Смерть понтифика

Когда же он вернулся, невеста уже успела переехать в другой город и была обижена настолько, что даже не отвечала на телефонные звонки. Тогда он решил полностью посвятить себя работе, и вот теперь, в возрасте тридцати двух лет, жил лишь своим делом, надеясь, что когда-нибудь все-таки обзаведется семьей, которую можно будет любить и о которой можно будет заботиться. Его страшила возможность превратиться в подобие Джеффри Барнса: без привязанностей, без других увлечений, кроме желания набить брюхо вкусной едой в хорошем ресторане. К тому же Стафтон считал Джеффри Барнса настоящим сукиным сыном, бесчувственным и беспринципным.

— Готово? — спрашивает Барнс, нависая над монитором компьютера, за которым сидит Стафтон.

— Еще нет. Но осталось совсем чуть-чуть.

— Нарыл что-нибудь?

— Все, что удалось откопать, — в распечатке. Барнс направляется к стоящему у окна принтеру и берет кипу сложенных в папку бумаг. Фактов много, но не хватает времени, чтобы обработать все. Директор филиала смотрит в зал, где бурлит людская толпа. Мужчины и женщины снуют из стороны в сторону. Крики, приказы, телефонные звонки. Трос молодых стажеров оживленно болтают.

— Эй вы, трое! — кричит Барнс. — Проанализируйте факты, и в деталях! Когда закончите, дам новое задание.

Улыбки исчезают, но молодые люди с готовностью исполняют распоряжение.

— Сообщите Стафтону обо всем, что удастся найти.

Барнс уходит в кабинет; время идет, а новостей по-прежнему нет.

Стажеры усаживаются за стол выполнять задание. Самый раскованный направляется к Стафтону:

— Вы уже успели сегодня поесть?

— Нет! Ни поесть, ни попить, ни поспать, ни поссать, — огрызается Стафтон, неотрывно глядя на монитор.

— Все, дело сделано. Конец.

— Молись, чтобы мы схватили их сейчас же, потому что иначе конец будет нам.

Стажер наклоняется к Стафтону, точно собираясь сообщить что-то по секрету:

— Дядя, я прибыл только сегодня. И у меня нет ни малейшего представления о том, что нужно искать.

— Предателя Джека Пейна и Сару Монтейро — кстати, довольно талантливую журналистку. Они нужны нам живыми.

— Джека Пейна? Самого Джека Пейна?

— Его самого.

— Однажды я с ним работал. Джек спас мне жизнь.

— Ну, теперь он наверняка поступил бы иначе. Давай, Томпсон, нам нельзя терять время, — поторапливает Стафтон.

— Что ты делаешь?

— Просматриваю списки пассажиров, вылетевших за границу вчера. Неимоверный объем работы.

— Все равно что искать иголку в стоге сена. Они наверняка воспользовались подложными документами.

— Само собой. Но другого способа выполнить задание у нас сейчас все равно нет. Мы должны во что бы то ни стало отыскать эту иглу, какой бы крошечной она ни была.

— Мне нужно позвонить. Я скоро, — сообщает Томпсон и направляется к секретарше, чей телефон свободен.

Барнс, устроившись в кресле, рассматривает рабочий зал за стеклом. Такому множеству людей лучше бы работать в закрытом помещении. Жаль, что это невозможно. Стран много, а в США свои правила — по крайней мере, так считают в кабинете президента. На какое-то время Джеффри задумывается, не запросить ли подкрепления у Лэнгли. Тот, конечно, не откажется, но поступить так — все равно что признать себя побежденным перед лицом всего генерального штаба. Нет, пусть пока все остается как есть. Если до конца дня не будет никаких новостей — что ж… тогда он, возможно, и пересмотрит свое решение.

Неожиданно что-то — вернее, нехватка одной детали — привлекает внимание Барнса. Он встает и направляется в общее помещение. Резкой походкой направляется к столу, где двое стажеров заняты анализом списка пассажиров, прибывающих из Соединенного королевства.

— Есть результаты?

— Никаких. Вы не допускаете, что они еще не выезжали за границу? — спрашивает один из агентов.

— Уверен, что они покинули страну, — с этими словами Барнс вновь смотрит туда, где находится привлекшая его внимание деталь. — А что Стафтон?

