На грани фола (Крутые аргументы)

"Это мне напоминает манлихер каркано ", - подшучивал иногда Джордж по поводу малоубедительных аргументов, имея в виду марку винтовки, из которой, по официальной версии, Освальд стрелял в президента: никаких отпечатков пальцев на ней и столь небрежно отрегулированный оптический прицел, что в таком состоянии её вообще нельзя было использовать по выбранному назначению. Надо признать, эта шутка с намеком была самым близким к политике фактом его жизни, не считая университетской поры, когда его интересовала идея "мирового правительства" и он являлся членом организации "Объединенные федералисты мира". На воинской службе об этом обстоятельстве он перестал говорить и вспомнил лишь четверть века спустя, найдя в Джулии, Алексее и Карлосе родственных ему по образу мыслей людей, скрепленных между собой духом свободного интеллектуального поиска.

*

К сожалению, о Карлосе Сальсидо мне известно меньше, чем о других, а сама его личность больше всех утопает в море загадок.

Судьба у него, надо сказать, не столь уж редкая для его поколения испанцев. Отец Карлоса, ещё будучи студентом, воевал на стороне республиканцев. После гражданской войны перебрался через Пиренеи, был интернирован французскими властями, эмигрировал в Мексику. Там и родился Карлос - в вечно зеленом городе Куэрнаваке неподалеку от Мехико. В конце семидесятых вместе с родителями вернулся на родину отцовских предков.

От матери-мексиканки Карлос унаследовал обостренное чувство личного достоинства, недоверчивость, пренебрежение условностями бытового комфорта и готовность принять за норму постоянство своего непостоянства. От отца ему передались строгое соблюдение взятых на себя обязательств, обширный потенциал для творческой работы и тот жизненный принцип, согласно которому не бытие определят сознание, а сознание определяет бытие. Во многом остальном его характер был совсем не доступен для классического психоанализа.

К примеру, он никогда всерьез не задумывался о строгой пунктуальности и размеренности, будто сознательно стремился выразить свою индивидуальность через не устоявшийся, хаотический образ жизни. Невзгоды преодолевал стоически с помощью твердого нигилизма, носившего больше инстинктивный, нежели интеллектуальный характер. За некоторой церемонностью его манер скрывались искренние добродушие и сердечность. С друзьями был откровенен и требовал того же в ответ, но прямоту суждений о людях и вещах считал дурным тоном. Самым большим достоинством в человеке признавал моральную стойкость и способность преодолевать трудности. Даже для пущей доходчивости было бы упрощением сводить его характер к нескольким главным элементам. В нем заключалось бесчисленное множество таких элементов, каждый из которых мог выражаться десятками разнообразнейших формул, превращать цельность его личности в запутанный клубок приобретенных с годами психологических, духовных и прочих состояний.

Как бы ни хотелось Карлосу воспринимать себя единым законченным целым, ему это не удавалось. Законченное единство, впрочем, встречается только в плохой художественной литературе и никогда в жизни, даже в литературе Древней Индии герои эпоса - не лица, а скопление лиц, не отдельные существа, а разные аспекты некоего высшего единства. В душе же Карлоса жили сотни сотен выбранных кем-то для него литературных и нелитературных образов, пользуясь почти равными правами. "Сегодня мертвым ставят памятники, завтра страшно жалеют об этом, - иронизировал он. - Даже животные живут раздвоенной жизнью, мы просто этого не замечаем. И дети отнюдь не цельны, в них тоже есть свой разлад между душой и телом."

После окончания юридического факультета Мадридского университета Карлос поступил на работу в аналитическое управление департамента столичной криминальной полиции, окунулся в мир нескончаемых потоков информации с ограниченным доступом. В бюрократическом ведомстве мало осознавать важность полученного задания - надо показывать всем своим видом и поведением, что ты проникся этой важностью как главнейшей на свете. Вот такого раздвоения личности Карлос уже не мог долго выдержать: его тянуло из мира бумаготворчества в нечто более реальное, живое, пусть даже требующее большего риска. Потому и создал он вместе с друзьями, бывшими полицейскими и сотрудниками военной контрразведки, свое частное бюро расследований в области терроризма, торговли наркотиками и незаконной продажи оружия. Тут уж не до имитации бурной деятельности, но можно дать некоторую своим маленьким причудам, дабы легче чувствовать себя "гением дедукции волю" и ни от кого не зависеть в работе, кроме выпавшего на твою долю небесного знака.

