Ищите женщину

Все было как договаривались: нужная машина стояла последней в ряду припаркованных шикарных автомобилей.

– Неплохо живут бедные армяне! – сказал Турецкий, садясь рядом с водителем и протягивая ему руку для приветствия. – Саша.

– Сергей, – ответил тот. – А чего им не жить? Здесь у них с азерами вечный мир! Бедная Россия, всем в ней хорошо, кроме нее самой, верно?

– Еще как! Дорогу знаешь?

– На пруд едем, купаться, – улыбнулся водитель. – Не холодно?

– Пока снег не выпал, нам можно. А дальше – только моржи…

– А у меня есть один такой псих! По виду и не скажешь – хиленький, седенький, а в воду ныряет, аж льдины разбегаются…

Так, с шутками и трепом, быстренько свернули на Черноморский, а потом «Лада» покатила между двумя многоэтажками и углубилась в район старых еще домов – пятиэтажных хрущевок. Дорога вела дальше, но Турецкий попросил остановиться, чуть проехав пруд, где под опавшими уже тополями было темнее, чем на открытом месте.

Водитель уехал, а Турецкий подождал, покурил и… через три минуты уже входил в темную прихожую квартиры на пятом этаже. Дверь защелкнулась за его спиной, и вспыхнул свет.

– Мое почтение, – с улыбкой приветствовал его Чингисхан.

– Привет, Генрих, счастливый человек!

– Почему?

– Не меняешься. Значит, здоровье хорошее. А что нынче может быть главнее?

– Ну, тебе тоже грех жаловаться. А вот дядя Костя что-то сдает.

– Наверное, есть причины? – Турецкий вопросительно посмотрел на Генриха – черноволосого, с красивой, благородной сединой, тронувшей короткие косые виски, по-юношески розовощекого, с острыми азиатскими скулами.

Тот засмеялся:

– Нет, с вами просто невозможно! Ты ему вопрос, а он так строит ответ, что тебе же самому и отвечать приходится. Ох, следаки! Что пить будешь?

– Как обычно – то, чего не надо готовить.

– Намек понял. Коньячок имеется. Но я про другое – чай или кофе?

– То, что уважает хозяин.

– Хозяин уважает зеленый чай. Думать помогает.

– Отлично, с коньяком это будет редкостный букет!…

– Он тебе еще ничего не успел сказать? – спросил Генрих, когда они сели друг напротив друга возле журнального столика.

– В смысле? Я только сегодня приехал из Питера.

– В плане ваших перспектив.

– Нет. Наверное, не успел. Мы с ходу столько вопросов ринулись обсуждать! А мне сказал: сам говори, я не хочу взваливать лишний вес на плечи.

– Ну и правильно. Зачем ему частности!

– Я тут кое-что прихватил о собой, хочу показать, посоветоваться.

– Посмотрю. По твоему делу я уже в курсе. Вам нужна была, как я понял, цепочка. Информацию на этот счет я вам, конечно, дам, но принимать меры вам придется самим. И как можно скорее, потому что положение в вашем ведомстве может очень скоро перемениться.

– Сверху?

– Дядя Костя все-таки сказал или сам допер? – улыбнулся Генрих.

– А я сразу сопоставил твои слова и нашу обыденность. Бурно начали, если помнишь, а после также быстро все свернули. Нет, конечно, какие-то телодвижения продолжаются…

– Вот именно, – покачал головой Генрих, – точное слово.

– Давят, что ль, на нашего?

– Да он окажется сам виноват. Ладно, об этом потом. Дело ваше заключается в том, что идет охота на держателя очень нехорошей компры. И на сей счет есть прямая договоренность двух служб, ясно чьих?

Турецкий указательным пальцем показал за окно, а потом ткнул им между собой и Генрихом.

– Вот именно. Но о ликвидации там речь не шла, только изъятие. Поэтому не могу исключить чьей-то инициативы.

– Может, они торговаться начали? То есть как бы легализовали секретные сведения?

– Скорее всего, другого объяснения не вижу.

– Тогда, прежде чем мы продолжим, прогляди, пожалуйста, то, что я принес. Это важно.

– Ну давай, а ты пока наливай, действуй. Там, на кухне, пошарь, вафли есть, печенье какое-то. На меня не обращай внимания…

Но уже через несколько минут чтения – Генрих превосходно владел английским – Турецкий услышал:

– Ну, ребя-ата!… Кто знает, что это – у вас?

– Теперь – ты.

– Я бы не советовал бегать по улицам с таким материалом под мышкой.

– Так оригинал у Кости, а это мне и не нужно. Можешь себе оставить. Я не собираюсь отчитываться за каждую копию.

– А вы их и не делали, – вкрадчиво заметил Генрих, в упор глядя на Турецкого.

– Мы нет, – быстро согласился Александр. – Наверное, делал теперь уже покойный Вадим Кокорин.

– Очень логично. И очень правильно. А кроме тебя да Константина Дмитриевича их никто тоже не видел, ни секретари, ни машинистки, ни один человек? Из которого можно душу трясти, понимаешь?

– Я читал. И подумал, что, возможно, Музыкантом назвали известного в молодости саксофониста. Не так?

– В точку. А теперь слушай, что делать дальше. Думаю, будет невелика обида у некоторых дядей, если какие-то вопросы станут решать сами президенты. На своем уровне, понимаешь? Отсюда вывод: адрес доставки.

– Я не потороплюсь, если назову Григория Севастьяновича? – закинул удочку Турецкий.

Генрих с хитрой восточной улыбкой посмотрел на него и заметил как бы самому себе:

– Не понимаю, зачем я понадобился, когда они и сами хорошо все знают?

– Знать, Гена, мне мало. Даже хорошо. Я должен быть абсолютно уверен.

– Согласен. И лучше всего это сделать твоему шефу. В собственном кабинете. В твоем присутствии. Вот, мол, все мы тут. И отвечаем головой.

– А это не слишком? – усомнился Турецкий. – Вдруг тот дурак на память себе еще копию сделал?

– К вам конкретно это уже не имеет отношения. Наумову будет важен сам факт передачи. С соответствующим текстом. Ферштеешь?

– А то!

– Наливай. Молодцы. Такое дело закрыли! Да, и еще обдумайте место находки. Мне можешь не говорить, меня не интересует.

– Сочиним чего-нибудь, – задумчиво сказал Турецкий. – Конечно, зачем посторонних втягивать?… Ген, а остальные-то бумажки как?

– Ну о том, что Михайлов работал, да и сегодня пашет на ЦРУ, нам известно. Если он в какой-то уголовке замешан, там, у себя, это дело не наше, а их полиции. ФБР, в конце концов. Если бы он у нас что-то натворил, то могли бы потребовать его выдачи. Да и не потребовать, а попросить. И не выдачи, а провести допрос в качестве свидетеля. Видишь, как у нас желаемое спокойно разбивается о действительное? Впрочем, чего я тебе-то рассказываю. Он же вне нашей юрисдикции. Так что если очень хочется насолить дядечке, пусть дядя Костя позвонит в Вашингтон одной своей знакомой…