Крупным планом

Как ни странно, Венди ее прозвище не понравилось. Ее муж, Льюис, славившийся своим мужским достоинством, тоже, похоже, обиделся, хотя ударить меня он попытался по другой причине. Пожалуй, кулаками он принялся размахивать после того, как я вслух подивился, не может ли быть (учитывая его беспощадность в бизнесе), что его идея благотворительности сводится к выкупу полисов страхования жизни у больных СПИДом. К счастью, от его удара слева мне удалось увернуться. Но, к сожалению, он попал в челюсть Пегги Уертеймер — женщины, страдающей самым серьезным нервным расстройством в Нью-Кройдоне (и не без причины, так как ее муж только что сбежал вместе с мексиканцем, профессиональным теннисистом по имени Карлос). К счастью, удар челюсть не сломал и не вывихнул, но это окончательно испортило вечеринку. Потрясенная Пегги начала визжать. Венди заорала на Льюиса, обозвав его не умеющим себя вести дерьмом. Льюис заорал на меня, обвинив в том, что я якобы его спровоцировал. Бет уехала домой без меня. А Гари повернулся ко мне и ехидно заметил:

— Напомните мне, чтобы я вас пригласил в следующий раз, когда пара моих друзей из Сербии и Хорватии будут в городе.

Гари… Невозможно. Нельзя поверить. Она его не выносила. Ненавидела за тщеславие, бахвальство, манеру одеваться. Он никак не мог быть тем самым парнем. Никак, твою мать.

Но я забрала заказанную семгу и купила бутылку этого изумительного вина из Новой Зеландии, совиньон блан… «Туманная бухта» 1993 года.Простое совпадение, верно? Тогда почему Бет соврала насчет того, где она эту бутылку купила?

Несмотря на то что большую часть вечеринки я провел, прикладываясь к бутылке виски, я все равно незаметно наблюдал за Бет. Первые два часа она упорно игнорировала Гари. Они не переглядывались, не улыбались тайком друг другу. Я уже начал думать, что я просто гребаный параноик. Совпадение — и ничего больше (возможно, у нее есть собственная причина не говорить мне, где она купила бутылку). Но тут я взглянул на нее, когда она стояла на лестнице, болтая с Чаком Бейли (наш сосед, рекламщик, водит «порше»). Когда Гари протискивался мимо них по дороге в ванную комнату на первом этаже, он умудрился положить руку на пальцы Бет и быстро их погладить. Хотя она на него не взглянула, на лице появился румянец, на губах — мечтательная улыбка, и я почувствовал, что три ракеты «першинг» только что приземлились в моем брюхе. Поскольку «маадокса» у меня с собой не было, пришлось снова обратиться к «Макаллану», а вскоре после этого на меня нашло вдохновение, и я обозвал Венди «мясным рулетом».

«Вините во всем мадам Бет Бовари и этого проклятого ублюдка», — хотелось мне крикнуть всем, тогда как все кричали на меня. Но уже провинившись тем, что напился (что для меня нехарактерно) и плохо себя вел, я почувствовал, что во мне поднимает голову юрист, призывая к сдержанности, так что я не стал устраивать сцену, о которой в Нью-Кройдоне потом болтали бы несколько месяцев. Вместо этого я забился в угол, слабо улыбнулся, когда Гари высказался насчет сербов и хорватов, пожал ему руку на прощание, когда он ее протянул, и вежливо кивнул, когда он заявил:

— Будет настроение, заезжайте — поговорим о камерах.

Господи. Какая наглость. Конечно, Гари, я заеду, мы выпьем пива, поболтаем о камерах, но лучше в тот день, когда ты не будешь трахать мою жену. Договорились?

Мою жену. Как только Гари распрощался, я, шатаясь, направился к двери, решив, что пора отправляться домой, пора поговорить с Бет, высказать ей все, пора…

— Бен.

Это была Рут. Она загородила мне дорогу, придержав за плечо.

— Рути, Рути… — Я с трудом выговаривал слова. — Я… я…

— …пьян, — закончила она за меня. — Очень сильно пьян… и не должен в таком состоянии идти домой…

— Но… я должен…

— Тебе надо отоспаться. Я позвоню Бет, скажу, что ты будешь сегодня спать здесь.

— Ты не пони…

— Бен. Не надо тебе домой. До утра. Пока страсти не улягутся.

