Оборотни

— Не сегодня, дорогуша, — вмешалась Билли, раздраженная тем, что девица игнорировала ее. Эдем ухмыльнулся и пожал плечами.

Девица выпрямилась.

— Так вы хотите, чтобы я передала ему, если увижу, что вы его ищете? — спросила она у Фрэнки.

— Ну да. Я буду поблизости. Если увидишь его, скажи, что я у Конго.

— Договорились, беби Фрэнки.

— Осторожно, — сказал он, давая задний ход, чтобы снова повернуть на Бургунди-стрит.

— Не забывай о клиентах! — прокричала вслед Джули.

— Непременно. Попозже, — бросил он в ответ, не отрывая глаз от зеркальца заднего вида. При его увечье надо было исхитряться, выполняя такие сложные маневры. К тому же он не забывал своих пассажиров: — Сводничание на Бурбон-стрит — часть работы ЦРУ. Докладываете об этом в своих отчетах?

— Вы тоже в игре? — удивилась Билли.

— Представьте себе. Только не в Новом Орлеане. Сами понимаете, что жить на этот самый мизер, который платит наше управление, нельзя.

Он наконец вывернул на Бургунди-стрит и сделал следующий левый поворот на Сент-Филипп-стрит, в северном направлении от Центра туризма.

— Кто такой Малыш Фруктовый Сок? — спросил Эдем.

— Мужик, — ответил Фрэнки. — Кровопийца! — Он засмеялся и ничего не стал пояснять. — Если где-то что-то происходит, ему немедленно сообщают, — добавил он.

«Кадиллак» проехал через Норт-Рэмпат к парку Луиса Армстронга, крупнейшему парку, названному в честь выдающегося сына города. Статуя его гордо возвышается у ярко освещенного входа. Музыкант как бы обозревает знакомые места юности, богатые клубы, так и не удостоившие Армстронга приглашения за все годы его бурной карьеры.

— Раньше это называлось Конго-парк, — сказал Фрэнки, выбираясь из запаркованного «кадиллака». Как многие инвалиды, он гордился своей самостоятельностью и совсем не просил помощи. Эдем, принимая это во внимание, просто вытащил кресло и раскрыл его для Фрэнки, как помог бы вполне здоровому человеку справиться с багажом. Именно тогда он заметил на груди Фрэнки девятимиллиметровый пистолет «Хеклер энд Кох П7».

— Не знал, что ваши парни это носят, — сказал он.

— Это не для ЦРУ, — ответил Фрэнки, похлопывая по пистолету, — это для Нового Орлеана.

Они проследовали за Фрэнки в парк, большая часть которого была погружена в темноту, лишь некоторые извилистые дорожки были освещены сверху фонарями.

— Сюда раньше приходили рабы, — рассказывал Фрэнки. — Здесь они танцевали и сближались. Проводились и большие религиозные сборища с барабанным боем и выступлениями зажигательных проповедников вуду. Вся эта черная магия и началась в этом месте, куда белые приходили по воскресеньям поглазеть на их выкрутасы. И называли они это «Черным Шабатом». Вон там, у маленького фонтана, резали цыплят для жертвоприношения их языческим богам. Этот фонтан и был центром Конго-парка. Теперь тоже иногда эти парни собираются здесь.

Никого не было, в том числе и загадочного Малыша. Только явственный шорох в ближних кустах показывал, что за ними наблюдают невидимые люди.

— Не тревожьтесь, — сказал Фрэнки, — они просто высовывают головы посмотреть, кого можно ограбить. Пока вы проходите по дорожке, они не нападут. Разве что вы покажетесь им действительно беспомощными. Меня они знают. Знают, что я вооружен.

Когда они вернулись, у «кадиллака» их ждал высокий чернокожий мужчина в белом костюме. У него были седые вьющиеся волосы, тщательно приглаженные. Лицо казалось совсем молодым, не больше двадцати. Узкие китайские глаза, а нос негритянский, приплюснутый, с раздутыми ноздрями. В неожиданно тонких его губах таилось что-то зловещее.

— Здорово, Фрэнки! — закричал он. — Слышал, ты ищешь меня.

— Здорово, Фруктовый Сок. Как делишки? — ответил Фрэнки, продвигаясь вдоль машины. Он протянул руку, и высокий пожал ее. — Встречай моих друзей. Они хотят чего-нибудь посмотреть.

— Посмотреть? Что именно?

— Обряд.

— Обряд? Убей меня Бог, ты же знаешь, Фрэнки, что это запрещено законом.

