Горячее сердце

— Вы были поставлены в известность о том, какие функции должна выполнять ваша рота?

— В общих словах. Капитан Шмакин сказал нам, что командование придает особое значение таким подразделениям, как наше, в искоренении большевизма.

— Вы знали, что ваш старший брат Василий — большевик?

— Да, знал.

— И не попытались отказаться от назначения вас командиром карательного взвода?

— Когда поступил приказ о размещении нашей роты в Казаринке, я уже был командиром взвода и мне оставалось только выполнить этот приказ, — ответил Макаров.

— Во время допросов применялись пытки?

— Насколько помнится — нет.

— Следствие располагает на этот счет достоверными фактами.

— Я хотел бы уточнить: арестованных били плетьми или шомполами, но такие меры телесного воздействия не считались пытками.

— Избиение арестованных производилось по вашим личным приказаниям?

— В некоторых случаях. В те дни, когда я был дежурным офицером.

— При каких обстоятельствах была арестована Мария Макарова?

До сих пор Макаров — кто знает, каких усилий ему это стоило, — старался сохранять внешнее спокойствие и достоинство. Лишь в самой глубине серо-голубых холодных глаз таилась смертная тоска и чувствовалась напряженная работа мысли. Подходил к концу второй допрос, и хотя к делу не добавилось, можно сказать, ни одного существенного факта, которым не располагало бы следствие, однако и ничего из того, что было известно по рассказам свидетелей, Макаров в общем-то не отрицал. Он знал, какой приговор его ждет, и, похоже, не рассчитывал на снисхождение.

Однако мысль его работала, и какой-то план у него был — в этом Белобородов не сомневался. На что-то Макаров определенно рассчитывал. Или это с годами выработанное убеждение, что из любого, даже совершенно безнадежного положения в конце концов можно найти какой-то выход? Убеждение человека, которому уже не раз доводилось уходить от неминуемой, казалось бы, гибели?

Впрочем, один чрезвычайно заинтересовавший Белобородова факт своей биографии Макаров все же сообщил. Он назвал номер полка, в котором служил после окончания школы прапорщиков и в котором получил второй офицерский чин, а затем и третий.

151-й полк… Возможно, что Белобородов, записав этот номер в протокол, тут же бы и забыл о нем, если бы не одно обстоятельство, касавшееся собственной его биографии.

Дело в том, что полк, в котором он сам служил последние два года империалистической, одно время дислоцировался по соседству со 151-м полком. Белобородову приходилось бывать в том полку с партийными поручениями, и он был наслышан о тамошних офицерах, представлявших собой замкнутую, сплоченную группу единомышленников-монархистов. Душой этой группы и хранителем ее традиций был подполковник Орлов, считавший себя прямым потомком знаменитого екатерининского временщика.

Белобородов считал, что все офицеры 151-го полка были из дворян. Выходит, не все. Чем-то, видно, поглянулся Макаров Орлову. Как бы там ни было, а за какой-нибудь год прапорщик стал поручиком.

— При каких обстоятельствах была арестована Мария Макарова?

Что-то дрогнуло внутри у подследственного: лицо помертвело, плечи поникли, в глазах мелькнуло выражение покорности судьбе.

Но это продолжалось недолго. Макаров снова взял себя в руки. Глаза лихорадочно заблестели. Мысль заработала.

— Макарова Мария Николаевна — жена моего брата Василия. Была арестована по указанию капитана Шмакина. Да, мною. Я же и допрашивал ее… Вам интересно знать, как я на это пошел, как согласился? Мерзко, не правда ли? Вести допрос близкого тебе человека… женщины… И применять в отношении ее те самые меры телесного воздействия… — Макаров провел по лицу ладонью.

— Не скрою, — сказал Белобородов, — мотивы ваших действий не совсем понятны. Или вами руководило чувство личной мести?

— Нет, ни с нею, ни с братом никаких личных счетов у меня не было. Хотя и каких-то родственных чувств, пожалуй, тоже. А что касается наших классовых позиций, в этом отношении, полагаю, вам ясно, что примирения быть не могло.

— Да, — кивнул Белобородов, — здесь все ясно. Но все-таки почему вы не отказались вести допрос Макаровой? Хотели выслужиться? Или чувствовали недоверие к себе со стороны сослуживцев из-за того, что ваш брат Василий оказался большевиком? Однако всему есть мера. Где-то есть граница, отделяющая человеческое от животного. Вы могли отказаться вести допрос Марии?

Чуть заметная саркастическая усмешка скользнула по тонким, слегка выпяченным губам Макарова.

— Да, мог. Когда привели Марию, капитан Шмакин спросил: «Кто займется?» — и посмотрел на подпоручика Бутырина, командира третьего взвода. Стоило мне промедлить с ответом, и вопрос решился бы сам собой. Но я опередил Бутырина, сказав, что мне, как родственнику, легче будет получить от Марии нужные сведения, не прибегая к крайним мерам. Я знал, что Бутырин, если возьмется за дело, ни перед чем не остановится…

— Однако ж и вы не остановились! — воскликнул Белобородов.

— Да. Но лишь потому, что она вообще отказалась со мной разговаривать. Более того, она в присутствии солдат плюнула мне в лицо. Я даже это мог ей простить, если бы это касалось меня одного. Но ведь другие офицеры… Они меня осудили бы.

— И вы?..

— Да, я приказал солдатам…

— …помочь вспомнить, где скрывается ее муж?

— Кажется, именно так я и выразился тогда. Однако при этом я незаметно для Марии дал солдатам знак, чтоб не усердствовали.

— Допустим, вы дали знак, — кивнул Белобородов. — Однако, «не усердствуя», солдаты кололи ее штыками до крови, и вы…

— Я стоял, отвернувшись к окну. Когда Мария закричала так, что ее мог слышать из своего кабинета Шмакин, я остановил эту пытку…

— Вы сами сейчас назвали примененную вами к Марии «меру телесного воздействия» пыткой! — быстро проговорил Белобородов.

— Я имел в виду себя, — скорбно ответил Макаров. — И себя…

— Итак, вы остановили пытку?..

— И пошел к капитану. Предложил отпустить Марию и установить за нею слежку. Шмакин согласился с моими доводами.

— Еще бы! — усмехнулся Белобородов. — Отличный ход: даже если Мария не знала местопребывания мужа, до него непременно должен был дойти слух о том, что жена побывала на допросе…

— Я не думал, что он тут же примчится как мальчишка! — зло перебил Белобородова Макаров. — Я рассчитывал на его выдержку. И кто-то же был рядом с ним — могли его удержать…

— Как бы там ни было, — подвел итог Белобородов, — но Мария с Василием оказались в руках белогвардейской контрразведки с вашей помощью, при вашем личном участии.