Так умирают короли

— Не друга, а товарища по работе, — огрызнулся я. — Мне с ним интересно. У него знаешь какие знакомые?

— Какие? — равнодушно спросила Светлана.

— Крутые. Только посмотришь на рожу — и сразу видно, что имеешь дело с мафиози.

— А мафиози-то тебе зачем?

— Не знаю, — засмеялся я. — Просто интересно. В Вологде я таких людей не видел.

— Держись от них подальше.

— Я уж как-нибудь разберусь. Не маленький, — напомнил я и посмотрел на часы.

— Торопишься? — опечалилась Светлана.

— Очень.

— Куда, если не секрет?

— Надеюсь, ты не будешь требовать от меня отчета?

Это означало, что ночевать у нее я не буду. Светлана хотела о чем-то меня спросить, но не успела, потому что я развернулся и сказал:

— Пока! Завтра на съемках увидимся.

Я понимал, что обидел ее, но ничего не мог с собой поделать.

Марина поджидала меня в летнем кафе. На ней была маечка, не прикрывающая живот, и джинсы в обтяжку, не дотягивающие до щиколотки. Я поцеловал ее не в губы, а в обнаженный пупок, склонившись низко-низко. Она засмеялась и, шутливо хлопнув меня ладонью по спине, напомнила:

— Здесь же люди!

— Больше всего я в тебе ценю твое целомудрие. Как жизнь? Легка и беззаботна? Медовый месяц в разгаре?

Марина засмеялась, обнажая ряд ровных, изумительно белых зубов;

— Ничего себе жизнь. Мне нравится.

— Муж молодой не докучает?

— Я ему воли не даю. Хотя он и с характером.

— Бьет? — догадался я.

— Нет. Но ревнивый — ужас!

— Знаю.

— Откуда? — удивилась Марина.

— На вашей свадьбе видел. Когда ты танцевала с Самсоновым, твой Шурик сидел как на иголках.

— И мне он потом высказывал, — призналась Марина. — У меня еще хватило ума сказать ему, что ваша передача оплатила банкет.

— Он почувствовал себя уязвленным?

— Саша мой — человек самостоятельный, — с гордостью сказала Марина. — И привык за всё платить сам.

Наверное, цитировала своего благоверного, потому что в глазах прыгали озорные чертики.

— Куда идем? — спросила она.

— Я не знаю Москвы.

— А зачем ее знать? Разве ты собираешься водить меня по жарким пыльным улицам?

— Можем поехать ко мне. Отдельная квартира, хозяева в отъезде.

— Ты неплохо устроился.

— Да, мне повезло, — не стал я пенять на судьбу.

Мы оставили свой столик. Нам смотрели вслед.

Точнее не нам, а Марине. По поводу себя я не обольщался.

— Как твоя работа?

— Ничего, — пожал я плечами.

— Я тебя видела вчера по телевизору. Она вспомнила что-то и засмеялась.

— Понравилось? — поинтересовался я.

— Да. Было смешно. Особенно когда этот тип закатил скандал. Послушай; действительно встречаются такие идиоты или этот дядька — актер?

— Не актер, — успокоил я. — Чистота эксперимента была соблюдена.

И Марина снова засмеялась:

— Он не злился потом?

— Кто?

— Ну, дядька, который требовал обменять сто рублей на сто долларов?

— Им жена вертит как хочет. Она же в письме нам прислала — разыграйте, мол, моего мужа. Так что все обошлось. Да еще им деньги заплатили за участие в передаче. Они счастливы, я думаю.

— А мы не будем так глупо выглядеть? — вспомнила Марина свою историю со свадебным «запорожцем».

— Нет, — пообещал я. — У вас все пристойно.

— Я бы тоже хотела у вас работать.

— Не получится.

— Почему?

— Ты слишком красива, — честно признался я — И поэтому тебя начнут узнавать уже со второй передачи.

— Жалко, — вздохнула, Марина. — У меня бы получилось, я думаю.

Ее маечка украшала грудь, но не прикрывала ее.

— Я не доеду до дома, — сказал я,

— Почему?

— Ты слишком возбуждающе на меня действуешь.

— Потерпи, — засмеялась она. — Хотя бы до лифта. В твоем доме есть лифт?

