Твари

— Благодарю за доверие. — Кремер произнес эти слова просто и без всякой рисовки, так что полковнику не удалось доискаться в его тоне даже тени иронии.

— Да какое тут «благодарю», — Зинченко махнул рукой. — Я и впрямь не могу сообразить, с чего вообще начинать-затеваться.

— Тогда… — Майор снял фуражку и почесал голову. — Я бы сейчас начал с конца. Это чтобы не забыть.

— То есть?

— То есть, в данный момент враг, похоже, себя не обнаруживает, так что перестрелка пока не предвидится. Посему ребятам вашим, может, будет смысл другой работой на время заняться. Но рано или поздно — а я так полагаю, что уже и сегодня — придется нам самим на поиски гадов отправляться. И тут, Николай Васильевич, вопрос с оружием встанет.

— А что с оружием? — недоуменно поинтересовался полковник. — Уж с чем-чем, а с оружием у нас проблем нет.

— Проблем нет, пока оно не стреляет.

Зинченко подумал, что начальник РУВД был прав. За изгибами кремеровской логики следить и впрямь было непросто.

— Что по этой части у ваших ребят? — спросил майор, предваряя вопросы Зинченко.

— Что, что… — Полковник почувствовал, что начинает сердиться. — Да то же, что и ваши ребята на плече таскают. По большей части акаэсы, есть и АКС-74У. У офицеров — пистолеты. Тут уж, сами понимаете, кто во что горазд. Кто с табельным, у кого — пофорсистее. А к чему вопрос?

— К тому, Николай Васильевич, что искать — и стрелять — змей придется не в чистом поле. Не думаю, что расположены они нам в этом плане навстречу пойти. Вчера змея, пенсионера жизни лишившая, скрылась, как мы полагали, в подвале. В пятиэтажке, то есть. Ну и… майор один, очень героический, но не шибко умный, фамилии называть не буду, — Кремер довольно хмыкнул, — открыл в этом подвале пальбу. Едва себя, любимого, жизни и не решив. Потому что — рикошет.

— Понятно, — Зинченко посерьезнел.

— В общем и целом, поскольку искать этих тварей в основном в таких вот подвалах — или вроде того — нам и придется, то патроны нужны специфические. Без рубашки чтобы. А такой патрон не для каждой пушки выдуман.

— Понятно, — повторил полковник и, извинившись, стал набирать цифры на своем мобильнике. — Вы считаете, что с голой свинцовой пулей рикошет исключен?

— Практически. А что ей, пуле-дуре — разляпается о стенку, да и все. Ну, может, отскочит кляксой на метр. И все дела. Но не думаю, что нам такая экзотика сейчас с руки…

— Петраков? Полковник Зинченко. Подожди, я сейчас, — он оторвался от трубки и прикрыл микрофон рукой. — О чем это вы, майор?

— Долгое это дело — либо спецавтоматы мудреные разыскивать, либо мудреные патроны к обычным. Вы ведь насчет этого звоните?

Зинченко кивнул.

— Не нужно никакой экзотики. Дробовики нужны. Картечь. Все, что у вас есть. Помповые, автоматические. А мало будет — пусть Круглов спецназ потрясет, поделиться заставит. С десяток-другой СПАСов всяко наберется.

— Дельно, — коротко бросил полковник и стал отдавать распоряжения ожидавшему на проводе дежурному.

3

Телешов шел к супермаркету привычной дорогой — дворами, сокращая путь на добрых пару минут. Но только завидев «зеленку», он понял, что делать этого не стоило. Он вовсе не горел желанием еще раз оказаться у места, где расстался со своей непутевой жизнью бедолага-Ромео. Но и не возвращаться же ему было, когда до супермаркета осталось каких-нибудь метров восемьдесят.

Подойдя к «зеленке», он остановился и осмотрелся вокруг. Господи, а ведь это было всего только позавчера! Каких-то два дня назад тут толпился народ, милиция, врачи… И в центре всей этой суеты лежало почерневшее изуродованное тело. Сейчас же Сергей не видел ни души. Ни вездесущих бабушек, обсуждающих мексиканские и отечественные сериалы вперемежку с бессовестно взлетающими ценами на все, от набитой крахмалом колбасы до мыла и спичек. Ни детей, носящихся друг за другом по высокой траве или катающихся на картонках с горок. Ни даже бомжей, поправляющих остатки здоровья «боярышником» или пивом.

