-->

Призрак Проститутки

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Призрак Проститутки, Мейлер Норман-- . Жанр: Шпионские детективы. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Призрак Проститутки
Название: Призрак Проститутки
Дата добавления: 15 январь 2020
Количество просмотров: 165
Читать онлайн

Призрак Проститутки читать книгу онлайн

Призрак Проститутки - читать бесплатно онлайн , автор Мейлер Норман

Роман о людях, «которых не было», — и событиях, которые стали величайшими потрясениями XX века! Роман о ЦРУ — во всем блеске его «дел» и всей неприглядной рутинности его повседневной работы… Роман о тайнах прошлого века — под острым и злым пером великого Нормана Мейлера — писателя, «который не ошибается НИКОГДА»!

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

Перейти на страницу:

Я вспомнил одну мысль, высказанную Проституткой. «Знать то, что есть добро, — однажды сказал он мне, — и стараться изо всех сил это испортить, порочно. А когда человек лишь готов повышать ставки, не отдавая себе отчета в том, что делает, — это безнравственно». Значит, по этим меркам я человек безнравственный. Мне пришло также в голову, что все наши действия в Уругвае по этой логике могут быть сочтены безнравственными, но мне это было безразлично. Никому не позволяйте говорить, что простаки — всегда хорошие люди. И я поехал дальше — спать.

18

27 января 1958 года.

Дорогая моя Киттредж!

Я надеялся получить от вас письмо, но, возможно, вы ждете рассказа про Мазаровых. В таком случае я готов вам про них написать. Видите ли, я обязан сейчас докладывать о каждом шаге, предпринятом в отношении Бориса и Жени. А затем в Спячке и в Кислятине расчленяют мои телеграммы на молекулы.

Один пример нынешних методов работы: в Спячке и в Кислятине решили совместно с Хантом (ибо он не желает, чтобы его обходили при принятии любого решения, будь то крупного или малого), что Нэнси не должна сопровождать меня к Мазаровым. Они рассуждают так: если мы с мисс Уотерстон будем и дальше выступать как жених и невеста, наши актерские способности могут не выдержать испытания — во всяком случае, способности Нэнси. Я подозреваю, что Хант с самого начала совершил ошибку, возложив подобную роль на административного сотрудника, каким является Нэнси.

Так или иначе, мисс Уотерстон была настолько разочарована, что даже не стала это скрывать. «Чепуха какая-то, — сказала она, — вот чепуха, ей-богу, чокнутые». Честное слово, Киттредж, так и сказала. Затем вздохнула и, улыбнувшись профессиональной улыбкой, — Бог мой, она настоящий профессионал! — отправилась проверять еще один счет Горди Морвуда. Бедненькая Нэнси, она так скукожилась от огорчения.

А я стал готовиться к посещению Мазаровых. Я позвонил им и, следуя дотошным инструкциям Ханта, договорился о дате: сказал, что мы с Нэнси приедем. Идея в том, чтобы дома, кроме Бориса, была и Женя. Если она будет знать, что я приду без Нэнси, она может уйти, а Ховард хочет это предотвратить. Гораздо большим достижением считается заполучить жену и мужа вместе. Если Мазаровы находятся накануне разрыва, возможно, удастся понять, который из них скорее станет перебежчиком. А если это окажется сильная, крепко спаянная пара, то они могут и вместе перебежать. Таковы были наши предварительные рассуждения.

Настал назначенный день. Я приезжаю на чай и извиняюсь за Нэнси: ей что-то нездоровится. У них разочарованный вид. Я не могу не подумать, что Хант оказался прав. Если бы сказать Жене об этом заранее, ее могло бы не быть.

При довольно ограниченном выборе зданий в Монтевидео мои русские друзья живут в высотном доме на берегу Рамблы, в двух кварталах от другого такого же, где находится наша конспиративная квартира. Мазаровы живут на десятом этаже, и из их панорамного окна тоже виден пляж Поситос и океан. Но на этом сходство кончается. Свою квартиру они обставили как следует. Не уверен, что это в моем вкусе, но в гостиной у них негде плюнуть. Панорамное окно обрамлено тяжелыми бархатными портьерами; несколько мягких кресел и диван с кружевными салфеточками на спинке; маленький восточный ковер поверх большого; два самовара — один медный, другой серебряный; несколько напольных ламп с абажурами, украшенными бисерной бахромой; тяжелая горка красного дерева со стеклянными дверцами, где выставлены блюда и тарелки; на всех столиках маленькие бронзовые статуэтки XIX века, например бронзовая девица в прозрачном бронзовом одеянии, прилипшем к полуобнаженной груди, или Гермес, стоящий на шаре на одной ноге; на стенах репродукции картин в золоченых рамах: Сезанн, Гоген, Ван Гог и пара неизвестных мне русских художников; на картинах изображены цари в окружении православных священников и дворян, одетых как пираты, — должно быть, это бояре. В углу одного из полотен поверженный боярин истекает кровью от раны в шею. Очень выразителен его искривленный мукой рот. Приятно каждый день иметь перед глазами такую картинку!

