Ночь фламинго

– Нет, все правильно, – хмыкнул Брэди. – Но как раз тут и начинается интересная история. Феннер заявил, что встречал её и раньше.

– Где?

– В клубе «Фламинго» полтора месяца назад. Ударник в группе, которая там выступает, заболел, и Феннер заменил его. Как раз в день рождения Вернона гулянка была отчаянная. Феннер хорошо запомнил девушку из-за того, что Вернон постоянно был вместе с ней и не отпускал от себя ни на шаг. Феннер настаивает, что это было особенно заметно, потому что Вернон обычно часто меняет девушек.

– Да, в самом деле интересно, – согласился Миллер. – А Феннер уверен, что видел её только в тот раз?

– Абсолютно. А что, это так важно?

– Возможно, что и так. Вот послушайте: девушка не состоит на учете как наркоманка, и нам это известно. Где же она достает зелье? Если бы она, как многие другие, выпрашивала его у аптеки в центре города, Феннер видел бы её гораздо чаще. Наркоману нужна хотя бы одна доза ежедневно.

– То есть, вы хотите сказать, что кто-то нелегально торгует наркотиками?

– Не исключено.

Дверь в комнату открылась, вошла Марта.

– Я должен закончить разговор, Джек. – поспешно бросил Миллер. Встретимся в бюро через полчаса.

Он повернулся к двери и вопросительно взглянул на Марту. Та отрицательно покачала головой.

– Мне очень жаль, Ник, но мы ничего не нашли. В нашей картотеке фигурирует только одна Джоанна – медсестра из Центральной Америки.

Миллер вздохнул и встал.

– Ничего не поделаешь, Марта. Но попытаться стоило. Большое спасибо за вкусный чай. На всякий случай я оставляю у вас снимок.

Положив фотографию на стол, он пошел к выходу. На лице Марты отразилось глубокое сочувствие.

– Эта история глубоко вас задела, верно? – спросила она, коснувшись его плеча. – Но не вешайте головы. Что-нибудь получится, так всегда бывает.

Он криво улыбнулся и поцеловал её в лоб.

– Берегите себя, Марта. Пока.

Дверь за ним захлопнулась. Несколько секунд она стояла, глядя в пустоту. Затем глубоко вздохнула, расправила плечи и снова села за пишущую машинку.

Когда Миллер открыл дверь кабинета Гранта и заглянул, то увидел Брэди. Грант сделал ему знак войти.

– Джек отчитался о последних данных. Дело не так плохо. Есть хоть какое-то имя.

– Но от этого мало проку, – возразил Миллер. – Марта Броадриббс тоже не смогла помочь.

– Не беда, – сказал Грант. – Что-нибудь получится.

– Это мне сегодня говорили уже дважды, – улыбнулся Миллер. – А из Лондона звонили? Поступили данные о Максе Верноне и его дружках?

Грант недовольно кивнул.

– Картина не из приятных.

Брэди сделал движение, чтобы уйти, однако Грант жестом остановил его.

– Вы можете остаться, Джек, и послушать. Я все равно направлю эти данные в отдел.

Надев очки, он взял сообщение, полученное десять минут назад.

– Начнем с его телохранителей. Очаровательная парочка. Бенджамен Карвер, тридцати пяти лет. Последнее место работы: разъездной торговец. Был осужден за вооруженный грабеж, взлом, крупную кражу и нанесение телесных повреждений. В целом привлекался на допросы двадцать три раза.

– А Страттон?

– Еще чище. Очень ловкий парень, совершенно непредсказуемый и не совсем нормальный. Вильям «Билли» Страттон, тридцать четыре года. Трижды арестовывался, осужден на пять лет строгого режима за вооруженное ограбление и разбой. Помните историю с кражей золота в аэропорту Кневесмайр?

– Он в этом участвовал?

Грант кивнул.

– Во время его последнего пребывания за решеткой психиатры выбились из сил, но ничего не добились. У него психопатические наклонности, и чуть что – нож уже в руках. Если хотите знать мое мнение, рано или поздно этот парень получит пожизненный срок за убийство.

– А сам Вернон?

– О нем – ничего.

– Как? Ни единого пятнышка? – воскликнул ошарашенный Миллер.

