Месть Крестного отца

Карло Трамонти медленно опустил нож.

На самом деле он так и не позаботился о том, чтобы стать гражданином США. Когда Карло повзрослел достаточно, чтобы хлопотать о гражданстве, он уже был замешан во многих делах, которые сделали бы процесс затруднительным. Но эти самые дела помогали ему избежать проблем. Четырьмя годами ранее Карло Трамонти даже свидетельствовал перед подкомитетом Сената США, и никто не спросил его о гражданстве.

Старший агент поинтересовался у Карло, является ли он сеньором Карлосом Трамонти из Санта-Розы, Колумбия.

Трамонти вытаращил на него глаза.

Другой агент сказал: «La Ballena»— что по-испански означает «Кит». Остальные рассмеялись.

Никастро, шеф-повар, уставший слышать, как посетители коверкают итальянские слова, автоматически поправил:

—  La Balenа.

Остальные члены клана Трамонти пораженно воззрились на него. Никому не дозволялось произносить прозвище Карла Трамонти, во всяком случае, в его присутствии.

Карло не сводил глаз с Гаэтаны. Та стояла на другом конце стола — волосы взмокли от пота, по круглым щекам катятся слезы.

— Я бы хотел, чтобы здесь присутствовал мой адвокат, — проговорил Карло Трамонти.

— В этом нет необходимости, — заявил старший агент.

Трамонти пожал плечами. Кто знает, в чем есть необходимость, а в чем нет.

— Мы просто хотим задать вам несколько вопросов, — продолжал агент. — Пустяковое дело. И оглянуться не успеете, как все закончится.

— Пустяковое дело может подождать до понедельника, — сказал Карло Трамонти.

— Боюсь, что нет. — Агент попросил Трамонти захватить паспорт и следовать за ним.

— Паспорт у меня в офисе.

Один из агентов достал наручники.

— В этом нет необходимости, — запротестовал Карло Трамонти.

Агенты все равно надели на него наручники, ссылаясь на то, что «такова процедура». Они сковали и лодыжки Карло.

Карло Трамонти по-итальянски попросил Гаэтану принести ему денег.

Старший агент ухмыльнулся.

— В этом тоже нет необходимости.

— Тогда мою зубную щетку, — попросил Трамонти жену.

— Нет, — сказал агент.

Агентам явно доставляло удовольствие конвоировать Карло Трамонти мимо встревоженных домочадцев и испуганных внуков.

Трамонти через плечо оглянулся на Гаэтану и попросил ее не нервничать и поесть вместе со всеми.

— К десерту вернемся, — проговорил Аги и последовал за братом.

Аги сказал агентам, что он вместе с адвокатом брата будет ждать их в офисе Карло. Он кивнул тому из братьев, кто отвечал за легальный бизнес семьи — склады, парковки, стрип-клубы, — чтобы связался с нужными юристами.

Гаэтана велела всем обедать, как делала каждое воскресенье.

— Процедура? — прошипел Карло Трамонти, когда его втолкнули на заднее сиденье черного «Бискайна». — Издевки и унижение, по-вашему, процедура?

— Боюсь, — осклабился старший агент, — в вашем случае так оно и есть.

«Пеликан мотор лодж» представлял собой бетонный прямоугольник с небольшим садиком и округлым бассейном с низеньким ограждением. Офис Трамонти располагался в четырех комнатах в задней части здания. Агенты отконвоировали спотыкающегося в оковах Трамонти в приемную, где по рабочим дням его сестра Филомена отвечала на звонки и записывала посетителей на прием.

На толстой двери офиса отсутствовало имя Карло Трамонти. Вместо этого на ней золотыми буквами было начертано: «Три человека могут сохранить тайну, если, двое из них мертвы». Табличку с этим афоризмом Карло получил на день рождения от своего брата Джо — тот заказал ее известному местному художнику, чьи полотна (джазовые сценки, негритянские похороны, аллигаторы) бойко продавались во Французском квартале и выставлялись в местной галерее, которой владел все тот же Джо. Он также блюл интересы семьи в сфере игральных автоматов и джук-боксов.

