Невиновен

Таксист, кажется, не поверил, однако спорить не стал. Загорелся зеленый свет, и машина не стала сворачивать. Они ехали прямо.

– Так вам куда?

Мэтт назвал адрес, где находилось офисное здание «СЦР» в Ньюарке. Он решил забрать там свою машину и отправиться куда-нибудь в тихое место. Вопрос в том, куда именно. Он взглянул на часы. Три ночи.

Водитель притормозил на стоянке.

– Здесь устроит?

– Вполне. Спасибо.

Они вышли из такси. Мэтт расплатился с таксистом.

– Я поведу, – сказала Оливия.

– Я в полном порядке.

– Как же, в порядке. Тебя избили чуть ли не до полусмерти, затем накачали обезболивающими. – Оливия подставила ладонь. – Давай сюда ключи.

Мэтт отдал. Они сели в машину и отъехали.

– Куда? – спросила Оливия.

– Позвоню Марше. Узнаю, можно ли заскочить к ним.

– Детей перебудим.

Он выдавил улыбку:

– Да хоть из пушки над головой пали, этих сорванцов все равно не разбудишь.

– А Марша?

– Думаю, она не станет возражать.

Мэтт засомневался. Нет, он не боялся разбудить Маршу – таких поздних звонков и визитов за время их общения было немало. Просто не был уверен, что сегодня она одна. А если с ней ее новый друг? В голове замелькали тревожные мысли. Вдруг Марша снова выйдет замуж? Пол и Итон совсем маленькие. Станут ли они называть этого человека папой? Вряд ли. И какая роль будет тогда отводиться ему, дяде Мэтту, в новой семье? Впрочем, все это, конечно, глупости. Не стоит забегать так далеко вперед. К тому же сейчас ему надо решать более насущные проблемы. Но мысли о Марше и возможных переменах в ее жизни по-прежнему не оставляли.

Мэтт достал мобильный телефон и набрал знакомый номер в автоматическом режиме. Как раз в это время они выехали на Вашингтон-авеню, и Мэтт заметил, как в противоположном направлении промчались два автомобиля. Обернулся и увидел, как оба они подъехали к стоянке перед зданием «СЦР». Машины принадлежали прокуратуре округа Эссекс. Одинаковой модели и цвета, чуть раньше он видел Лорен в такой же машине.

Ничего хорошего это не сулило.

К телефону подошли на втором звонке.

– Рада, что ты позвонил, – раздался голос Марши.

– Ты одна?

– Что?

– То есть… ребята, конечно, спят и…

– Я одна, Мэтт.

– Просто хотел убедиться, что не помешал.

– Не помешал. Ты никогда не можешь помешать.

Ему сразу полегчало.

– Марша, ты не против, если мы с Оливией заскочим к тебе сейчас?

– Конечно, не против.

– Это долгая история, но, знаешь… сегодня на меня напали и…

– Как ты?

В боку и голове снова прорезалась и запульсировала боль.

– Нажил несколько синяков и шишек, но в целом все нормально. Дело в том, что полиция хочет задать несколько вопросов, а мы к этому пока не готовы.

– Это имеет отношение к той монахине? – осторожно спросила Марша.

– Какой монахине?

Оливия резко обернулась к нему.

– Сегодня к нам приходили из прокуратуры, – объяснила Марша. – Надо было, конечно, позвонить тебе, но я подумала, это какая-то ерунда. У меня осталась ее карточка, сейчас…

Мэтт сразу вспомнил имя.

– Лорен Мьюз?

– Да. И она сказала, что какая-то монахиня звонила на наш домашний номер.

– Знаю! – бросил Мэтт.

– Она и с тобой тоже говорила?

– Да.

– Так я и думала. Короче, мы просто болтали, а потом она вдруг увидела твою фотографию на холодильнике. Ну и стала задавать вопросы мне и Кайре. О том, как часто ты у нас бываешь.

– Не волнуйся, я этим займусь. Мы подъедем минут через двадцать.

– Подготовлю гостевую комнату.

– Не хотелось доставлять тебе лишние хлопоты.

– Да какие там хлопоты, пустяки! До встречи. – И она повесила трубку.

– Что за история с монахиней? – спросила Оливия.

Мэтт рассказал ей о встрече с Лорен. Оливия побледнела еще больше. Когда он закончил, они прибыли в Ливингстон. На дорогах никого – ни машин, ни прохожих. Ни единой живой души. Да и света в окнах домов видно не было, горели лишь уличные фонари да лампы у подъездов, призванные, видимо, отпугивать грабителей.

