Здесь песок чище

— Это дружеская и свободная беседа. Она проводится для того, чтобы помочь вам остаться постоянно в этой стране. Вы пока еще находитесь проездом, и мы еще не сказали последнего слова.

Удар попал в цель и заставил Каэтано опомниться. Несомненно, пока он еще не совсем в Соединенных Штатах. Ему могли сказать: «Не принимается». И если их дела в службе иммиграции застопорятся, то что с ними будет?

— Хорошо, хорошо. Дело в том, что… я хотел объяснить, если вы не кубинец, действительно, откуда вам знать… Я вам говорил, что нас попросил солдат подвезти по пути. Это когда идешь пешком и останавливаешь машину, чтобы тебя подвезли. В этом случае говорят: «Слушай, подбрось». Мы вот так же посадили в машину караульного, который направлялся на пост, расположенный совсем рядом с нашим катером, и расспросили его, сколько их на посту, как часто они меняются, далеко ли он живет. Так мы узнали, что иногда пост не выставляют. Я не знаю, мне кажется, в тот день пост был, но мы внимательно наблюдали и ушли.

— Вам плохо?

— Мне… мне холодно, спать хочу и устал.

— Я дам вам отдохнуть. Думаю, что пока все нормально. Пожалуйста, выйдите и подождите там. Мы скажем, что вам делать…

Каэтано неуклюже поднялся, у него онемела нога, но он не захотел говорить об этом. С большим трудом, неуклюжей походкой он вышел в коридор и плюхнулся на скамейку. Его друзей еще не было. Он решил, что первым завершил беседу, и стал обдумывать, хорошо это или плохо.

— Имя?

Тони зевнул перед тем, как ответить. Он вспомнил, что на Кубе его друзья спросили бы: «Голод, сон или слабость?» Сейчас, как никогда, он чувствовал все это одновременно и поэтому ответил нехотя:

— Хосе Антонио Равело Маркес, но меня называют Тони, поскольку это короче и проще.

— Род занятий?

— Механик.

— Где работали до отъезда?

— Я был на службе.

— Добровольно?

— Нет, по призыву.

— По какому призыву?

— По закону об обязательной воинской службе.

— А, обязательная… так лучше, да?

— Да, если призывают, то в любом случае должен идти.

— Понятно. Нам известно, что ваш отец находится в больнице.

— Да, в Мосрре. Это больница для сумасшедших.

— Что с ним случилось?

— Чувствовал себя плохо.

— У него не было работы?

— Была, он был сантехником.

Упоминание об отце опечалило Тони. Он почувствовал, как дрожь прошла по телу, в душе шевельнулось что-то похожее на слабое, еле заметное чувство вины.

— Сколько вам лет?

— Восемнадцать.

— Будьте повнимательней к моим вопросам. Через два дома от вас, согласно адресу, который вы назвали, живет Лукас. Вы знаете, кто он?

Вопрос поразил Тони. Меньше всего он ожидал и даже никогда не думал, что где-то еще, кроме района, где он жил, его могли спросить об этом. Он вспомнил, как Лукас, улыбаясь, пригласил его однажды в воскресенье на рыбалку. Хотелось пойти с ним, но было и противоположное чувство: «Куда мне с тобой? Ни к чему». Он вспомнил, как Лукас со своим маленьким сыном Эрнестиком на руках выходил погулять в зоологический парк, а 26 июля надевал свою новую форму милисианос и берет зелено-оливкового цвета.

— Он коммунист… говорят, что из контрразведки.

— Вы с ним дружили?

— Нет… хотя… он ко мне относился просто, здоровался со мной, это естественно.

— Что еще?

— Это все.

— Там же, в вашем квартале, живет еще один сотрудник госбезопасности. Кто он?

— Еще один? Я впервые слышу об этом!

— Это точно? А

— Точно.

— А кто же выдал Ромберто?

Тони был поражен осведомленностью ЦРУ.

— Там говорили, что это был один из его соседей, но я не думаю.

— Какой сосед? Карлос?

— Да.

— Почему вы не верите, что он выдал Ромберто?

