Лилия прокаженных

— Придется возвращаться, — заявил он.

— А в чем дело? Где-то авария?

— Ничего такого. Мы перекрываем все дороги. Въезд и выезд из города запрещены.

— Почему?

— По решению властей в Каслбойне вводится карантин.

— Вы не шутите? Это связано с… инфекцией?

— Да, мэм. А теперь, если не возражаете…

— Еще как возражаю. Мне только что звонили по домашнему телефону и угрожали расправой. В вашем участке никто трубку не берет. Черта с два я буду сидеть и ждать, пока этот тип явится и нападет на меня.

Полицейский вздохнул.

— Подождите минуту, — сказал он. Потом отошел от машины и пробубнил что-то в рацию, висевшую на груди. Последовал невнятный ответ. — Поговорите с сержантом. — Он повернулся и не спеша направился к своему автомобилю. Второй офицер перебросился с ним парой слов и пошел в мою сторону. Узнав его, я успокоилась. Последние несколько месяцев мне не раз приходилось иметь дело с сержантом Имоном Дойлом. Человек он был покладистый и обычно старался помочь. Я вышла из машины, захлопнула дверь и прислонилась к ней.

Подойдя, Дойл оглядел меня с ног до головы и лишь потом вспомнил, кто я.

— Так это вы?

Мое имя еще не всплыло в его памяти, но он знал, с кем разговаривает.

— Сразу не догадался — форма, так сказать, у вас непривычная. — Очевидно, Дойл ни разу меня в платье не видел. — В чем проблема?

— Мне только что звонили по телефону и обещали убить.

— Вы знаете, кто угрожал?

— Да нет… Может, кто-то из родственников или друзей семьи, потерявшей ребенка.

— Можно поподробнее?

Я рассказала Дойлу о Стивене Болтоне и встрече с его родителями.

Дойл сдвинул фуражку на затылок и почесал шею околышем.

— Переживают люди. Может, выпили с горя. Они ж родители, вот и завелись, только вас увидели. Все равно что по коленке стукнешь, а нога дернется — от головы не зависит. Не стал бы я всерьез воспринимать. А у нас — сами видите, — кивнул он на полицейский автомобиль. — Напрягаемся как можем. Только вечером приказали выставить патрули на всех подъездах к городу, пока военные не подтянутся.

— Военные?

— Без них не обойтись. У полиции людей не хватает. И заниматься мы должны проблемами вроде вашей, а не такой ерундой.

— Можно понять, что из города никого не выпускают, но почему въезжать не дают?

— Чем меньше народу, тем меньше риск подхватить заразу. А потом, что делать с приезжими — им же обратно захочется?

Я полагала, что от карантинных мер как средства контроля за распространением инфекционных заболеваний специалисты почти полностью отказались. Нужно будет Грута порасспросить.

— Куда, кстати, вы направлялись? — спросил Дойл.

— К своей тетке, она живет неподалеку от Галтрима.

— Так и быть… — Он снова посмотрел на свой автомобиль. — Будем считать, что вы проехали здесь до нашего появления, идет? — Дойл подмигнул.

Я улыбнулась и благодарно кивнула, потом открыла дверь и забралась на сиденье. Фары идущей со стороны Дублина машины осветили все вокруг.

— Придется подождать, — сказал Дойл.

Пока полицейский заворачивал подъехавшего водителя, я передумала уезжать из Каслбойна, опасаясь, что вернуться смогу очень и очень нескоро.

Когда озадаченный Дойл подошел узнать, что случилось, я уже сделала полный разворот и ждала его, не выходя из машины.

— В какой-то мере чувствую себя ответственной за происходящее, — объяснила я. — Лучше останусь, а то подумают, что испугалась и сбежала.

— Тоже верно. Не торопитесь… — Из кармана рубашки он достал небольшой блокнот, что-то написал, вырвал страницу и протянул мне. — Здесь номер моего мобильного телефона — на всякий случай.

До поворота к дому оставалось метров сто, когда показался дальний свет фар автомобиля, выезжавшего на дорогу по нашей подъездной аллее. Я сбросила скорость, собираясь свернуть, и тут передо мной проскочил темный седан с боковыми обтекателями и литыми колесными дисками. Взвизгнув тормозами, он умчался в сторону города. Подъехав к дому, я припарковалась со стороны фасада. Взяв с собой фонарик, вышла из машины и на мгновение испугалась, когда автоматически включилось наружное освещение.

