Негодяйка

– В таком случае тебя дезинформировали, – заявила Леони, так же твердо глядя ему в глаза. – Я же сказала, что произошел несчастный случай. Ты намерен спорить? – Ее зеленые глаза вспыхнули. Джуд заерзал на стуле, почувствовав себя неловко под ее взглядом, который она не отводила, словно вынуждая его отказаться от своих слов.

Марвин наклонился через стол и легонько похлопал ее по руке.

– Слушайте, вы, оба, мы здесь не для того, чтобы кого-то обвинять. Мы собрались, чтобы попытаться найти выход из сложившейся ситуации. Хотя, – добавил он, скривив рот, – похоже, твой юноша обойдется тебе недешево. – Испепеляющий взгляд Леони заставил его поспешно продолжить: – Боюсь, дополнительные две недели съемок съедят твои прибыли, Леони.

Ах, вот оно что, подумала она. Похоже, к концу дня они все-таки собираются найти деньги. Сейчас ее только это и волновало, а прибыль – черт с ней. Главное – выпутаться из этой истории.

– И на сколько же? – деловым тоном спросила она, глядя в глаза Марвину.

Мужчины переглянулись. Марвин прокашлялся.

– Ты должна понять, Леони, речь ведь идет не только о затратах на дополнительные съемки. Могут возникнуть большие проблемы со страховкой. Насколько серьезно ранен этот парень?

Леони почувствовала, что любимые вафли уже не вызывают у нее прежнего восторга. Она резко отодвинула блюдо и отпила апельсинового сока. Она знала, что Карло, каким бы замечательным парнем ни был, непременно предъявит компании иск за увечье. Он не упустит этого.

– Довольно тяжело, – призналась она. – И ты прав, он, вероятно, поднимет этот вопрос. Но ведь страховой полис покроет все издержки?

– Да, конечно, – согласился Марвин, – но это еще не все… – Он заколебался.

Джуд продолжил за него:

– Дело в том, Леони, что подобные инциденты слишком нервируют людей. Как только просочились слухи о несчастном случае, мы лишились части финансовой поддержки в нашем новом большом проекте – научно-фантастическом фильме, который мы собирались запускать в следующем году. Как тебе известно, мы уже потратили огромные деньги на подготовительную работу и не можем себе позволить выйти из игры. Так же, как не можем искать другие источники финансирования. Вывод из этого напрашивается один: если мы кинемся спасать "Мечи на закате", деньги на это нам придется выложить из собственных карманов, но тогда финансировать "Рассвет на Юпитере" будем за счет кассовых поступлений от твоего фильма.

Негодяи, подумала Леони. Конечно же, им ничего не стоило найти деньги, если бы они этого действительно хотели. Но иначе такие, как Марвин и Джуд, не были бы богаты, упусти они возможность быстро обернуть капитал. Под предлогом этого инцидента они хотели втянуть ее в финансирование "Рассвета на Юпитере", но в данный момент ей ничего другого не оставалось, как только согласиться.

– Разумеется, моя милая, ты не обязана соглашаться на наши условия. Ты вправе обратиться к кому угодно, – ласковым тоном произнес Марвин. – Но не думаю, что тебе легко удастся достать деньги.

– Сейчас очень туго с наличностью, – добавил Джуд. – Кризис на Ближнем Востоке ударил по ценам на акции и взвинтил банковские учетные ставки. У нас нет выбора, мы вынуждены считаться с этим. – Джуд говорил резко. Он не оставлял Леони ни одной лазейки.

– У нас нет никаких сомнений в том, что "Мечи на закате" побьет все кассовые рекорды и мы заработаем на нем кучу денег в конечном итоге. – Марвин ободряюще посмотрел на Леони.

Леони знала, что бессильна бороться. Сейчас она бы с великим удовольствием свернула Робу шею. Ей оставалось лишь красиво сдаться.

– Что ж, джентльмены, если это единственно возможный выход, пусть будет так. – Она улыбнулась им обоим, неискренне, но эффектно. – А сейчас, если позволите, мне надо ехать. Вы сможете связаться с Дереком в Риме и подтвердить ему все финансовые условия?

– Нет проблем, – по-деловому ответил Джуд и щелкнул пальцами, подзывая официанта. – Счет, пожалуйста.

– Что ж, было очень приятно вновь увидеть тебя, Леони. – Марвин говорил так, будто предыдущего разговора вовсе не было. – Через пару месяцев мы наведаемся в Европу. Нам надо будет собраться всем вместе и посмотреть черновой вариант картины.

– Да, конечно. – Леони знала порядок. – И, разумеется, вместе поужинаем.