И последнее. Когда Карлос прикидывал свое собственное "число жизненного пути", им всегда оказывалась все та же пятерка. По законам нумерологии, число это свидетельствует о склонности человека к приключениям, путешествиям и заведению новых знакомств, об умении заниматься несколькими вещами одновременно и, не дожидаясь завершения, переключаться на что-то другое. С поправками, но он считал такие особенности очень ему близкими.

Из выстроенных мною догадок получается, что именно логика всех этих факторов привела Карлоса в венский Центр по изучению неопознанных явлений. Точнее, ему просто пришлась по душе царившая там атмосфера свободного творческого поиска, товарищества и духовного рыцарства.

ЗНАК ТРЕТИЙ

М И С Т Е Р И Я И Б Е Р О - А М Е Р И К А Н А

В Мадриде уже отцвел светлой розой миндаль, отшумел праздник Святого Исидро и на арене Плаза де лас Вентас открылся долгожданный сезон боя быков.

Мадрид, сердце Испании! За вычетом редчайших мгновений, всегда открытое для доброты и ласки, готовое захлебнуться обезумевшей радостью или измучить себя безмерной тоской.

Помимо всего прочего, это ещё и пристанище гурманов, где соблазн чревоугодия отчаянно борется со многими другими искушениями, более сильными, вплоть до самых роковых. Кто из побывавших в иберийской столице не отведывал чуррос - покрытых слоем горячего шоколада жареных хлебцев, или таящего во рту шашлыка пинчо моруро, или ароматного чая с мятой, что умиротворяет не в меру раздухарившиеся натуры. Кто не заглядывал неподалеку от Главной Площади в кафе "Сан Хинес" с идеально белыми стенами и столиками, на которые ложатся лучшие в стране чуррос. Кто не посещал таверны "Хихон" на улице Пасео де Реколетос отдохнуть с чашечкой кофе под кроной деревьев или не пробовал рыбных лакомств в ресторанчике "Лос Боррачос де Веласкес".

Большой любитель пищи духовной непременно зайдет в ресторацию "Собрино де Ботин" на улице Кучильерос дом семнадцать. Более полвека назад здесь пропускал глоток - другой виски газетный репортер, ставший писателем с мировым именем. Нынешние хозяева унаследованного от родителей заведения уверяют посетителей, что прекрасно помнят "дона Эрнесто", хоть и были в ту пору совсем детьми.

По воскресеньям заезжий библиофил или просто почитатель изящных искусств обязательно устремится к букинистам, разложившим свой антиквариат прямо на улице Куэста де Майо между железнодорожным вокзалом и музеем Эль Прадо. Может, до того как увидит здесь картины Гойи, Тициана, Рубенса, Ван Дайка , а может, после - не суть важно.

Почти триста дней в году над Мадридом безоблачное небо. Поэтому, слегка утомившись от прогулки по улицам, смело отправляешься в Парк Ретиро с садами, фонтанами, озером, стеклянным дворцом, берешь напрокат лодочку или велосипед, просто сидишь на скамеечке и слушаешь мелодии бродячих музыкантов. Если ты не один, а в теплой компании, лучшего места для пикника, чем Каса де Кампо трудно придумать. Когда-то здесь охотились короли, сейчас разбит парк с аттракционами и зоологическим садом...

Все это, за исключением разве велосипеда и пикника, Джордж попробовал в первый же день своего пребывания в Мадриде. Он готов был и отложить турпоход, но домашний телефон Карлоса не отвечал ни утром, ни днем. Лишь поздно вечером в трубке раздался наконец знакомый голос:

- Салют, Хорхе! Очень рад услышать твой голос. Где ты?