Я внимательно все оглядела. Входная дверь закрыта. Легкий порыв ветра долетел с реки, и я сразу почувствовала знакомый запах. В одном из окон что-то шевельнулось — бриз колыхнул занавеску. Ну конечно, кто-то проник в дом. Уезжая, я не включила сигнализацию.

Я подошла к окну. Оно было открыто, но стекла целы. Черт побери! Видно, отвлеклась, когда нашла сандалии.

Теперь запах стал заметно сильнее — разило едкими октановыми парами бензина.

Вернувшись к ведущей в холл двери, которой обычно пользовалась мама, я вошла в дом и включила в гостиной свет. Бензин лили через открытое окно, и он растекся по блестящему деревянному полу.

И тут я заметила какой-то свет снаружи, в глубине дворика с другой стороны дома. Там что-то горело. Что-то, свисавшее с дерева.

Когда открывала заднюю дверь, ноги подгибались. Куда подевался Бу? Выдернув из клумбы вилы, я бросилась к яблоне, на ветке которой раскачивался пылающий огненный шар.

Бриз раздувал огонь, искры летели вверх и пропадали в листве. То, что горело, походило на присланное из преисподней по случаю Хэллоуина тыквенное чудище с разинутой пастью, изрыгающей оранжевое пламя.

Когда я ткнула его вилами, оно рухнуло на землю и, подпрыгивая, покатилось к моим ногам; наверняка обожгло бы голые пальцы, не пусти я снова в ход вилы. Всхлипывая, я отталкивала от себя дымящийся кошмар, не смея посмотреть, что там, и зная — все равно придется. Огненный язычок все еще лизал оставшийся на ветке обрывок веревки.

И тут меня осенило. Они подожгли домик для птиц, сплетенный в форме тыквы. Сначала я пристроила его на ветках у самого ствола яблони, надеясь привлечь вьюрков, когда придет пора высиживать яйца. Позднее пришлось перенести гнездо подальше в сторону из-за акробатических, хотя и безуспешных, попыток Бу добраться до садившихся на его край птиц. Вьюрками, само собой, я так и не обзавелась.

Где же все-таки проклятущий кот?

Я вернулась в дом и позвонила Дойлу. Он пообещал прислать пожарную бригаду и передать полицейским постам описание автомобиля.

— По крайней мере мы точно знаем, что выехать из города никто не сможет, — постарался успокоить меня сержант, но легче не стало. — Как только кто освободится, пришлю понаблюдать за вашим домом.

— Вы советуете не ложиться?

— Судя по всему, если что и произойдет, то позднее. Так что на вашем месте я бы немного поспал.

Стоя у дверей, выходящих во двор, я все не могла решить, то ли закрыть их, то ли оставить нараспашку, чтобы выветрился запах бензина. И вдруг ощутила легкое прикосновение к голени. Бу! Мурлыча, он терся о мои ноги, а задранный кверху хвост щекотал меня под коленкой.

— Где же тебя носило? — спросила я, присев на корточки и поглаживая серую голову и белую пушистую шерстку под подбородком.

Как всегда, Бу счел вопрос риторическим и лишь продолжал мурлыкать.

ГЛАВА 21

— Уже известно, какая болезнь нам угрожает? — задал вопрос ведущий программы.

— Идентифицировать ее пока не удалось, но мы надеемся, что информация вот-вот поступит. — Оливер Пэттон, представитель руководства Службы здравоохранения, только что объяснил: как показал опыт борьбы с атипичной пневмонией и другими эпидемиями последних лет, локализовать распространение инфекционного заболевания можно лишь быстрыми и решительными действиями.

— По некоторым сообщениям, болезнь связана с утечкой инфицированного вещества из гроба, обнаруженного при археологических раскопках чумных захоронений. Это соответствует действительности?

— Вероятность не исключена. Но могу ответственно заверить общественное мнение: о бубонной чуме речь не идет.

— То есть вспышки «черной смерти» в Каслбойне не предвидится?

— Ни в коем случае. И пусть люди по этому поводу не переживают.