Я попытался удержаться на ногах, прислонившись к стене, но начал сползать на пол. Рут позвала Билла. Он подскочил и поймал меня прежде, чем я грохнулся на паркет.

— Пойдем, парень, — сказал он. — Давай я познакомлю тебя с нашей гостевой спальней.

— Прости, Рути, — сказал я, — я испоганил тебе всю вечеринку.

— Переживем.

А дальше было утро, а внутри головы — моё собственное Нагасаки. Полное разрушение — как будто каждая клеточка мозга утонула в забытьи. Но тут вот мне заговорило чувство вины. Я вел себя как последний придурок — и знал точно, что Бет заставит меня за это заплатить. Когда вина начала переходить в страх, мне пришла в голову интересная мысль: а не занимает ли сейчас Гари мою половину кровати?

Стук в дверь, и в комнату вошел Билл с неизменным стаканом апельсинового сока.

— Доставка напитков в номер, — весело провозгласил он.

— Который час? — пробормотал я.

— Полдень.

— Полдень! Господи! Мне нужно позвонить Бет… — Я попытался сесть, но не преуспел в этом.

— Рут уже звонила. Все в порядке. Бет с детьми поехала на весь день навестить сестру Люси в Дарьен.

Я застонал:

— Я пропал. Люси меня терпеть не может.

— Это нормально для человека, который живет в Дарьене.

— Рути не сказала, какое у Бет настроение?

— Веселое.

— Чушь собачья.

— Ладно. Я соврал. Вот, выпей.

— А что это?

— Убойная доза витамина С. Сделает тебя хоть наполовину человеком.

Я взял стакан, выпил пузырящуюся оранжевую жидкость и облегченно вздохнул.

— Лучше? — поинтересовался Билл.

— Может, выживу. А где Рут?

— Уехала навестить Тео.

— Она меня когда-нибудь простит?

— Как всегда.

— А ты?

— Запоминающийся вечерок. Сногсшибательный. Но слушай, я ненавижу Вэггонеров, так что…

— Спасибо.

— На здоровье. Не хочешь присоединиться ко мне в бухте? Дует славный северо-западный ветер.

— Мне для начала следует позвонить Бет.

— Не трать зря время.

— Так плохо? — Я не смог скрыть беспокойства.

— Будет, если начнешь звонить.

— Я в большом дерьме, ты это хочешь сказать?

— Разберешься. Но не по телефону. И не сегодня днем. Так что отправляйся в душ. Я хочу через час уже спустить яхту на воду.

Мы добрались до яхты за сорок пять минут. На Лонг-Айленд Саунд стоял прозрачный осенний день: ярко-кобальтовое небо, резкий запах моря, ровный ветер. Лодка Билла — тридцатифутовый шлюп «Голубая фишка» — была настоящей красавицей. Белый корпус из стекловолокна, надраенная деревянная палуба, каюта на две койки с маленькой кухней и компактный киль. Под специальной полкой находилось все мыслимое современное навигационное оборудование. Глобальная система позиционирования, автопилот, цифровой анемометр и всякие разные компьютеры, которые следили за климатическими условиями, навигацией и даже взаимоотношением между судном и полярными кривыми.

— Славная коллекция игрушек, — заметил я.

— Ты хочешь сказать, как твои камеры? — спросил Билл, широко улыбаясь.

—  Touche, [17]придурок.

— Пива?

— Непременно.

— Достань пару банок из ящика со льдом, а я пока подниму паруса.

Ящик со льдом находился рядом с маленькой газовой плитой, соединенной прочными резиновыми трубками с газовым баллоном, который располагался в деревянной будочке на палубе. У баллона было два крана. Второй присоединялся к маленькому радиатору, прикрепленному к правому борту. Открывая крышку холодильного ящика, я нечаянно задел одну из трубок и тут же тщательно проверил, все ли в порядке. Затем взял две банки пива и вернулся на палубу.

— Банзай! — Билл поднял банку в мою сторону.

— Здорово у тебя тут все устроено, — сказал я, повторяя его жест. — Готов поспорить, что ты на этой крошке много куда можешь попасть.

— Я все хочу повести ее до Карибского моря и там пробыть пару месяцев… Но откуда у меня пара месяцев?

Он закончил возиться с кливером, затем занялся главным парусом. Парус громко хлопал, медленно поднимаясь на мачту.