Последняя теория Эйнштейна

Агент осклабился:

— А что с пацаном? Дефективный, что ли?

Гупта не сводил глаз с Майкла:

— Кричать не надо, хорошо? Он тебя только потрогает — и все.

Похоже, увещевания профессора подействовали: когда агент обыскивал Майкла, мальчик слегка повизгивал, но не закричал. Потом агент повернулся к Монике, быстро обнаружил револьвер, вытащил у нее из шортов и показал всем.

— Смотри-ка! — радостно каркнул он. — У этой девки вот такая черная сила в подштанниках!

Моника смотрела на него злобно, явно сожалея о своем решении не стрелять. Агент сунул свой пистолет в кобуру и открыл барабан револьвера, проверяя, заряжен ли он.

— Очень удачный для меня поворот дела, — сказал он, — но очень неудачный для вас, миз Рейнольдс. Я только что нашел орудие убийства.

Она замотала головой:

— Я никого не убивала! О чем вы вообще говорите?

Он закрыл барабан и повернулся к своему напарнику.

— Я вот о чем говорю.

И выстрелил Сантулло в голову.

Это произошло так быстро, что Сантулло даже не успел отвести глаза от Амила, Дэвида и Моники, когда пуля пробила ему череп. Из выходного отверстия хлынули кровь и мозг. От удара пули еще живое тело рухнуло набок, пистолет выпал из руки. Блондин подобрал его и разогнулся с пистолетом напарника в одной руке и револьвером Моники в другой.

Майкл, услышав выстрелы, завопил, упал на пол, зажимая уши руками. Профессор наклонился к нему, отвернувшись от трупа, но Дэвид настолько остолбенел, что не мог отвести глаза. Из входного отверстия на виске фонтаном била кровь.

Блондин обошел вокруг тела, даже не глянув на него.

— Ладно, хватит заниматься херней, — сказал он, поставил «глок» на предохранитель и сунул в карман, а револьвер направил на пленных. — Надо отсюда уходить, пока полиция не приехала. Пройдемся по лесу и на той стороне холма повидаемся с моим другом.

Дэвид всмотрелся в лицо агента и понял, похолодев, что его первое подозрение было верным: этот человек работает не на ФБР, а на террористов.

Тремя быстрыми шагами агент подошел к профессору и его вопящему внуку. Сперва он отшвырнул Гупту в сторону — старик растянулся на полу, потом схватил Майкла за ворот тенниски и прижал дуло пистолета к его виску.

— Пойдете передо мной колонной по одному. Если кто попытается смыться — мальчишке конец. Дошло?

Моника была слева от агента, Дэвид — справа. Она посмотрела на него пристально, и он понял: агент сейчас уязвим, он не видит их обоих одновременно. Если действовать, то сейчас.

Гупта медленно встал. Когда он посмотрел на агента, его лицо исказилось свирепой гримасой.

— Прекратите немедленно, вы, имбецил! — крикнул он. — Уберите руки от мальчика!

Агент, очень развеселившись, осклабился, глядя на профессора.

— Ты как меня назвал? Им-бе-цил?

Моника еще раз бросила взгляд на Дэвида: чего ты ждешь? И тут он заметил, что робот-бронтозавр размахивает суставчатым хвостом всего в нескольких футах от нее. Он впился взглядом в суставчатую антенну.

— Да, вы имбецил! — кричал Гупта. — Вы хоть соображаете, что вы делаете?

Дэвид одними губами произнес слово «антенна» и показал глазами на робота. На лице у Моники отразилось недоумение, и тогда Дэвид сжал правую руку в кулак и резко повернул. Она поняла, наклонилась к роботу и выдернула антенну.

Сирена оказалась еще громче, чем помнилось Дэвиду. Агент автоматически отпустил Майкла и направил револьвер в сторону шума. И тут сзади на него налетел Дэвид.

Саймон поставил грузовичок в точке рандеву — резкий поворот на грунтовой дороге примерно в километре к югу от хижины. Это место он выбрал по карте, найденной в бардачке пикапа. Встречаться у «Приюта Карнеги» было бы глупо, потому что хижина находится в тупике, а с севера сейчас едет не меньше дюжины полицейских машин. А вот эта грунтовая дорога идет на юг через частый лес и представляет собой идеальный путь бегства в соседнюю Виргинию.