Оливия слушала и молчала. Они приближались к знакомому дому. Мэтт заметил силуэт Марши, он вырисовывался сквозь штору в окне холла, на первом этаже. В окнах над гаражом горел свет, Кайра не спала. Он увидел, как она выглянула. Мэтт опустил боковое стекло и махнул ей рукой. Она махнула в ответ.

Оливия выключила мотор. Мэтт посмотрел в зеркало. Выглядел он ужасно. Лоренс прав. С этой повязкой на голове он напоминает солдата, играющего на флейте, на известном полотне Уилларда «Дух 76-го».

– Оливия?

Жена молчала.

– А ты знала сестру Мэри Роуз?

– Возможно.

Она вышла из автомобиля. Мэтт последовал за ней. Зажглись фонари над крыльцом – когда-то Мэтт сам помогал Берни установить при входе датчики движения. Оливия шагнула к нему, взяла за руку, крепко сжала в своей.

– Прежде чем я скажу что-то еще, – тихо промолвила она, – мне нужно, чтобы ты знал одно.

Мэтт ждал продолжения.

– Я люблю тебя. Ты единственный на свете мужчина, которого я любила и люблю по-настоящему. И что бы ни случилось дальше, знай: ты подарил мне счастье и радость, о которых я и мечтать не могла.

– Оливия…

Она прижала палец к его губам.

– Я хочу одного. Хочу, чтобы ты обнял меня, прямо сейчас. Обнял и держал крепко-крепко. Ну, всего минуту или две. Потому что после того, как я расскажу тебе всю правду… не уверена, что ты захочешь обнять меня снова.

Глава 33

Когда Сингл привезли в полицейский участок, она попросила разрешения позвонить своему боссу, Малкольму Сиуарду, президенту частного детективного агентства «Самые ценные расследования». Сиуард был бывшим фэбээровцем. Открыл свою контору десять лет назад и успел сколотить небольшое состояние.

Его ничуть не возмутил столь поздний звонок.

– Так ты правда тыкала в парня пушкой?

– Но не так, когда хотят пристрелить.

– Очень убедительно. – Сиуард вздохнул. – Ладно. Надо сделать несколько звонков. Через час тебя отпустят.

– Вы просто прелесть, босс!

Он повесил трубку.

Сингл вернулась в камеру и приготовилась ждать. Подошел высокий офицер и отпер дверь.

– Сингл Шейкер?

– Да, я.

– Следуйте за мной.

– Как скажешь, красавчик.

Он повел ее по коридору. Сингл была готова к чему угодно – быстрому освобождению, судебному слушанию с назначением залога, – но только не к этому.

– Лицом к стене! – велел он.

Сингл вопросительно приподняла бровь:

– Может, ужином сначала угостишь?

– Лицом к стене, я сказал.

Она повиновалась. В ту же секунду на запястьях у нее защелкнулись наручники.

– Что ты делаешь?

Офицер не ответил. Вывел Сингл на улицу, открыл заднюю дверь патрульной машины, втолкнул внутрь.

– Куда мы едем?

– В новое здание суда.

– На Уэст-Маркет?

– Так точно, мэм.

Ехали они не долго, всего милю. Войдя в здание, поднялись на третий этаж. На стеклянной двери была выведена надпись: «ЭССЕКС. ОФИС ОКРУЖНОГО ПРОКУРОРА». Рядом на стене – застекленный стенд с наградами, такие можно увидеть в колледжах. Странно, подумала Сингл. Зачем украшать офис окружного прокурора не имеющими отношения к его деятельности вещами? Ведь прокурор в силу своей должности преследует убийц, насильников, наркоторговцев, а первое, что ты видишь, входя к нему в кабинет, – это спортивные трофеи в память каких-то побед в софтболе. Полный идиотизм!

– Сюда.

Он провел ее через приемную, мимо двойных дверей. Остановился, и Сингл заглянула в тесную комнатушку без окон.

– Комната для допросов, что ли?

Он не ответил, просто придержал дверь. Сингл пожала плечами и шагнула внутрь.

Времени прошло немало. Они отобрали у Сингл все, в том числе и часы. Никаких односторонних зеркал, как в фильмах, здесь не было. Они использовали камеру, закрепленную на стене в углу. Очевидно, она могла менять угол обозрения, чтобы сидящим в соседней комнате все было видно. На столе лежал листок бумаги под странным углом. Камера снимала и записывала на пленку все сказанное вызванным на допрос человеком, догадалась Сингл. Снимала и подпись человека на бланке, уведомляющем о том, что все разговоры записываются.