Внутри офиса на отделанных панелями стенах висели пожелтевшие газеты в рамках — свидетельства деятельности infamita— банды, которой, как и многие другие, посвятил жизнь дед Трамонти. Остальное свободное место занимали сотни тщательно отобранных семейных фотографий. Блестел стол красного дерева, пахло новыми коврами — Трамонти менял их каждый год. Здесь не было пепельниц, как не было и мусорной корзины. Карло Трамонти считал неприемлемым заниматься бизнесом в неприбранном помещении, и распространялось это даже на мусорные корзины, пусть и пустые.

Старший из агентов попросил у Трамонти паспорт.

Трамонти грузно опустился в кожаное кресло.

— Я хочу видеть своего адвоката.

В приемную, тяжело дыша, влетел Аги Трамонти. Агенты ухватили его за плечи и выставили за порог, хотя и оставили дверь открытой. До того, как начать ворочать большими делами, Агостино Трамонти по прозвищу Карлик, несмотря на маленький рост, прошел длинный, суровый путь рядового гангстера. Если бы мертвецы могли говорить, многие сказали бы, что Аги когда-то смотрел на них с тем же холодным презрением, с каким сейчас смотрел на агентов.

— Мой брат не будет разговаривать с вами, парни, без своего адвоката. — Аги говорил громко, но спокойно. — Так что забудьте об этом. А еще ему не нравится, когда здесь курят. Адвокат сейчас будет.

Когда Аги упомянул имя адвоката — его контора была известна в Луизиане более сотни лет, — агенты и ухом не повели. Курить они тоже не прекратили.

Старший агент достал письмо от генерального прокурора Дэниэла Брендона Ши и зачитал его вслух. В письме сообщалось, что, поскольку Карло Трамонти является гражданином Колумбии, а не Италии, его рабочая виза аннулируется. В качестве доказательства приводились несколько поездок Трамонти на Кубу, в которых он пользовался колумбийским паспортом. Также в письме указывалось, что у Трамонти отсутствует итальянское свидетельство о рождении (каковое, впрочем, едва ли можно обнаружить у большинства людей, родившихся на Сицилии в девятнадцатом веке). Говорилось там и о том, что у Трамонти отсутствует итальянский паспорт (он исчез во время правления ненавистного Муссолини, и Аги, используя свои связи, раздобыл для брата колумбийский паспорт). Трамонти обвинялся в использовании «взяток и насилия» для продления рабочей визы. «Учитывая столь запутанную цепь фальсификаций», — говорилось далее в письме, агентством «принято решение» депортировать Трамонти «на родину, в Колумбию». Все присутствующие прекрасно знали, что нога Трамонти никогда не ступала на колумбийскую землю, однако агент не преминул зачитать, что «расходы на транспортировку будут взысканы с имущества означенного Карло Трамонти».

Старший агент кивнул, и его помощники принялись вываливать на пол содержимое ящиков стола. Карло Трамонти побагровел.

— Для этого вам нужен ордер! — закричал Аги.

— Нам нужно, чтобы вы были так любезны и заткнули пасть… сэр, — сказал агент. — Кстати, когда речь идет о нелегальном иммигранте, ордер не требуется. Речь идет о национальной безопасности. Нам предписано защищать американский народ.

— Мы и, есть американский народ! — взревел Аги Трамонти. — А вы — всего лишь гребаное правительство.

Карло Трамонти застонал, сложился пополам, и его вырвало.

Ножные кандалы не позволили расставить ноги, и большая часть рвоты — красное вино, кофе, перцы и яичница — попала ему на ботинки и за отвороты брюк.

— Да найдите же вы гребаный паспорт! — рявкнул агент.

Паспорт обнаружился на самом видном месте — в верхнем ящике стола. Туда агенты заглянули в последнюю очередь. Один из них покосился на Трамонти, выбежал за дверь и тоже разразился приступом рвоты.

Старший агент взял колумбийский паспорт, переступил через лужу красноватой блевотины, показал на дверь и произнес что-то по-испански.

Трамонти недоуменно склонил голову набок.

— У моего брата, — нахмурился Аги, — не всегда хорошо со слухом.

— Твой брат, похоже, плоховато знаком с испанским, — ухмыльнулся агент.

— Испанским? Каким, к черту, испанским?