— Они всегда ругались, потому что Ромберто надоедал и затевал скандалы, а тот его предупреждал: «Послушай, я тебя сдам в полицию». Но он так и не сделал этого… Но, видимо, его угрозы приняли во внимание. И когда однажды дом окружили и его взяли, народ стал говорить, что это дело его рук, Карлоса.

— И что же, это была случайность?

— Что именно?

— То, что он убежал через двор Карлоса, а там его ждали люди из контрразведки.

— Вы же знаете, как действует полиция. Она проникает повсюду. И кто это отрицает?

Ведущий допрос поудобнее устроился в кресле. Пристальным взглядом посмотрел на Тони. Затем, смягчая тон, сказал:

— Любопытно, черт возьми! Любопытно! У вас та же точка зрения по этому вопросу, что и у коммунистов. У нас есть свидетельские показания, мнения людей. И ваше суждение совпадает с их мнением, но не с нашим. А почему? Давайте будем считать, что это незрелое мнение, по молодости, да? Чтобы было без обмана.

— Я говорю вам правду. Если я так думаю, зачем же мне говорить что-то другое в угоду вам?

— Пожалуй, вы правы. Продолжим теперь о Каэтано. Откуда вы его знаете?

— Я его знаю уже давно, но раньше у нас не было таких отношений, а сейчас он прилип ко мне, так как хотел, чтобы я его увез из страны. Так же, как и Чино. Они знают, что я хотел уехать из страны, и пристали ко мне.

— Судно ваше?

— Нет, Чино.

— Тогда я никак не пойму, что выгадывали они, присоединяясь к вам? Кто же кого привез?

— Мы договорились.

— Договорились? — Офицер наклонился, как бы придавая особое значение следующему вопросу: — Договорились, чтобы уехать вместе с вами?

— Что-то вроде этого.

— И вы их привезли бесплатно? Зачем это вам?

— Я не корыстный человек. Я с них ничего не взял и не просил ничего взамен.

— Катер принадлежал Чино. Это вы мне говорили. Каков же вклад Каэтано?

— Компас… мне не удалось достать его на работе, и тогда он достал.

— Вот как вы распределились? Катер должен предоставить Чино, компас Каэтано… Но, кроме того, они были заинтересованы еще в чем-то, что их заставило объединиться с вами для поездки. В чем, вы считаете, заключалась эта заинтересованность?

— Я не могу сказать.

— Подумайте немного. Поставьте себя на их место. Что может заставить одного человека присоединиться к другому для того, чтобы уехать?

— Пожалуй, то, что мы вместе думали об одном и том же.

— Подумайте о материальной, а не об идейной заинтересованности.

— Могло быть вот что: они знали, что мой дядя связан с ЦРУ.

— Кто им об этом сказал?

— Об этом говорят среди противников режима, и, конечно, я говорил, что у меня здесь дядя.

— Как же можно использовать вашего дядю, уехав с острова?

— Пожалуй, они думали, что, уехав со мной, через моего дядю им легче будет связаться с ЦРУ.

— Это главная цель? Именно поэтому вы уехали?

— Считается, что тот, кто в ЦРУ пользуется влиянием, поможет через эту организацию найти хорошую работу.

— Вы приехали, чтобы жить вместе с дядей?

— С дядей! Конечно!

— А что касается тех дел, которыми занимается ваш дядя?

— Нет, это меня не интересует.

— Почему?

— Потому что я хочу жить мирно, спокойно, заниматься своей работой и никуда не соваться.

Агент окинул его взглядом, поискал что-то в ящике стола. Вынул оттуда рулон тонкого белого картона и развернул его перед Тони.

— Смотрите внимательно на эту карту. Вы понимаете, что на ней?

— Да.

— Отсюда вы вышли. Правильно? — показал он точку на северо-западном побережье Кубы.

— Нет, нет… Немного в стороне, вот отсюда.

— Где?

— Здесь.

— Там пустынное место?

— Довольно-таки.

— Но недалеко от этого места расположена воинская часть.

— На два-три километра ближе к Гаване, примерно здесь.

— Вокруг казарм каменный забор?

— Нет, там столбы и колючая проволока, и через определенные промежутки установлены прожекторы, которые включаются и выключаются с поста, а на территории части имеется вышка, тоже с прожекторами.

— Где расположена столовая этой части?

— Возле моря. Это новое помещение барачного типа, построенное из сборных деталей.