— Послушай, это не туристы. Это друзья. Вот Билли из Калифорнии. Знаю ее много лет. А это — Эдем. Он из Англии.

— Из Англии? Ну и чертовщина! Что же нужно такому хорошему парню здесь, на пороге леса?

— Посмотреть на мир, — ответил Эдем.

— Новый Орлеан — это целый мир, мальчик. Такого больше нигде нет.

Он полез в карман и достал плоскую высокую бутылку, наполненную жидкостью цвета темно-красной крови. Он отвинтил пробку и предложил Эдему выпить из нее. Руки, державшие бутылку, были старые, скрюченные — дикое несоответствие его молодому лицу. Эдем понял, что возраст этого человека невозможно определить.

— Примем глоток, мальчик?

— Что это?

— Кровь и моча. От новорожденной девочки. — Он подмигнул Эдему. — Помогает сохранить молодость.

Эдем посмотрел ему в глаза.

— На этот раз пропущу. Если у вас нет возражений.

— Никаких возражений. — Он засмеялся и приложился к бутылке, сделав большой глоток и причмокнув от удовольствия. Затем он завинтил бутылку и сунул ее обратно в карман. Повернувшись к Фрэнки, он сказал: — У тебя действительно добрые друзья, Фрэнки.

— Какие есть. Так ты нам поможешь?

— Слишком рано для таких дел.

— Вроде темно.

— Может быть.

— И никакой туристической швали.

— Тебе это надо, Фрэнки? — Фруктовый Сок разразился каким-то потоком повизгиваний.

— Ну, что скажешь? — настаивал калека.

— В зависимости от порядка.

— Сколько?

— Сам назови.

— Тысяча долларов, — вмешался Эдем.

— Две тысячи.

— Тысяча.

— Не «Америкэн экспресс», — пошутил Фруктовый Сок. — Даже если в платине. — Он подался вперед, вплотную к англичанину, впиваясь в него взглядом, потом отступил. — Ты, мальчик, какой-то малахольный. Я вижу в твоих глазах желание смерти. — Фруктовый Сок повернулся и пошел.

— Так по рукам или нет? — прокричал ему вслед Фрэнки.

— Мобыть. Если так, увижу вас у Старого Номер Один. Через час. Если нет, хорошего вам вечерка.

Фруктовый Сок исчез в темноте за огнями фонарей.

— Ну что? — спросил Эдем, поворачиваясь к Фрэнки.

— Посидим, подождем.

— А что это такое — «Старый Номер Один»? — нервозно спросила Билли.

— Старое кладбище. Сент-Луис номер первый. Просторное место на Бейзин-стрит в конце парка. Занимает почти весь квартал. Видели фильм «Спокойный наездник»? Ну вот, это кладбище там было показано. Огромные замысловатые мавзолеи, белый мрамор и все такое. Полно склепов и надгробий.

— Отвратительно, — прокомментировала Билли.

— Еще бы, только в торговом центре вуду не подается. Это уж определенно, — усмехнулся Фрэнки. — Так у вас есть сегодня вечер? — спросил он у Билли.

— Ни за что этого не пропущу.

— А почему он зовется…

— …Малыш Фруктовый Сок? — перебил его Фрэнки. — Потому что никто не знает, что в бутылке. Никто никогда не пил из нее. Большинство думает, что это смесь томатного сока с лимонным. Но предполагать-то легко. Ни один сосунок не пошел еще на такой риск.

— А сколько ему лет?

— Спросите чего полегче. Он здесь крутится с тех пор, как я могу это припомнить. А я здесь работаю таксистом уже десять лет. И выглядит он теперь не старше, чем в первый день, когда я его увидел.

Штаб-квартира КГБ

Площадь Дзержинского

Москва

Ростов через стол рассматривал эту пожилую женщину. Она нервничала — ведь не каждый день шифровальщиков вызывают ответить на вопросы заместителя председателя КГБ.

— Пожар в архиве, — сказал он, — вызвал у нас большую озабоченность. Вы понимаете почему?

— Да, товарищ заместитель председателя, — мягко ответила она, слегка кивнув в знак понимания.

— Только уже не «товарищ», — ответил он также мягко, располагая ее к доверию. — Заместитель председателя или господин — на западный манер — это лучше соответствует новой реальности. А могу я вас называть по имени-отчеству?

— Конечно, това… господин. — Она была застигнута врасплох его неформальным отношением. Молодой негодяй внизу, который руководил отделом, мог бы поучиться хорошим манерам у этого человека.