Эфирное время

, английском костюме, таком белом, что резало глаза, с тростью черного дерева в руке, в блестящих белых штиблетах. Он выглядел довольно странно на фоне запущенного батуринского сада. За спиной у него маячила огромная фигура его постоянного безмолвного спутника шофера Андрюхи. В руках он держал огромный букет крупных, как кошачьи головы, багровых роз.

– Чем обязан? – мрачно поинтересовался Константин Васильевич.

– Вот, явился выразить вам благодарность за труды, – кашлянув, сообщил купец и извлек из кармана красный бархатный футляр овальной формы, с золотым причудливым вензелем на крышке, – поскольку деньги сейчас дешевы и ненадежны, решил сделать вам от нашего осиротевшего семейства небольшой презент на память. Изволите взглянуть?

– Благодарю вас, господин Болякин, но презента я от вас не приму, – покачал головой доктор.

– Так вы посмотрите хотя бы. Вещь хорошая, стоит дорого. – Он раскрыл футляр. Там лежали мужские часы-луковица, золотые, с толстенной золотой цепью.

– Оставьте себе. Мне такие роскошества не к лицу.

– Значит, брезгуете моей благодарностью? – прищурился купец. – Ну, тогда примите хотя бы цветы. Это для Софьи Константиновны. В наше трудное время тоже дорого стоят. Специально Андрюху в Москву за ними посылал. Ровно двадцать пять штук, особый сорт. Есть ваза у вас? Эй, горничная, как тебя?

– У нас нет горничной, – сказала Соня, – у нас только кухарка, но она в деревню ушла. А цветы я возьму. Спасибо. Но в вазу их ставить не надо. Я их все равно на могилу отнесу Михаилу Ивановичу.

– А, ну ладно. – Купец еще немного потоптался, несколько раз откашлялся в л кулак и обратился к доктору:

– Я прошу прощения, мне необходимо переговорить с Софьей Константиновной наедине.

– Извольте, – кивнул доктор, – вы можете пройти в дом. Сонюшка, я буду здесь, рядом.

– У вас осталась вещь, принадлежащая нашей семье, – сказал купец, когда они вошли в гостиную, – вещь очень дорогая. Брошь в форме цветка орхидеи с большим бриллиантом в центре.

– Я не знаю, о чем вы, – тихо ответила Соня.

– Ну не надо, не надо, барышня, – хитро прищурился купец, – я ведь не бесплатно. Я вам денег дам. Много денег, золотых червонцев. Золото всегда в цене. Вы уж, будьте любезны, верните брошечку-то. Она не ваша.

– Тихон Тихонович, – покачала головой Соня, – что-то вы путаете. Я не ношу ювелирных украшений, и никакой броши у меня нет.

– Значит, не отдадите? – вздохнул купец. – Напрасно. Так у вас хотя бы деньги были бы, вам они очень пригодятся, когда придется все бросать и уезжать из России. А придется очень скоро, поверьте мне. Если вы надеетесь, что сумеете такую дорогую вещь продать, то ошибаетесь. Вас обманут, вы с вашим батюшкой-доктором люди не коммерческие.

В гостиную вошел Константин Васильевич.

– Вот, господин доктор, – обратился к нему купец, – пытаюсь уговорить вашу дочь вернуть по-хорошему то, что ей не принадлежит. Михаил Иванович, Царствие ему Небесное, поступил необдуманно, отдал Софье Константиновне нашу вещь. А