Тайная жизнь Санни С. (СИ)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Часть 1 ==========

Муж обычно приходит с работы вымотанным до такой степени, что даже разговаривать не может. Я давно знаю - первые полчаса его трогать нельзя, даже если у нас провалилась крыша, взорвалась колонка или, скажем, я разбила машину. Это все подождет. Ну, само собой, если дом горит или из прорвавшейся трубы хлещет фонтан, он что-нибудь предпримет, но прочее может обождать.

Через полчаса он выйдет из комнаты, переодевшись в домашнее, еще раз поцелует меня - уже по-настоящему, не просто прикоснется губами к щеке, - и спросит, как прошел день. По правде сказать, ничего особенно не меняется (не считая провалившейся крыши, но это легко исправить, не стоит лишнего упоминания), но он все равно слушает о том, что сказала миссис Дженнигс о новом увлечении дочери миссис Брайан, и не просто слушает, а задает вопросы и запоминает мою болтовню. И назавтра или через неделю может спросить, как там Пэгги Брайан, бросила уже своего болвана на мотоцикле или у них все серьезно?

Обычно мужья не переносят женской болтовни, так говорят все мои знакомые. Видимо, мне достался уникальный экземпляр: он специально просит, чтобы я хоть очередную серию телешоу ему пересказала, и даже помнит, женился Дэвид на Натали или на Сьюзан, и от кого у Чарити двойняшки… Но это когда рассказывать совсем не о чем: на работе у меня редко что-то происходит, я библиотекарь, да и работаю всего лишь на полставки, а так… занимаюсь хозяйством. Вот на этой неделе, правда, мне было, о чем поговорить: мои герани взяли первые места на выставке округа, и, может, мне удастся пробиться на уровень графства! Это только моя заслуга - я потребовала, чтобы муж не смел лезть в мои цветочные дела!

-Что в школе? - спрашивает он, когда я выдыхаюсь.

Мне кажется иногда, что ему нужна перезагрузка, как компьютеру, чтобы начать воспринимать действительно важную информацию.

-Опять подрались, - говорю я, - но ничего страшного. С Диком, как обычно, у него фингал под глазом, а у нас обошлось без потерь. С математикой всё прекрасно, а вот за сочинение… сам посмотри!

Он смотрит на гневную тираду учителя - буквы пляшут, видно, тот был в ярости! - под сочинением на вольную тему и начинает смеяться. Сперва тихо, потом уже в полный голос.

-Тихо ты, разбудишь! - я зажимаю ему рот.

-Я соскучился, - отвечает он.

-Вставать рано. Ты привык ночами не спать, а…

-Я знаю. Режим. Я только зайду, поцелую… на цыпочках, ага?

Потом он возвращается, уже в спальню, а там уж как пойдет - уснем ли мы под тихое бормотание телевизора или после бурного секса (порой такого разнузданного, что я сама себе диву даюсь!)… В любом случае, я встану очень рано, приготовлю завтрак, а потом скажу мужу на ухо:

-Тебе пора. Рубашку я погладила.

-Я сам могу, - обычно отвечает он, и я вижу, что он с удовольствием накрыл бы голову подушкой и спал отсюда и до послезавтра, но не может. Это ему позволяется только летом, и то не всегда. - Спасибо, Санни. Я уже встал. Честно.

-Давай, а то опоздаешь. И мы опоздаем, - говорю я и торопливо целую его, - ну вставай, а то опять с Лин не пересечешься, нам уже скоро ехать!

Вот тут он подскакивает, как ужаленный, живо приводит себя в порядок, одевается и успевает урвать целых пять минут перед завтраком, десять во время, ну и еще парочку, пока мы с Лин обуваемся.

За столом Лин не столько ест, сколько трещит, но я ее не останавливаю. С голоду не умрет, с собой заверну, а поговорить с отцом-то хочется! Он появляется не каждый день и даже не каждую неделю, и никогда не знаешь, можно планировать что-нибудь на выходные или нет… Соседкам я говорю, что мой муж вечно в разъездах, работа такая, торговый представитель (наверно, им слышится «коммивояжер»).

-Санни, на всё хватает? - тихо спрашивает муж. - Ты говори сразу, не знаю, когда я снова смогу вырваться к вам.

-Пока да, - отвечаю я, и дочь притихает. - Надо будет новую спортивную форму купить, Лин растет, как сорняк… Но это ерунда, не бери в голову. Крышу ты починил, а прочее ерунда.