Каких-то два дня назад… А еще за день до того никто вообще не думал и не знал об этой проклятой напасти, ныне загнавшей людей в ненадежные крепости их квартир.

Телешов прошел мимо двух закрытых на замки и засовы ларьков и подошел к дверям супермаркета. Открыто. Он потянул дверь на себя и вошел внутрь.

В торговом зале было человека три-четыре, не больше. За прилавками Сергей увидел только двух продавщиц. Администратор магазина, вздорная баба, с лица которой обычно не сходил брезгливо-командный взгляд, сейчас уныло сидела за кассовым аппаратом с таким видом, словно из нее выпустили весь воздух.

Телешов взял красную пластиковую корзинку и пошел вдоль рядов с продуктами. Полки тоже выглядели достаточно уныло. Он пожалел, что не захватил очки: со сроком давности всего, что лежало здесь, ознакомиться было бы не вредно. Сергей специально прошелся вдоль полок с хозяйственным барахлом и товарами первой необходимости, хотя кроме продуктов ему ничего не было нужно. Он просто хотел убедиться, что народ поступает в соответствии с инстинктом, выработанным многими десятилетиями борьбы за существование. Что ж, все как положено. Полтора десятка лет базарно-рыночной экономики так и не произвели планируемых реформаторами изменений в глубинах народной души. На полках не было ни спичек, ни свечей, ни муки, ни соли. Мыло, правда, наличествовало, но импортных и недешевых сортов, поскольку относительно недорогое и отечественное явно было скуплено на корню предусмотрительным населением.

Сергей положил в корзинку две упаковки яиц, бросил туда же пару пачек масла и подошел к колбасной витрине. Он повертел в руках пачку сосисок, но рисковать не стал, однако решился взять палку полукопченой колбасы. Подойдя к контейнерам с заморозкой, он вынул сиротливо лежавшую там пачку пельменей. Теперь оставалось взять хлеб и не забыть прихватить сигареты на кассе — с киосками в этом плане можно и пролететь. Телешов направился к полкам с хлебом и выпечкой, когда услышал, как его позвали по имени.

— Михалыч, — Грузчик Гоша опасливо покосился в сторону сидевшей за кассой администраторши и добавил на полтона ниже: — Михалыч…

Телешов кивнул и вопросительно поднял брови. Гоша, бросая осторожные взгляды на кассу, делал ему знаки, указывая на проход в служебное помещение.

— Сейчас, только хлеб возьму, — сказал Сергей и, бросив батон в корзинку, направился к Гоше, который уже поджидал его в дверном проеме.

Пропуская Телешова в подсобку, Гоша еще раз стрельнул глазами в сторону кассы. Но его всесильная начальница, волею ситуации вынужденная опуститься до столь малопочтенного пролетарского занятия, с хмурым видом водила пакетами над сканнером, подсчитывая покупки одной из немногочисленных посетительниц магазина.

Войдя в служебное помещение, оказавшееся наполовину пустым, Сергей повернулся к грузчику.

— Ну, Гоша? В чем дело?

— Во-первых, здорoво, Михалыч, — Гоша для приличия шмыгнул носом и несколько раз встряхнул ладонь Телешова. — Тут уже про тебя такие легенды рассказывают… Так как ты ее, а?

Сергей поморщился.

— Слушай, брат, давай в следующий раз об этом. Я уже устал эту историю на все лады пересказывать. Налетела дура на вилы, и все.

— Да уж, «налетела», — недоверчиво улыбнулся Гоша. — Там, говорят, такой Змей Горыныч был… Краюхин рассказывал, метров семь, если не больше. Че, правда, что ли?

— Вот у Краюхина обо всем и узнаешь, — недовольно буркнул Телешов. — Он ведь у нас врать не мастак. Ты меня что, за этим сюда звал, что ли?

Гоша снова расплылся в улыбке:

— Гы, не мастак… Если Краюха не сбрешет, дня не проживет. — Он посерьезнел. — Но вообще-то не за этим, Михалыч.

Он прошел в глубь подсобки и поманил Сергея рукой. Тот подошел и увидел, как грузчик выудил из-под перевернутой картонной коробки почти ополовиненную бутылку портвейна.

— Ты как, Михалыч? Не? Ну а я глотну чуток, не возражаешь?