Оглянись за спину (ЛП)

Пришлось решительно взял себя в руки. Хватит об этом. Меня ждала работа. Я снова положил перед собой годовой отчет и углубился в колонки цифр.

Однако сосредоточиться не удавалось. Я отодвинул кресло. На одной из стен висело несколько витрин с некоторыми образцами весьма обширной коллекции оружия, собранной моим отцом. Подлинной коллекционной ценности они не имели. У них было несколько иное назначение. Я не раз бывал свидетелем, как имея дело с особо трудными клиентами отец переводил беседу на коллекцию, демонстрировал свои пистолеты, делал о каждом небольшой доклад и таким образом незаметно направлял переговоры в нужное русло.

Еще со времен нашего деда под окном сбоку стоял низкий шкафчик с приличным запасом хереса, изящными графинами и маленькими тонкостенными рюмками. Мой дед любил ежедневно перед ленчем выпить капельку хереса. Отец перенял у него и сохранил этот торжественный маленький церемониал и, в конце концов, передал его по наследству мне, также как и свою коллекцию оружия. Я подошел к шкафчику, вынул пробку из графина, налил рюмку хереса и подошел к окну.

Далеко внизу лежала Брод-стрит. До меня доносился лишь приглушенный уличный шум. Близился полдень. Сейчас пробьют часы на здании мэрии, а следом за ними взвоют заводские сирены. Затем настанет тишина. Начнется перерыв на ленч, нескончаемый поток людей хлынет из контор на улицу и растечется по окрестным кафе и закусочным. Я отпил небольшой глоток из рюмки и попытался убедить себя, что я голоден и рад перекусить.

Мисс Харкорт оторвала меня от размышлений. Она с деловым видом вошла в комнату, как всегда элегантная, от седой стрижки до цокающих каблуков просто с иголочки.

— Мистер Джон, у вас в двенадцать часов ленч с мистером Эрмори в Юнион-клубе, — сказала она. — Только что звонила секретарша мистера Глендона. Мистер Глендон болен. Ничего серьезного, грипп или что-то вроде того, но он не сможет встретиться с вами и мистером Эрмори.

Я буркнул себе под нос, повернулся и поставил рюмку на шкафчик.

— А почему, собственно говоря, я с ними завтракаю? — раздраженно осведомился я.

— По предложению мистера Глендона. — У мисс Харкорт была фантастическая память. Отец был без нее, как без рук, я принял её по наследству и уже не мог представить нашу фирму без нее. — Я думаю, он хочет всучить вам пакет новых акций «Уайтекер-стил». Вы их, конечно, не берите, но обойдитесь с ним поласковее. Мистер Эрмори попал впросак с этими акциями, и я слышала, что он охотно сбыл бы их с рук.

Я ухмыльнулся. Мисс Харкорт принадлежала к старому типу секретарш, была очень проворна и осведомлена. Глазами и посадкой головы она напоминала птицу. Она все знала, обо всем слышала, а её мнение имело в фирме, по меньшей мере такой же вес, как и мое собственное. Свыше тридцати лет она была секретарем и доверенным лицом моего отца, а год назад стала тем же и для меня.

— Не знаю, что бы я без вас делал.

— Довольно скоро узнаете. Никто не вечен. — Она принялась за мой письменный стол и несколькими уверенными движениями рук навела на нем порядок. Затем взглянула на меня. И чуть заметно улыбнулась.

— Это верно, но вы будете ещё бодры и веселы, когда я уже давно буду лежать в могиле, — пробормотал я. — Чему вы смеетесь?

Она подала мне шляпу, положила руку на плечо и подтолкнула к двери.

— Поторопитесь, иначе опоздаете. Но не воспринимайте слишком трагично историю с Сандрой. Это не самое страшное.

— Что?! — Я разинул рот и вытаращил глаза.

— Не смотрите на меня с таким ужасом. Я все знаю. Вы можете спокойно немного спустить пар. Это только пойдет вам на пользу, если в меру. Вашему отцу это тоже всегда было полезно. Вы молоды и неопытны, но со временем это пройдет.

— Боже мой, — прошептал я. — Значит, в этом доме ничто не остается тайным?

— От меня — ничего, — уверенно ответила мисс Харкорт. — Идите же, мистер Джон. У вас уже нет времени.

Я кивнул, однако, не двинулся с места.

— Вы думаете, Сандра с этим справится?