И вновь улыбки, комплименты – и наконец Леони вышла из отеля и устремилась по безупречно ровным дорогам Беверли Хиллз. Движение несколько спало, и ей удалось довольно быстро добраться до бульвара Сансет, где находился отель "Шато мармон", в котором она остановилась. Войдя в свой номер, Леони скинула туфли, блаженно растянулась на кровати и потянулась к телефону. Пора было поговорить с Робом. Она пыталась дозвониться ему прошлой ночью, когда прилетела, но дома его не оказалось. Сейчас, чувствуя себя одиноко в этой большой пустоватой комнате, она хотела слышать родной голос. Леони протянула руку к телефону, и в тот же миг раздался звонок. Она с надеждой схватила трубку. Это, должно быть, Роб: звонит узнать, как прошла встреча.

– Привет, дорогая, – услышала она слишком хорошо знакомый голос. Леони готова была расплакаться от разочарования. Билл, этот чертов Билл. Господи, как ему удалось разыскать ее? Очень просто, тут же сообразила она. Весь город уже знал о ее приезде, ведь в Голливуде слухи распространяются быстрее, чем где бы то ни было. Ох уж этот Голливуд!

– Привет, незнакомец, – она попыталась придать своему голосу легкость и дружеский оттенок, хотя внутри вся кипела. – Как ты узнал, что я здесь?

– Ты же меня знаешь, детка, я тебя чувствую на расстоянии мили.

– Благодарю, – сухо сказала Леони.

– Мой нюх меня никогда не подводит. Твой аромат донесся до меня еще с неба, пока ты летела, а потом подсказал, что ты приземлилась в Западном Голливуде. – Билл Ньюман был, как всегда, любезен. Чересчур любезен, подумала Леони.

– Где ты? – спросила она и тут же пожалела об этом.

– На Лорел-авеню, – ответил он – Я снял на несколько месяцев старый дом Микки Руни. Работаю над новым проектом. Горячая вещица.

– Рада за тебя. – Леони все еще пыталась сохранить дружеский тон, но держать дистанцию.

– Нет, действительно, дорогая, это грандиозный проект. Я в конце концов добился его.

Чушь собачья. Леони знала, что все это чушь, и Билл был самым большим трепачом из всех. Да она и не могла не знать – восемь лет она была за ним замужем.

– Фантастика, Билл, – неискренне сказала она. – Я действительно рада за тебя.

– Послушай, любовь моя, почему бы тебе не заехать ко мне? Я бы с удовольствием показал тебе свой проект – ты ведь всегда умела отличить хороший сценарий.

Опять чушь, подумала Леони. Я никогда не умела выбирать хорошие сценарии. Если бы умела, не бегала бы сейчас с протянутой рукой в поисках денег. Внутренний голос подсказывал, что не следует ехать к Биллу. Она знала, что встреча, как всегда, обернется ночной попойкой. Но они так давно не виделись – а ведь когда-то были хорошими друзьями и хорошими любовниками.

– Хорошо, я приеду около шести вечера. Но у Билла были другие планы.

– Почему бы тебе не приехать прямо сейчас? Провела бы со мной деловой завтрак.

– У меня он как раз только что закончился, – сказала Леони.

– Так проведем еще один. Давай, милая, дорога ложка к обеду, я не могу ждать до вечера.

Леони рассмеялась, обезоруженная его прямотой.

– Ты не меняешься. Сколько лет мы уже в разводе?

– Восемь. Но кто считает?

– Ты, очевидно, – съязвила Леони. – Хорошо, дай мне время переодеться, и я скоро приеду. – Билл умел шутить и заряжать весельем других, но только когда бывал трезвым. Леони вздохнула. Она могла бы быть счастлива с Биллом до конца своих дней, если бы не одно обстоятельство – он был алкоголиком, как ни тяжко было это сознавать.

Они встретились, когда Леони впервые приехала в Голливуд, четырнадцать лет назад. Молодая, незащищенная и очень ранимая после пережитого разрыва с Симоном, рождения и потери Аманды, она пыталась любыми средствами уйти от суровых реалий, которые преподносила ей до сих пор судьба. После тяжелой и нудной работы в провинциальных театрах ей удалось сыграть пару удачных ролей на сценах Уэст-Энда, которые принесли ей хотя и небольшой, но очень важный для нее успех и ангажемент на сезон от самой престижной театральной компании Великобритании. О ней уже начинали говорить как о наиболее многообещающей молодой актрисе. Леони понимала, что бросить все и сорваться в Голливуд, подчиняясь лишь своему капризу, было верхом безрассудства, но тогда ей казалось, что, только покинув Англию, сможет она оставить в прошлом боль и печаль, от которых до сих пор страдала.