– Чист, как стеклышко. – Грант бросил донесение на стол. – Шесть лет назад Скотланд-Ярд привлекал его как свидетеля в связи с кражей золота в аэропорту Кневесмайр. Допрос продолжался ровно десять минут в присутствии лучшего лондонского адвоката.

– И это все?

– Да, все. Во всяком случае, официально.

Говоря это, Грант взял в руки следующий лист.

– А теперь посмотрим, что можно разузнать по частным источникам. Вот тут у вас волосы встанут дыбом. Максвелл Александр Констэбль Вернон, тридцать восемь лет. Младший сын сэра Генри Вернона, генерального директора пароходной компании «Фэннел». Окончив Итон, поступил в военную академию Сандхерст и получил чин офицера Королевской гвардии.

– Лучший из лучших, да?

Грант кивнул утвердительно.

– Первые мрачные страницы появились, когда его откомандировали в пехотный полк в Малайю. Он добился такого успеха в истреблении коммунистов, что получил высокую награду. Однако, впоследствии выяснилось, что он устраивал буквально оргии садизма и пыток. В то время никто не мог себе позволить поднять скандал, поэтому дело замяли. Его очень деликатно попросили уйти в отставку и лишили офицерского чина. С тех пор семья от него отказалась. Провинившийся сын был сослан в дальние края.

– И стал преступником?

– Получается так! Сначала проститутки – он скупил «Кэл-гел-ринг». Затем открыл ряд игорных заведений, вынуждал конкурентов платить большую дань под угрозой расправы и организовал сеть сбыта наркотиков. Он забирает любое заведение, приносящее доход. Он весьма незаурядный человек – в этом нет сомнений. До сих пор никому не удалось поймать его за руку. Есть все основания предполагать, что он замешан не только в ограблении в аэропорту Кневесмайр, но и ещё в десятке подобных афер, совершенных за последние пять-шесть лет.

– Да, но зачем он явился сюда? – спросил Брэди. – Не могу понять.

– Я думаю, дело объясняется просто, – ответил Грант. – С середины прошлого года началась открытая борьба между четырьмя влиятельными группировками. В основном драка идет из-за денег, отсасываемых этими синдикатами через государственных чиновников. Такие сражения проходят почти всегда по одному образцу. Акулы пожирают друг друга, а полиция выжидает, чтобы собрать жалкие остатки, когда все уже закончится. В таких драках не бывает победителей.

Вернон достаточно умен, чтобы это понять. Заслышав первые раскаты грома, он сбыл свое дело одному из конкурентов и был таков.

– Чтобы всплыть тут? – спросил Брэди.

Грант встал и подошел к окну.

– Я всегда боялся, что настанет день, когда лондонских гангстеров потянет на свежее пастбище. Мне очень хотелось бы знать, что Вернон успел предпринять со времени прибытия в наш чудный город.

– Может быть, сможет кое-что подсказать Чак Лазар, – заметил Миллер.

Грант быстро повернулся, лицо его прояснилось.

– Неплохая идея. Попытайтесь что-то из него выудить.

– Сделаю все, что могу, – обещал Миллер. – Однако многого не ждите. Ведь Лазар в каком-то смысле тоже по ту сторону забора. Не забывайте об этом. Буду держать вас в курсе.

Вдвоем с Брэди они вернулись в его кабинет.

– Как действовать дальше? – спросил Брэди.

– Вы имеете в виду гибель девушки? – Миллер пожал плечами. – Сам ломаю голову. Конечно, есть ещё кое-какие возможности.

Доставая сигарету, он выронил золотой медальон, который со звоном упал на пол. Брэди поднял его и в который раз стал внимательно рассматривать надпись на оборотной стороне, потом сказал:

– Нам, по крайней мере, точно известно её имя.

Рука Миллера с зажигалкой застыла в воздухе.

– Боже мой, а я старею.

– Что вы хотите сказать? – поинтересовался Брэди.

– Я вспомнил, что говорила Марта Броадриббс. Она рассказывала, что большинство людей, сбегающих от родных, сохраняют собственное имя. Психология объясняет это явление однозначно. Поэтому в Армии спасения есть картотека по именам.

– Но какой нам от этого прок, не понимаю.

– Нужно снова навести справки в Академии искусств, – заявил Миллер, не вдаваясь в детали. – Может быть, на этот раз больше повезет.