Мозаика (в сокращении)

Нет, он выбрал единственно возможный способ. Вот только…

Двадцать лет улетали прочь — семейная жизнь, мечты юного Карима Ахмада.

Да, конечно, он понимал, как поступил с Диной. Но он пообещал себе, что никогда не будет противиться ее встречам с детьми. И все же…

Он точно знал, что бы чувствовал, если бы оказался на месте Дины. Он бы был готов… На что? На убийство? Да на все, что угодно. И Дина чувствует то же самое. Она теперь будет ненавидеть его до конца жизни.

Но у меня не было другого выхода, в тысячный раз повторил он себе.

Разве можно совершить правильный поступок по неправильной причине? Или неправильный по правильной?

— Пап, у тебя голова болит?

Сюзанна смотрела на него озабоченно. Почти каждую ночь его мучили головные боли, с тех самых пор… С каких? Когда он узнал про старшего сына? Или раньше? Во всяком случае, дочка переживала за него и за его боль. Дома она всегда играла в медсестру.

— Нет, дочурка, — ответил он, хотя уже чувствовал, как стучит в висках. — Я просто немного устал. Но спасибо, что спросила.

Она сидела рядом с ним, такая маленькая в огромном кресле салона первого класса. За ними сидели Али и Фатма. Время от времени дети менялись местами.

— Мы скоро прилетим? — Сюзанна спрашивала это уже во второй раз. Али тоже спросил два раза. Вот они, близнецы.

— Скоро, драгоценная моя. Ты заснешь, а когда проснешься, мы уже будем на месте. — Он надеялся, что дети скоро заснут. И Фатма тоже.

— А мамочка там будет?

— Драгоценная моя, я же тебе все объяснял по дороге в аэропорт. Помнишь? Мама прилетит потом. Но зато ты скоро увидишь джиддо и тайту, дедушку и бабушку. А еще дядю Самира и тетю Сорайю. И своих кузенов. Ты их помнишь?

Удивительно, но Али и Сюзанна, которые бывали в Иордании только раз в год, отлично помнили своих кузенов, чему Карим был очень рад. Пока они будут вспоминать детей Самира и Сорайи, они не будут расспрашивать про мамочку.

Принесли ужин, и это было новое развлечение. У них были свои телевизоры, и они могли сами выбрать фильм. Карим поставил им фильм про Гарри Поттера. Близнецы некоторое время, борясь со сном, смотрели его, но потом мирно засопели.

Но перед тем, как заснуть окончательно, Сюзанна сказала:

— Как же хочется, чтобы мамочка была с нами, когда мы проснемся!

— Ты скоро ее увидишь, дочка. Обещаю. А сейчас — спать!

Вскоре Карим услышал, как стала тихонько похрапывать и Фатма.

«Сжигать мосты», — подумал он. Эти слова донеслись эхом из прошлого. Армия, идущая в наступление, сжигала за собой мосты, чтобы не было соблазна отступить, бежать с поля боя. Но Карим все-таки чувствовал, что отступает. Бежит. Бежит от врага, которого сам толком не знает, сжигает мосты, чтобы этот враг его не нагнал.

Что это за враг, он стал осознавать только несколько лет назад: он понял, что дело в самой американской культуре, даже в тех ее аспектах, которые он в юности восхвалял и превозносил. Вот в чем, как понимал он теперь, все коварство: нужно достичь зрелости, чтобы научиться различать, когда свобода превращается во вседозволенность и безответственность, а зрелость — последнее, что ценится в Америке.

Трудно было собрать все в одно целое. Но некоторые образы все-таки особенно кололи глаза. Например, девочки-поп-певицы, Сюзанна их уже боготворит, а там — девчонки-подростки, которые словно соревнуются, которая из них больше смахивает на проститутку. А спортсмены, из которых Али делает идолов: наглые, безмозглые юнцы с крашеными волосами, проколотыми ушами и все в татуировках. Да в такой обстановке Али вполне поверит, что жизнь, которую выбрал его брат, вполне нормальная, даже похвальная.

С Джорди уже ничего не поделаешь, и Карим даже себя винил в этом. Но Али и Сюзанна должны этого избежать.