— Есть, — с готовностью подтвердил я.

До лифта я был паинькой, зато в кабине дал волю чувствам. Марина смеялась и безуспешно пыталась держать оборону.

— Мы же застрянем, — говорила она.

Но, кажется, ее саму это нисколько не пугало. В квартире пахло пылью. Но нам сейчас было все равно. Я помог Марине избавиться от одежды.

— Ты просто обезумел, — оценила она.

— Тебе придется смириться с моим темпераментом.

— Я люблю тебя такого. Я замер.

— Что такое? — забеспокоилась Марина.

— Ничего. Просто ты — первая женщина, которая сказала мне «люблю».

— Зато ты не первый, кто от меня это слово услышал. Так что не обольщайся.

Глава 17

Первое, что я сделал, прибыв к месту съемок, — поцеловал Светлану. Мне было неловко за вчерашнее, я обидел ее, хотя она ни в чем не была виновата. Если ветер сменил направление и парус любви устремил фрегат в другую гавань, то меньше всего в этом виноваты те, кого мы покидаем, не оставляя им никаких надежд.

— Прости, — искренне сказал я.

Светлана вздохнула и счастливо улыбнулась. Она решила, что я возвращаюсь. А на самом деле я с ней прощался. Очень скоро я непременно объясню ей это.

— Извините, если я вам помешал, — учтиво-насмешливо сказал возникший из ниоткуда Самсонов. — Но хочу напомнить, что мы начинаем.

Светлана чмокнула меня в щеку и побежала к своим микрофонам.

— Ты ловок и быстр, — оценил Самсонов. — Немногие могли похвастаться благосклонностью мадемуазель Светланы.

В его голосе не было ни насмешки, ни осуждения. Он лишь констатировал факт. И сразу перевел разговор на другую тему.

— Ты встанешь вот здесь, — показал Самсонов на приоткрытую дверь в стене. — Нашего героя его сестра скоро доставит на место. — И взглянул на часы_: — Минут через десять, я думаю.

— Они пойдут вдвоем?

— Нет. Мы договорились, что сестра пройдет первой. Она отошлет героя в магазин за какой-нибудь мелочью, так что через турникет он будет проходить сам.

Турникет — самый обычный, какие бывают в метро, — стоял у подножия лестницы, ведущей наверх, в музейные залы. Чтобы пройти через турникет, нужно было бросить в щель жетон, который здесь же, в пяти метрах, можно было приобрести у старенькой кассирши в стеклянной будке. Старушка смотрела телевизор. Там показывали новости. Над будкой-аквариумом светилась невесть откуда взявшаяся в этом музее реклама крупного банка. Конечно, эта реклама ненавязчиво попадает в объектив видеокамеры.

— Я не знаю, когда точно ты выйдешь, — сказал Самсонов. — Смотри по обстановке.

Он мне доверял. Я благодарно кивнул.

— Кажется, идут, — объявил Демин.

Самсонов негромко хлопнул в ладоши, и в мгновение все исчезли, только старенькая кассирша осталась сидеть в своем аквариуме. Я не стал закрывать дверь плотно и видел кассиршу и коварный турникет, который через несколько минут должен начать действовать.

Появилась женщина. Она вошла в вестибюль и остановилась в нерешительности. Откуда-то сбоку вынырнул Самсонов. Я услышал, как он спросил сдавленным голосом:

— Ну как?

— Все, как и договаривались, — ответила женщина.

Это и была сестра нашего сегодняшнего героя. Самсонов провел ее мимо турникета и вернулся в свое укрытие. Женщина поднялась по лестнице и исчезла. Все это время кассирша в аквариуме не подавала никаких признаков жизни. Мне показалось даже, что она спит.

Снова хлопнула дверь, и появился наш герой. Он был невысок и тщедушен. И держал в руке пачку маргарина. Наверное, за маргарином его сестра и посылала, ничего лучше не придумав. Действительно, почему бы не прикупить маргарину, если идешь в музей? Я понял, что клиент нам сегодня достался еще тот. С ним можно будет делать все, что заблагорассудится.

Увидев турникет, мужчина подступился к кассирше.

— Вам платить?

Она наконец очнулась. Вздрогнула, будто ее внезапно разбудили, и голосом, лишенным каких-либо интонаций, произнесла: