Так умирают короли

— Спасибо, — проявил я вежливость.

— На днях будет премьера в Большом. Вы могли бы увидеться.

Я промолчал, потому что не понимал, зачем нам с Константином Евгеньевичем видеться. Но у Загорского было свое мнение на этот счет.

— Такой дружбой не пренебрегают, — сказал он негромко. — В Москве трудно обжиться, не имея покровителей.

— Да, — на всякий случай подтвердил я. — Что правда, то правда.

— Константин Евгеньевич может многое. Очень многое.

Я обернулся к Загорскому, но его лицо оставалось бесстрастным. Хотелось спросить у него, кто такой Константин Евгеньевич, но я не посмел этого сделать. Возможно, он какой-нибудь мафиози. Крупный делец. Или криминальный авторитет.

— Так что передать? — осведомился Загорский. Я посмотрел ему в глаза. И понял, что отказываться нельзя.

— Хорошо. Я готов.

В зале тем временем случился переполох — украли невесту. Никто, похоже, даже не заметил, как это произошло. Растерянный и возбужденный Саша метался по залу. От него требовали выкуп за невесту. Внезапно его взгляд упал на меня.

— Выручай! — сказал он, приложив к груди свою розовую ладошку. — Найди Марину!

Он помнил, что один раз я его уже выручил. И теперь ожидал от меня повторения подвига.

— Где же ее искать? — вяло запротестовал я. — Отдай выкуп, и дело с концом. Сами приведут.

— Э-э нет! — погрозил мне пальчиком Саша. — Ее еще раз десять за сегодняшний вечер своруют — где же мне столько денег набрать?

Он был нетрезв, но сохранил расчетливость рачительного хозяина. Ему бы бухгалтером работать. Копеечка к копеечке. У таких это неплохо получается.

Саша проявил настойчивость, и я отправился на поиски. Сашины друзья, как я видел, успели осмотреть все закоулки в зале, и, значит, искать надо было не здесь. Я спустился в пустынное фойе, потом по черной лестнице поднялся на кухню. Здесь почти не было людей, но толстая повариха взглянула на меня и заговорщицки улыбнулась.

— Невесту не видели? — на всякий случай спросил я.

— Нет, — ответила она и улыбнулась еще шире. Значит, где-то здесь.

В коридоре, ведущем в банкетный зал, я увидел женщину. Мне показалось, это кто-то из гостей. Она стояла у обитой железом двери спиной ко мне. Я не стал торопить события. И очень скоро был вознагражден. Женщина направилась вдоль коридора к залу, и теперь я мог заняться дверью, которую она до того охраняла. Здесь была металлическая задвижка с проушинами для замка, но сам замок отсутствовал. Я сдвинул задвижку и приоткрыл дверь. Это была кладовая с зарешеченным окном. Вдоль стен лежали тугобокие мешки. Стеллаж в дальнем левом углу был забит разновеликими коробками. И среди этого живописного беспорядка пребывала Марина.

— Привет, — сказал я. — Наконец-то я тебя нашел.

Я переступил порог и туг же услышал шорох за спиной. Развернулся, но было уже поздно. Дверь захлопнулась, и я услышал, как щелкнула запираемая задвижка. Марина засмеялась и крикнула:

— Не открывайте, не открывайте» Его Саша послал!

— Так что — будем сидеть? — осведомился я и обернулся к Марине. Она стояла предо мной в белоснежном платье — и даже неподобающая обстановка не могла ни на каплю умалить ее красоты.

— Вот и встретились, — сказала она и пошла ко мне.

От нее исходил чудный запах дорогих духов. Я увидел ее губы близко-близко.

— Ну? — вопросительно-требовательно шепнула она.

Но я все еще не решался. И тогда она мне помогла.

— Как тогда, в лифте — помнишь? Я помнил, конечно. У нее очень нежные губы. Целовать их — ни с чем не сравнимое наслаждение. И я поцеловал. Она тотчас прильнула ко мне. «Слились в поцелуе»— слышали такое? Именно это с нами и произошло. Паузы между поцелуями были совсем недолгими, и Марина едва-едва успевала обдавать меня горячим шепотом:

— Я вспоминала тебя… Все это время… Как там, в лифте… Ты помнишь?..

Я вдруг ощутил присутствие ее рук там, где никак не ожидал обнаружить. И почему-то всполошился, отступил на шаг, но Марина вновь прильнула ко мне, не давая возможности спастись бегством.

