Лошадь под водой (Кровавый круг)

Я наклонился так, что мое лицо почти коснулось его. Он был плохо побрит.

– Вы всегда позволяете посторонним входить в комнаты ваших постояльцев? – спросил я.

– Да, когда я думаю, что они вряд ли пожалуются в Ассоциацию владельцев отелей.

Я взял свой ключ и начал подниматься по лестнице.

– Да, – услышал я, как он повторил снова.

Я поднялся на третий этаж. В моей комнате горел свет. Я выключил свет в холле, приложил ухо к двери и ничего не услышал, потом вставил ключ в замочную скважину и, быстро повернув его, распахнул дверь и вошел внутрь.

Человек может всю жизнь стараться удостовериться, что за ним не следят, когда он входит в затемненную комнату, отвинчивать основание телефонного аппарата перед тем, как воспользоваться им, проверять проводку, прежде чем вести конфиденциальный разговор. Он может поступать так всю жизнь, и однажды выяснится, что так делать стоило. Однако в данном случае это было не так.

Распростершись во всю длину на розовом териленовом покрывале, лежала туша Колокольчика. Лицо его закрывала большая грязная фетровая шляпа.

Глава 32Для этой игры

– Это я. – Слова раздались приглушенно из-под шляпы, которая закрывала лицо. Фраза закончилась грудным кашлем. Все фразы, которые произносил Колокольчик, сопровождались кашлем. Рука сдвинула с лица шляпу, и облако дыма как атомный гриб поднялось к потолку.

Я оцепенел, чувствуя себя несколько глупо.

– Послушай, что ты сделал с портье?

– Я показал ему старый пропуск, который сохранился у меня со времени войны.

Колокольчик поднялся и вынул из кармана полбутылки виски «Тичерс» и разлил в два пластмассовых стакана, стоявших на умывальнике.

– Будь здоров! – поднял он один из них.

– Спасибо, – ответил я.

Из-за странной подвижности суставов пальцев он мог держать стакан и курить практически одновременно. Он кашлял, курил и пил в течение нескольких минут.

– Удивлен, что я тебя нашел? – Он кашлянул. – Хотел схитрить? – Снова покашлял. – Нет, конечно, я знаю. Сегодня утром сообщили из Албуфейры. Просмотреть списки пассажиров, прибывших последними рейсами, не составило труда. Примерно год тому назад ты уже называл себя «Краске». – Он снова закашлялся. – Может быть, ты становишься староват для такой игры?

– Все мы стареем, Колокольчик, – развел я руками.

– Все. – Колокольчик кивнул, продолжая кашлять и выпивать. – Старик хочет видеть тебя завтра в десять часов утра, если ты сможешь, – сказал он.

– Да, он всегда вежлив, надо отдать ему должное, – ответил я.

– Он ничего – Доулиш. – Колокольчик налил нам еще по одной. – Да, и я должен тебе передать, что Джин ждет указаний. Может, ты позвонишь ей, когда выдастся минута. – Он взял свою шляпу и одним махом опрокинул в себя остатки виски. – Могу я чем-нибудь помочь тебе? – спросил он. – Я возвращаюсь в контору.

– Да, – ответил я. – Надо организовать «перехват почты». – Я дал ему имя и адрес Айвора Батчера.

– И телефона? – спросил Колокольчик.

– Да, – ответил я и улыбнулся при этой мысли. – Давай прослушивать его телефон.

– Ладно. До скорого, – откланялся он.

Упаковывая свою сумку, я слышал, как он кашлял, спускаясь по скрипучим ступеням и выходя на улицу.

До встречи с Доулишем в десять часов утра я надеялся еще кое-что выяснить.

Глава 33Джин, когда я нашел ее

Я вернулся в свою квартиру примерно в пять тридцать, приготовил себе кофе и разжег камин. Снаружи цепочки забрызганных грязью машин двигались на юг города сквозь дымку дизельных паров. Прогноз погоды предупреждал о возможном снегопаде, и, похоже, в «Новостях» в шесть утра этот прогноз не изменился.

Я поставил ломберный столик в спальне, вытер пыль со своего аппарата «Никон», установил его на подставке, затем зарядил сверхчувствительной пленкой с высокой разрешающей способностью. Лампы-вспышки я направил вниз на рамку. Свет вольфрамовых ламп растекся по стенам. Я вышел из спальни и запер дверь.