— Уехал вместе с Томпсоном.

— Вместе с Томпсоном? Куда же?

— Они не сообщили, куда направились.

Возбужденный Джеффри возвращается в свой кабинет, но его перехватывает секретарша:

— Сэр…

— Мне принесли еду?

— Сейчас доставят.

— Сегодня они опаздывают больше, чем обычно.

— Доставка в течение двадцати минут, сэр, как всегда.

Барнс распахивает дверь кабинета. Он очень взволнован. «Все это ничем хорошим для меня не кончится», — с маниакальной одержимостью повторяет он про себя.

Девочка, сидящая на ступеньках и поглощенная игрой в «плейстейшн», даже не замечает двоих мужчин, проходящих мимо нее на второй этаж. Если бы не игра, она услышала бы, как один из них отчитывает второго: плохо поработали, это не он… А больше вокруг ни души.

Девочка заворожена метеоритным потоком, в котором приходится лавировать космическому кораблю. Наушники мешают услышать грохот от удара ногой в дверь на третьем этаже. Квартирант вскакивает, просыпаясь от грохота упавшей двери, но тотчас замирает под прицелом оружия, которое держит в руках человек, вошедший первым:

— Здравствуй, дорогой Ганс, — приветствует его Томпсон, подойдя немного ближе.

Стафтон заходит с другой стороны, тоже с оружием наготове:

— Как твои дела?

ГЛАВА 42

Хотя с того момента, как самолет с беглецами приземлился в столице Португалии, не прошло и двух часов, Сара успевает принять душ в одной из комнат отеля «Алтис», на улице Кастильо, где собиралась перекусить вместе с Рафаэлем.

Девушку ничуть не смущает необходимость делить комнату с незнакомцем. Это странно, поскольку вместе с этим человеком девушка пережила многое, а пережитое никогда не удастся стереть из памяти, и теперь оно связывает ее с Рафаэлем сильней, чем с кем бы то ни было еще. Завернувшись в одно из белых полотенец, Сара заходит в спальню; спокойно и ничуть не смущаясь остается в таком виде, с полным безразличием к собственной внешности.

Внезапно по телевизору начинается программа новостей. Сара слышит собственное имя:

— Свежие новости. Этим утром в Лондоне арестована португальская журналистка Сара Монтейро, разыскиваемая властями Великобритании как свидетельница совершенного в ее доме преступления.

На телеэкране появляется женщина, выходящая из полицейской машины, прикрывая голову пиджаком и закрывающая за собой дверь в прославленное здание Скотланд-Ярда.

— Да, сегодня день сплошных сюрпризов, — произносит девушка, смотря на экран с полуоткрытым ртом.

— Мы дважды засветились, — отвечает Рафаэль, поднимаясь с места, — я приму душ, и мы уезжаем.

Рафаэль выхолит из ванной, опоясавшись полотенцем, но Сары в спальне не оказывается. Она входит как раз в тот момент, когда он начинает надевать штаны:

— Куда ты собралась? — спрашивает ее спутник, и по-прежнему не обращая внимания на присутствие женщины, продолжает одеваться.

— К стойке портье.

— Куда?

— Я что, должна отчитываться перед собой о всех своих перемещениях?

— Вовсе нет. Но я не смогу тебя защитить, если не буду знать, где ты находишься.

— Я просто собралась к портье. Скоро вернусь, жива и здорова, — ехидно заверяет девушка. — Ну так что? Идем?

— Подожди, дай одеться.

Сара вновь обращает внимание на странную татуировку и рану на руке молодого человека.

— Не очень-то хорошо выглядит.

— Пройдет.

— Дай я хотя бы обработаю рану, — и, не дожидаясь ответа, девушка направляется в ванную, берет кусок мыла, смачивает полотенце горячей водой и достает еще одно, сухое. Возвращается в спальню и оставляет все на кровати.

— Присаживайся.

— Да брось ты, мне уже лучше.

— Садись!

Рафаэль подчиняется, не желая вступать в пререкания, и устраивается на краю кровати. За неимением алкоголя мыло — лучший антисептик. Сара принимается промокать рану влажным полотенцем. Затем берется за сухую ткань, разрывая тонкую материю на полоски, и накладывает повязку. Закончив работу, встает и осматривает подопечного.