Он погасил фары, потом посмотрел на светящиеся стрелки часов. Двадцать один час двадцать одна минута. Через девять минут должен появиться Брок. Саймон ему обещал существенную награду — двести пятьдесят тысяч долларов, — если он сможет доставить всех четверых живыми. Агент хотел сымитировать, будто подозреваемые застрелили его напарника и скрылись в лесу. Саймон сомневался, чтобы ФБР этой истории поверило, но это уже проблема Брока, а не его.

Он опустил окно и высунул голову, пытаясь услышать шаги пятерых человек по палой листве. Однако слышны были только звуки ночного леса: стрекот цикад, кваканье лягушки-быка, шелестящий в верхушках ветер. Несколько секунд он слушал эти шумы, а потом с запада донесся приглушенный грохот. Больше всего похоже на ружейный выстрел. Затем послышался странный высокий визг и еще четыре выстрела один за другим. Эти уже доносились с севера и не были похожи на выстрелы из ружья: Саймон отлично умел распознавать по звуку различные виды оружия. И это был скорее всего револьвер.

«Волноваться не надо, — сказал он себе. — Это просто агент Брок устранил своего напарника». Но почему четыре выстрела? Обычно одной пули в голову достаточно. Ну, не стоит делать поспешных выводов — быть может, Брок плохо стреляет, а быть может, еще три выстрела для уверенности, что убил.

Впрочем, эти возможные варианты не уменьшили его тревоги. Все инстинкты подсказывали ему: что-то пошло не по плану.

Схватив «узи», он открыл дверцу и осторожно вышел. Правая лодыжка сильно распухла, но что делать — надо идти.

Дэвид бросился вперед и правым плечом врезался в спину агента. От удара тот свалился вперед, стукнулся об пол грудью. Но револьвер из руки не выпустил и успел выстрелить, разнеся робота и остановив сирену. Дэвид навалился на руку с револьвером, прижал ее к полу — агент успел только выстрелить еще раз, и Дэвид ударил его по затылку, разбил себе костяшки пальцев о костяной выступ у основания черепа. Он хорошо запомнил трудные уроки отца: драка честной не бывает. Бывают победители и побежденные, и если ты хочешь быть победителем, то надо бить, бить и бить этого гада, пока не перестанет шевелиться. У агента снова сломался нос, когда от удара Дэвида он ткнулся лицом в пол, но он продолжал стрелять. Прогремело еще два выстрела, Дэвид услышал, как вскрикнула Моника. В ярости он обрушил колено на предплечье агента, и наконец-то револьвер выскользнул из его хватки, но Дэвид не остановился ни на секунду. В ушах звучал пропитанный джином голос отца: «Ни за что, слышишь, ни за что не давай ему подняться! Бей, лупи, колоти, вбивай в землю!» И Дэвид следовал инструкциям отца, следовал буквально, пока лицо противника не превратилось в кровавое месиво с разинутым ртом и неоткрывающимися распухшими веками.

— ТЫ, СУКА! — орал Дэвид ему в ухо, но думал при этом не об агенте, он орал это своему отцу, пьяной кровожадной сволочи, и вбивал, вбивал, вбивал кулаки в иссиня-красную рожу.

Он бы так и бил его дальше до смерти, но кто-то сзади схватил его, отводя его руки:

— Хватит, хватит! Он без сознания!

Дэвид обернулся и увидел Монику. К его удивлению, она была не ранена. Моника посмотрела на него озабоченно, проверяя, не ранен ли он, потом полезла в кобуру агента и вытащила его пистолет.

— Переверни его, я заберу второй, — приказала Моника.

Дэвид приподнял бесчувственное тело, и Моника забрала пистолет Сантулло из-за ремня его штанов.

— На, держи, — протянула она «глок» Дэвиду. — Возьмешь его на мушку, если очнется. А я займусь Амилом.

— Амилом? А что с ним?

Он обернулся и увидел, что Майкл все еще лежит на коврике, зажимая уши. А рядом с ним лежит профессор Гупта в растекающейся луже крови — она хлестала из дыры в левом бедре размером в дюйм. Профессор, приподнявшись на локтях, смотрел на это с ужасом.

— Вытекает! — вопил он. — Вытекает, вытекает, вытекает!

Моника ткнула пальцем в футболку Дэвида:

— Снимай быстро! — Потом, подскочив к Гупте, разорвала на нем левую штанину, уже хлюпающую от крови. — Успокойтесь, профессор, — велела она. — Дышите глубже. Нужно замедлить частоту сердечных сокращений.