Я пил вторую чашку кофе, когда приехала Джин. Ее губы были холодными. Мы потерлись носами и приветствовали друг друга словами: «Становится холодно, да?» Потом я рассказал ей о предложении Айвора Батчера.

– Купи это, – посоветовала Джин.

Но мне не улыбалось поступать так. Проявить какой-либо интерес – означало бы обнаружить больше, чем мне хотелось.

Джин назвала меня параноиком, но она еще не достаточно долго работала в нашей системе, чтобы у нее развилось шестое чувство, которое, как я полагал, наличествовало у меня.

Остановив свой синий «ягуар» на противоположной стороне улицы, Айвор Батчер посидел в нем прежде, чем войти в парадное. Это выглядело очень профессионально. Я взял у него пальто и налил выпивку. Мы болтали, ожидая появления моего вымышленного специалиста из министерства иностранных дел примерно двадцать минут. Айвор Батчер держал дневник в запечатанном бумажном конверте.

Когда напряжение несколько возросло, я спросил у него, можно ли мне взглянуть на дневник. Он протянул пакет через стол, и я, быстро вскрыв его, извлек тетрадь в кожаном переплете с золотым обрезом. Обложка была потертой, и дневник не выглядел очень новым. Айвор Батчер собирался открыть протестующе рот, но я крепко держал дневник закрытым, и он не открыл рта.

Я вложил дневник назад в конверт.

– Похоже, что все в порядке.

Айвор Батчер кивнул. Я медленно повернул дневник, пропуская его между указательным и большим пальцами. Батчер не спускал глаз с конверта. Я встал, подошел к нему, закрыл надорванную верхушку и сунул конверт в карман его блестящего синтетического костюма. Он глупо улыбнулся.

– Я позвоню этому типу из министерства иностранных дел, – предупредил я и пошел к отводной трубке в спальне.

Выронить дневник из надорванного конверта ничего не стоило, как и заменить его предметом такого же размера и формы. К счастью, Айвор Батчер дал достаточно точные описания дневника, и я на всякий случай заготовил две подделки, которые с успехом его могли бы заменить.

Я прикрепил дневник к столу, включил лампы и нажал затвор. Катушка слепо потащила пленку. Я повернул страницу и сфотографировал следующую. Теперь все зависело от того, сумеет ли Джин занять Айвора Батчера. Она, конечно, могла попросить его не подходить на расстояние, позволяющее услышать мой разговор с МИДом, но, если бы он вынул конверт из кармана и нашел вместо него шесть талонов на покупку мыла «Фейри» со скидкой в четыре пенса, мой фотопроцесс был бы скорее всего нарушен.

К двенадцати сорока пяти последний отпечаток высох, а Айвор Батчер уже давно отбыл со своим дневником, возвращенным в его карман.

Я отправился в спальню. Джин, сняв туфли, дремала перед гаснущим камином. Я склонился над спинкой большого кожаного кресла и поцеловал ее забавное опрокинутое лицо: Она сразу проснулась.

– Ты храпела.

– Я не храплю, – возразила она, глядя на мое отражение в зеркале.

– И ты сказала мне, что я единственный мужчина в Лондоне, который может знать об этом.

Джин провела своими длинными пальцами по волосам, высоко взбив их.

– Как тебе нравится такая прическа?

– Пусть лучше не будет никакой, – ответил я.

Мы смотрели друг на друга в зеркале.

– Ты страшно потолстел. Что ты собираешься с этим делать?

– Ничего, – ответил я. – Давай...

В этот момент раздался телефонный звонок. Джин засмеялась, и, хотя я некоторое время медлил, трубку все же пришлось поднять.

– Возможно, это твой мистер Батчер, решивший снизить цену до девятисот, – улыбнулась Джин. – Бедный мистер Батчер!

– Воры должны учиться плакать. – Я поднял трубку и услышал голос Элис, которая не сказала ни одного лишнего слова.

– Мистер Доулиш просит вас приехать сюда немедленно. Произошло нечто важное.

– О'кей, Элис.

Глава 34Зайят – это я

Когда мы приехали на Шарлотт-стрит, шел мокрый снег с дождем. Мимо по почерневшей дороге пронесся какой-то мужчина, обдав нас брызгами. Мы поднялись в офис Доулиша на верхнем этаже. Похоже, что происходило нечто весьма волнующее.