Самое главное, они никогда не станут полноценными членами даже этого общества, не признающего корней. Он почувствовал это на себе после одиннадцатого сентября. Прежде в банке, где он прослужил десять с лишним лет, к нему неизменно относились с уважением. Он неофициально считался «арабским отделом» и вел дела со всеми крупными компаниями на Ближнем Востоке. Но после того, как рухнули башни Всемирного торгового центра, он обнаружил, что и он сам, и его клиенты стали объектами тщательной проверки — спецслужбы выясняли, не причастны ли они к террористическим организациям.

И для детей наступило тяжелое время — они терпели нападки одноклассников, видели, что показывают по телевизору.

Нет! Америка их никогда не примет. Уж лучше он, пока не поздно, переселит их на новое место. А что касается Дины — что ж, рано или поздно все как-то устроится. Он приложит к этому все усилия.

Проснулся он, когда в иллюминатор попал первый луч восходящего солнца.

Глава 4

В лифте Эм надела темные очки — на случай, если внизу, в холле, караулит какой-нибудь любитель автографов. К Дине в Верхний Вест-Сайд она поехала на такси.

Она позвонила по мобильному домой. Коротко рассказала, что стряслось с Диной, а когда вернется, не сказала.

Ее сын Майкл устроил вечеринку — пригласил нескольких одноклассников, так что беспокоиться было не о чем.

Но после того, как она поговорила с сыном, до нее вдруг окончательно дошел ужас случившегося. Ведь Дина, может статься, увидит Али и Сюзанну только через много лет.

Она попыталась представить, что бы с ней было, если бы отец Майкла увез ребенка, но не могла. Габриэль Леблан при всех его недостатках был человеком неплохим, хотя и довольно безответственным. Изредка звонил, переводил деньги, посылал открытки — вот и все. Да и куда бы он мог увезти Майкла? Да она бы их везде нашла. Да, зайдеко — стиль, в котором он играл за несколько долларов и бесплатное пиво в захолустных танцзалах южной Луизианы, — сейчас снова вошел в моду настолько, что Габриэль мог получить контракт и в Монреале, и в Париже — городах, которых он, когда они с Эм познакомились, даже не знал. Но он бы никогда не стал там жить. Нет, дальше Луизианы он никогда не забирался.

Такси остановилось у особняка Ахмадов. Машина Сары уже стояла на обочине.

Дина с Сарой обосновались на кухне. Сара быстро прочитала письмо и сказала только:

— Каков подлец! — а потом заварила им с Диной крепкого чая, перечитала письмо и повторила: — Законченный подлец!

— Я и сама так подумала, — сказала, попытавшись улыбнуться, Дина. — Но вы же понимаете, доктор, как важно проконсультироваться со специалистом.

Сара расхохоталась: то, что Дина даже в такой тяжелый момент пыталась шутить, было хорошим знаком.

Больше они ничего обсудить не успели, потому что раздался звонок в дверь и в дом ворвалась решительная, как кавалерийский полк, Эм. И снова — объятия.

— Деточка моя, я понимаю, ты не можешь не психовать, но мы этого так не оставим. У нас все получится. Обязательно получится.

— Прочитай вот это, — сказала Сара и протянула Эм письмо.

Эм пробежала его глазами и отложила в сторону. Подруги переглянулись.

— Ну что ж, — сказала Эм, — начать надо с адвоката. Мой адвокат Мэнни в таких вещах ни черта не понимает, но я попросила его найти кого-нибудь подходящего. Надеюсь, он позвонит сегодня же вечером.

— Адвокат действительно понадобится, — согласилась Сара. — Это — первый шаг. Но мы должны продумать и другие варианты.

— Какие? — спросила Дина.

— Мы рассмотрим любые предложения, — сказала Эм.

— Ну, например, госдепартамент, — сказала Сара. — У Карима на родине серьезные связи, так ведь?

Дина задумалась. Вспомнила членов королевской фамилии и важных сановников, которые присутствовали на их свадьбе в Аммане.

— Да, у его семьи есть связи. А там семья — это все. Главное — иметь нужные знакомства…

— Вот именно, — сказала Сара. — Так, может, мы до него и доберемся? Ведь есть еще твой отец, Дина. По-моему, важным людям совершенно ни к чему международный скандал.

Когда в Ливане, на родине Дининого отца, начались беспорядки, ему была поручена почетная роль посредника. Но это было много лет назад.