— Ну что ты? — возбужденно шептала она. — Чего испугался?

— Ты сошла с ума!

— Конечно, — легко согласилась она. — Любовь — это всегда немножко сумасшествие.

— В такой день!

— Это все равно произойдет, — сказала Марина. — Так почему бы не сегодня?

Я не сомневался, что она быстро наставит Саше рога. Но не думал, что это произойдет еще до первой брачной ночи.

— Не блажи! — с мольбой произнес я. — Не сегодня. Ладно?

Я пятился, но Марина не давала мне возможности отстраниться от нее и шла следом до тех пор, пока я, наткнувшись на мешки, не упал. Я чувствовал, что твердости духа мне хватит ненадолго, и не ошибся. Единственное, чего я опасался — что кто-нибудь внезапно откроет дверь. Поэтому все произошло очень быстро. Марина вдруг засмеялась и благодарно поцеловала меня.

— Ты настоящий герой, — сказала она.

Это было похоже на шутку. И только позже я понял, что ее возбудило само ощущение близкой опасности. В день свадьбы, на каких-то мешках, и поэтому даже скоротечное удовольствие представлялось ей необыкновенной роскошью.

Еще через пять минут нас нашли. Когда дверь кладовой распахнулась, я увидел Сашу. Мне было неловко, я развел руками и пробормотал:

— Меня заперли, как видишь.

Он засмеялся и похлопал меня по плечу. Так ничего и не понял. Марина чмокнула его в щеку — игриво и буднично одновременно. «Они проживут так всю жизнь, — вдруг понял я. — Он ни о чем не будет догадываться. А у нее хватит сообразительности на то, чтобы соблюдать осторожность. Люди, которые не будут мешать друг другу. Не идеальная ли это семья?» Я вернулся к столу. Меня здесь, как оказалось, уже потеряли.

— Меня заперли, — объявил я. — В кладовой, с невестой.

— Тет-а-тет? — уточнил Самсонов.

— Да.

— Надеюсь, ты не сплоховал?

— Конечно, Нет, — не стал кривить душой я.

Все засмеялись. И Самсонов тоже. Но мне показалось, что он, единственный из присутствующих, понял меня правильно. Он был чертовски проницателен, как я успел заметить.

Мы с Мариной украдкой обменивались взглядами. Теперь Саша приставил к ней двух «телохранителей», которые маячили в непосредственной близости от его молодой жены, но этим ребятам было невдомек, что они спохватились слишком поздно.

«Телохранители» сопровождали Марину повсюду, даже когда она танцевала, и единственный раз они несколько поумерили свой пыл — во время танца Марины с Самсоновым. Ему они доверяли. Самсонов нежно поддерживал Марину, и они кружились в танце прямо передо мной, так что кровь вскипела в моих жилах. Самсонов что-то шептал на ушко своей партнёрше, и она отвечала ему с милой и несколько дерзкой улыбкой. Иногда Самсонов бросал взгляд в мою сторону, и когда это произошло в очередной раз, я подумал, не обо мне ли идет речь.

Через минуту Самсонов вернулся к столу. Он был меланхолично задумчив и совершенно недоступен. Его воинство тем временем поредело. Загорский уехал. Демин куда-то исчез, хотя его сумка осталась стоять под столом. Один только Кожемякин мужественно боролся со сном, оглядывая присутствующих пьяным бессмысленным взором, да мы со Светланой сидели, думая каждый о своем.

— Может, поедем ко мне? — шепнула Светлана.

Я не проявил энтузиазма, но она не обиделась, так как со стороны казалось, что я размышляю. Пока я думал, Кожемякин пришел в движение. Я уж не знаю, какой рычажок соскочил в его распаленном алкоголем мозгу, но он начал бузить. Что-то нехорошее и грязное, что он все время держал в себе, вдруг выплеснулось площадной бранью и битьем посуды. Наверное, так выглядит приступ белой горячки.

Его пытались скрутить, но не могли. Кожемякин схватил в каждую руку по вилке и страшно завопил:

— Попишу!

От него отскочили, потому что угроза была совершенно недвусмысленной. Я дернулся было, чтобы попробовать утихомирить Кожемякина, но Светлана вцепилась в меня мертвой хваткой. Она, наверное, знала о нем что-то такое, чего не знал я.