Оглянись за спину (ЛП)

— Ваш отец всегда был очень щедр по части своего хереса, — кратко заметила она и протянула затем мне непочатую бутылку, которую я откупорил с такой же церемонной торжественностью, как когда-то это делал мой отец. Перелив херес в графин, я достал ещё одну рюмку.

— Составите мне компанию на одну рюмочку, мисс Харкорт?

— В другой раз с превеликим удовольствием, мистер Джон. Но не сейчас. Благодарю.

Я налил себе рюмку, при этом все ещё ломая голову над загадочным исчезновением хереса.

— Как вы считаете, возможно, что кто-то раздобыл ключ к этому шкафчику?

Мисс Харкорт подумала.

— Конечно возможно. Здесь же входит и выходит масса людей. Уборщицы, управляющий домом, ночные сторожа; у всех есть ключи к этому кабинету. Но до сих пор это не доставляло никаких неприятностей. Я, собственно говоря, тоже не могу подумать, что…

Звонок телефона перебил её.

— Я подойду. — Она сняла трубку.

Я посмотрел вино на свет. Херес был кристально чист. Он имел превосходный, слегка коричневатый оттенок темного золота — благородный напиток, которым я всегда наслаждался. Но сегодня он вдруг стал мне отвратителен и мой желудок взбунтовался против него. Я отставил рюмку. С ухмылкой я подумал, что дело в так часто хулимых нами инстинктах. Мой желудок не забыл, что дедушкин херес был последним напитком, который я принял перед тем болезненным приступом гриппа. Он больше не желал хереса. С него было довольно. Я вылил нетронутое содержимое рюмки обратно в графин.

— Мистер Джон, у телефона кто-то от Чартера, — возбужденно сообщила мисс Харкорт. — Речь идет о цепочке, которую вы им отдали сегодня утром. Она протянула мне трубку.

— Да, что случилось? — нетерпеливо спросил я. — Вы не можете её починить?

Человек на другом конце провода на мгновение, казалось, заколебался. Затем ответил:

— Нет-нет, конечно мы можем её починить, мистер Брайнерд. Дело только в замочке…

— Правильно, — перебил я. — Вы уже говорили об этом сегодня утром. Или, если это были не вы, — голос показался мне незнакомым, — то один из ваших служащих. Ему не нравился теперешний запор цепочки. Вы все ещё придерживаетесь мнения, что его нужно заменить?

— Конечно, мистер Брайнерд, — сказал мужчина с явным облегчением. Как раз об этом и идет речь. Новый замочек безусловно гораздо лучше. Мы отобрали для вас несколько образцов и будем благодарны вам, если бы вы зашли и выбрали.

Я бросил взгляд на часы. Около двенадцати. Ювелирный магазин находился всего в нескольких шагах.

— Хорошо. — В конце концов я обещал Лесли позаботиться о её вещице. Через несколько минут я буду у вас. — Я положил трубку.

Хотя все утро было переполнено событиями, по-настоящему работой я так и не занялся.

— Я сейчас ухожу, мисс Харкорт. Ленч проведу в клубе. Если кто-нибудь позвонит, можете сказать, что всю вторую половину дня я буду здесь. Может быть, тогда мы сможем, наконец, заняться делами, — сорвалось у меня с легким раздражением.

Когда я вышел на улицу, как раз поднялся вой фабричных сирен, тот пронзительный, проникающий до мозга костей звук, к которому я никогда не мог привыкнуть. За несколько секунд тротуары заполнились людьми. Спешащая толпа безжалостно потащила меня, толкая и сжимая со всех сторон. Избежать этого было невозможно.

На первом перекрестке стало совсем плохо. Пока на светофоре горел красный свет, плотная толпа пешеходов на углу ожидала зеленого. Я стоял у самого края тротуара, и какой-то невидимый мне человек, стоящий сзади, все время упирался мне в ребра острым краем коробки. Я пытался избавиться от этого давления, но был так сильно стиснут, что не мог пошевелиться. Дело усугублялось ещё тем, что я, в сущности, ещё толком не поправился. Этот короткий переход стоил мне такого напряжения, что ноги уже дрожали. На углу стоял городской автобус. Внезапно он выпустил зловонное газовое облако выхлопа. Я задержал дыхание и отшатнулся назад. Этот проклятый газ всегда вызывал у меня кашель.