На стенах висят восточные ковры, и я насчитал четыре набора шахмат, два из которых производят впечатление ценных. Одна из досок сделана из инкрустированного дерева.

Я невольно сопоставляю эту старомодную, мещанскую пышность с поцарапанной детьми, изгрызанной собаками светлой деревянной мебелью Шермана Порринджера и его книжными полками, покоившимися на кирпичах. Мазаровы, не обладая большими просторами (тем более теперь заполненными), превратили коридор, связующий их три с половиной комнаты, в этакую длинную, очень узкую библиотеку. Здесь с трудом могут протиснуться бок о бок два человека, и тем не менее вдоль обеих стен стоят темные дубовые книжные шкафы. Позднее я посмотрел книжную коллекцию Бориса, и должен вам сказать, что он читает по-французски, по-немецки, по-английски, по-испански, по-итальянски и на нескольких языках советских народов, чьи названия я не сумею воспроизвести. Он многое успел изучить, но ведь ему уже, как он сказал, тридцать семь лет. Хотя это противоречит досье, которое лежит в Кислятине и где сказано, что ему тридцать два, должен сказать, что его информация подтверждается. Он рассказывает о Второй мировой войне, на которой получил звание капитана, и многочисленные фотографии на столике подтверждают его военную карьеру. Я запоминаю погоны на фотографиях, чтобы в Кислятине могли потом проверить. Конечно, я не могу поклясться, что эти фотографии сделаны во время Второй мировой войны, но в них есть дух времени, а на одном снимке в глубине виден разрушенный город с горами щебня и вздыбившимися стенами домов.

«Это Берлин в последние дни войны, — сказал Мазаров. — Поэтому мы тут и улыбаемся».

«Да, вы, наверно, были счастливы: война подходила к концу».

Он передернул плечами. И вдруг помрачнел.

«Счастливы только наполовину, — коротко ответил он. И, словно спохватившись, что не принято такое говорить при госте, добавил: — Всегда ведь остается вопрос: заслужил ли ты остаться в живых? Люди куда лучше тебя погибли».

«И все-таки на фотографии ты улыбаешься», — возразила Женя.

«Я был счастлив», — сказал он, противореча себе.

«Мы встретились за два дня до этого, — сказала Женя. — Бориска и я. Впервые».

«Вы тоже были в Берлине?» — спросил я.

«Развлекала войска».

«Женя — поэт», — сказал Мазаров.

«Была», — сказала Женя.

«За последние два года она не написала ни единого стихотворения».

«Вот как», — сказал я.

«Такая уж тупица, — заметила Женя. — Moi[99]».

«Ну что вы, — сказал я. (Киттредж, клянусь, мы становимся не лучше англичан, когда нам вдруг в чем-то признаются.) — Ну, тяжело, наверно, сидеть в этих красиво меблированных комнатах и смотреть, как высыхают чернила на пере». (Мне самому казалось, что это говорю не я, а герцог Фамфердомский.)

У русских есть, однако, одно достоинство. Они столь мгновенно реагируют, что никакая убийственная фраза не проживет дольше трех секунд.

«Красиво меблированных? — переспросила Женя. — Мебель-то собрана с разных концов. С миру по нитке».

Я не понял этого выражения, пока она не пояснила.

«От моей семьи, от его семьи. Из московской квартиры — от его отца; из ленинградской квартиры — от моей матери. Остатки семейных достояний».

«И здесь ничего нет вашего?»

«Это все мое. И Бориса. Aussi. Тоже».

«И ваше правительство, — сказал я, — переправило все это пароходом для вас сюда?»

«Конечно, — сказала она. — А почему бы и нет?»

«Но ваша квартира в Москве, должно быть, теперь пустая».

Она передернула плечами.

«Там живут».

Тут они усадили меня за шахматы — не самые лучшие, но и не самые худшие, — и Борис протянул мне белую пешку: «Вы мой гость».

Вы знаете, Киттредж, что я не того класса игрок, как Хью, но я и не безнадежен: однажды я вышел победителем на турнире средних игроков, а выступая против признанного мастера, который играл со студентами Йеля сразу на двадцати досках, оказался одним из трех, кто закончил игру вничью. Остальные семнадцать проиграли. И тем не менее, когда дело доходит до классной игры, я человек бесталанный.

Перейти на страницу:
Комментариев (0)
название