-Я тебе велосипед еще когда обещал, - говорит он Лин. - Поди посмотри в гараже.

Через минуту мы слышим восторженный вопль и переглядываемся с улыбкой.

-Балуешь, - говорю я, а он качает головой:

-Знала б ты, как я в детстве хотел велосипед. Да что там… Ты же помнишь.

Конечно, я помню…

*

Мы учились в одном классе. В нашем городке богатых не было, но даже на общем фоне мой будущий муж выделялся: я не помню случая, чтобы на нем оказалась одежда по размеру, да еще и чистая. И это удивляло: он жил по соседству, у него имелись родители, оба, и отец даже зарабатывал, хоть и любил выпить и распустить руки. А почему мать не следила за сыном, я не знаю. Мы тоже жили небогато, но мама никогда не отпустила бы меня в школу в драном платье и неумытой!

В классе мы сидели по соседству, и я помню, как отчаянно он скучал. Пока остальные складывали буквы в слоги, он читал что-то под партой. Мы учились считать в столбик - он быстро решал все примеры и снова читал, и наказывать его было бесполезно: стоя в углу, он продолжал думать о чем-то своем, а родители в школу не являлись. Знаю, отец вкладывал ему ума (если ухитрялся поймать), даже видела синяки. Но побоями этого мальчишку было не пронять, он сам мог накостылять!

Было дело…

-Четырехглазая! - орали мальчишки из параллельного класса. - Четырехглазая! Жируха!

Да, очки - с толстыми линзами, в дешевой оправе - меня не красили. И снять их я не могла, не видела доску. И мама знала об этом, и просила подождать: они с папой накопят мне на хорошие очки.

А вовсе уж жирной я не была, ну разве что немножко полноватой. С нашим-то рационом…

Я терпела насмешки, потому что понимала: ничего не есть я не могу, пробовала, на второй день чуть не свалилась в обморок, да и мозги отказывали. Тогда я решила, что лучше буду толстой, но умной, а когда вырасту… как-нибудь отомщу этим идиотам.

Но то было в прошлый раз, а в этот они запулили чем-то… и это что-то попало мне в лицо. Очки слетели, глаза запорошило, слезы хлынули рекой, а я только и смогла подумать: «Как же я до дома дойду? Через дорогу?»

А потом услышала какой-то… Не знаю даже, как назвать. Визг? Или верещание? Да, так будет вернее…

«Уйди! Уйди, чокнутый! - вопили мальчишки. - Тикаем, он бешеный!»

Если б я еще могла рассмотреть, что там происходит!

Через пару минут ко мне кто-то подошел, пошарил по земле кругом и тяжело вздохнул.

-Сволочи, вдребезги разбили, - сказал тот самый мальчишка. - И у тебя лицо в крови. Но у меня платка нету.

-У меня есть… - я шмыгнула носом и полезла в карман. Надо же, я и не почувствовала боли. Наверно, от испуга. - Где?

-На лбу. Дай сюда! Хорошо, стекляшка в глаз не воткнулась, - пробормотал он, грубо оттирая мою физиономию. Потом поплевал на платок и вытер начисто.

-Спасибо, - запоздало сказала я.

Он промолчал, а я наконец сморгнула слезы и посмотрела на него. Вблизи я не так уж плохо вижу.

-У тебя тоже кровь, - сказала я. - Нос разбили?

-Да наплевать, - ответил он и утерся рукавом. - Убил бы… Ну, они у меня еще попляшут!

-Слушай… - я потрогала его за локоть. - Пожалуйста, проводи меня обратно в школу. Оттуда домой позвонят, чтоб меня забрали, а то мне не дойти без очков…

Я и сама могла вернуться, не так далеко я отошла от школьного крыльца, но все равно было страшно!

-Я тебе в провожатые не нанимался… На, держи, - сказал он после долгой паузы и вложил очки мне в руку. Целые. - Проверь, правильно склеил?

-Да… - ответила я, нацепив их на нос. - Лучше прежнего. А как ты…

-Не твое дело, - грубо оборвал он и встал. - Иди себе.

-Спасибо! - сказала я ему в спину.

Больше мы с ним не разговаривали: на уроках он по-прежнему читал под столом что-то увлекательное, на переменах тоже. Иногда мы с ним оставались в классе вдвоем: пока все бегали во дворе, он не отрывался от книги, а я делала уроки на завтра. Ну и перекусывала между делом. И это было свинством с моей стороны, поняла я, когда услышала, как урчит у него в животе.