— Конечно. Сандра хотела подцепить себе богатого мужа и обожглась при этом. Но она девушка честная и здравомыслящая. И наверняка не станет тратить свое время на бесполезные переживания. Когда-нибудь она найдет то, что ищет. Будьте уверены!

Я надел шляпу и покинул кабинет.

Юнион-клуб располагался в трех кварталах дальше на той же стороне улицы. Здесь царило обычное полуденное оживление, самые давние члены клуба, пожилые жизнерадостные джентльмены, вели себя как расшалившиеся школьники. Я протиснулся к бару и наткнулся там на Гордона Эрмори, сидевшего в углу с остатками «мартини» в руке и свирепо смотревшего на штабеля соленых крендельков и сырных палочек.

— Пошли поедим, Гордон. — Я взял у него стакан и поставил на стойку бара. — Еще раз то же самое для мистера Эрмори, Генри. Но пришлите, пожалуйста, к нашему столу. — Я потащил Гордона в обеденный зал.

— Куда подевался Глендон? — спросил Гордон. Он смахнул крошки с рукава и подтянул галстук.

— Болен. Секретарша сказала, что у него грипп. — Я протянул ему меню и взглянул вверх, когда официант принес мартини, кивком указав на Гордона.

— Этот напиток не для вас? Предпочитаете херес из запасов ваших деда и отца? Хотел бы я когда-нибудь получить от вас бутылочку. — Гордон сделал порядочный глоток.

— Мне ростбиф — хэш, — сказал он официанту. Затем обратился ко мне: Как ваши дела, старина? Вы несколько бледны. Неважно себя чувствуете?

— Годовой отчет, — коротко ответил я. Гордон кивнул. Будучи маклером он знал муки ежегодных объяснений по поводу налогов на собственном опыте. Я тоже возьму хэш, но только поменьше. Здешние гигантские порции меня так утомляют…

— В еде нужно находить удовольствие, мой мальчик. Оглянитесь вокруг. Здесь по меньшей мере полсотни старых холостяков, которые давно уже отметили свой восьмидесятый день рождения. Члены Юнион-клуба никогда не умирают. Они думают только о приятных вещах, хорошо обедают, затем несколько часов спят…

Я пробормотал в ответ что-то невнятное, и Гордон продолжал жевать и болтать. Намазав маслом хлеб, я откусил кусочек. Вкус показался каким-то странным. Я отложил его и подцепил вилкой салат. Вкус салата оказался немногим лучше, но я заставил себя съесть ещё немного. Тем временем речь Гордона лилась водопадом, теперь он рассказывал тонким фальцетом, почему хочет уступить мне пакет акций «Уайтекер-стил» и какую громадную любезность тем самым оказывает. Я дал ему возможность говорить, пока официант не принес ростбиф, потом мягко заметил:

— Уайтекер приходил ко мне с этим предложением ещё шесть месяцев назад. Я выслушал его и отказался.

— Так значит это были вы? — удивленно спросил Гордон. — Ах, хитрая лиса! Хотя я знал, что кто-то наводил справки о предприятии, но не узнал, кто именно. Почему же вы его завернули?

— Эта компания представляется мне слишком несолидной, она состоит лишь из самого Уайтекера и нескольких бухгалтеров. С такими мы принципиально не связываемся. Я не хочу иметь дела с Уайтекером и его акциями. Вам ведь, прямо скажем, тоже не слишком повезло с этим хламом. Как говорила мне мисс Харкорт, вы бы с удовольствием от него избавились. Верно?

Гордон слегка покраснел.

— Эта старая дева видно слышит даже, как блохи кашляют.

— Чаще всего она бывает права, — резко заметил я. — Итак, в чем дело?

Гордон пожал плечами, неловко заерзал на стуле и вдруг наклонился вперед:

— Ну, дело вот какое: я немного задолжал и не хочу, чтобы об этом пошли разговоры. Поэтому хотел обратить несколько акций в наличные, вот и все.

— Акций я ваших не возьму, но в долг охотно дам, если это вас выручит.

— Благодарю, Джон, благодарю, — пробормотал Гордон и покачал головой. — Так скверно, как теперь, со мной ещё не было.

— Не стоит думать лишь о самом худшем. Вам нужно было просто мне сказать.

Я подцепил на вилку ещё мяса и судорожно проглотил, хотя нутро мое бунтовало против этого. Внезапно на лбу выступил холодный пот, мне стало дурно. Прижав ко рту салфетку, я вскочил и бросился из зала. Как удалось успеть добраться в туалет, не знаю.