Шаг назад стал ошибкой. Какую-то долю секунды я стоял практически только на одной ноге, и именно в этот миг давление сзади возросло. Кто-то толкнул меня в плечо, я потерял равновесие и стал падать вперед. На меня надвигался грузовик, я попытался отскочить в сторону и растянулся во весь рост. Дюжина женщин пронзительно закричала, заскрипели тормоза. Грузовик остановился. Выхлопные газы окутали меня, ядовитое облако проникло в нос и в рот. Мои глаза слезились. Я оперся на руки и захлебнулся в кашле. Мне было плохо, но я остался жив, и это граничило с чудом.

Человеком, который помог мне подняться на ноги, оказался малый с внешностью покойника, с желтой гвоздикой в петлице и выражением хронического недовольства на лице. Он угрожающе размахивал своей костлявой рукой и извергал страшные проклятия, заботливо переводя меня на другую сторону улицы.

— Мерзкие парни эти водители! Они на самом деле вбили в голову, что улицы принадлежат только им! Подайте на него в суд, сэр. С удовольствием дам показания против него. Этому невежде нужно указать его место. Никто уже не чувствует себя в безопасности перед ними.

— Большое спасибо. Вы очень любезны, — бормотал я, в то время как он хлопотливо отряхивал мой пиджак. — Не беспокойтесь. Я уже в полном порядке.

Толпа любопытных постепенно рассеялась. Глубоко потрясенный водитель, которого это неожиданное происшествие ошеломило по меньшей мере так же сильно, как и меня, продолжил свой путь. Его вины тут не было. Если вообще можно вести речь о чьей-то вине, за это должно быть ответственно сумасшедшее уличное движение большого города, спешка и давка недисциплинированной, безликой массы. Просто чудо, что такие несчастные случаи не происходят гораздо чаще.

Я попытался отделаться от оказавшего мне помощь доброго самаритянина, но он не отставал и предлагал одну за другой свои услуги в качестве очевидца, автора возмущенного открытого письма в газеты, специалиста по оказанию первой помощи и сочувствующего, понимающего друга. Я действительно был ему очень благодарен за заботу, но постепенно он стал действовать мне на нервы. Я хотел остаться один. Чтобы хоть как-то отвязаться от него, я в отчаянии сочинил, что служу продавцом у Чартера, и даже после этого он дважды оборачивался мне вслед, желая убедиться, смогу ли я благополучно войти в дверь магазина.

Теперь там было довольно оживленно. Я отыскал тихое местечко и опустился в кресло, довольный тем, что меня никто не заметил. Кроме масляного пятна на брюках на уровне колена, несчастный случай, похоже, не оставил на мне никаких следов. Прерывистое дыхание, шум в голове и отвратительное чувство слабости в ногах внешне никто не мог заметить. Через некоторое время меня увидел продавец, с которым я беседовал сегодня утром, и поспешил ко мне.

— Мистер Брайнерд? Чем могу быть вам полезен?

— Да все цепочка, — объяснил я слабым, утомленным голосом. Потом откашлялся и судорожно проглотил слюну. — Речь идет о той цепочке, которую я принес сегодня утром. Кто-то из ваших коллег только что звонил мне и просил зайти. Он хотел предложить мне на выбор несколько новых замочков.

Продавец удивленно посмотрел на меня.

— Я действительно считаю, что тот запор от Кортеса не очень подходит, но я вам не звонил, мистер Брайнерд, и не поручал своим коллегам. И уж тем более не отбирал для вас никаких замочков. Если вы сможете минуту подождать, я узнаю.

Я кивнул, довольный возможности посидеть ещё некоторое время в полном покое. Молодой человек поспешил к своим коллегам, а затем к управляющему, который, казалось, был несколько раздражен тем, что его побеспокоили. Он в этот момент был занят, демонстрируя некоему элегантному джентльмену с проседью коллекцию неотшлифованных алмазов. Затем мой продавец исчез в служебном помещении магазина, а когда появился снова, то выглядел почти смущенным.

— Я не смог найти того, кто звонил вам, мистер Брайнерд, — растерянно объявил он. — Но один из наших продавцов ушел обедать. Может быть, он…