Письмо от русалки

— Хорошо, но на какое-то время вам придется оставить меня в покое. Я не хочу, чтобы у меня стояли над душой, пока я буду звонить.

Патрик взял телефон, ушел в свой кабинет и закрыл дверь. Эрика все поняла, когда он поговорил с ней. Она рассказала, что они с Майей поужинали вдвоем, — и вдруг ему так захотелось домой к своим девочкам, что он чуть не расплакался. Никогда в жизни Патрик еще не чувствовал себя таким усталым. Однако он глубоко вздохнул и набрал номер, который дала ему Анника.

Поначалу Патрик даже не заметил, что кто-то снял трубку.

— Алло? — услышал он, вздрогнул и понял, что должен что-то сказать.

Представившись и изложив суть дела, Хедстрём ожидал услышать отказ, но, к его большому удивлению, этого не случилось. Коллега из Гётеборга разговаривал с ним очень любезно и пообещал выяснить, где находятся материалы следствия.

Положив трубку, Патрик сидел, сжав кулаки в напряженном ожидании. Минут через пятнадцать телефон зазвонил снова.

— Неужели? — прошептал Патрик. Он не поверил своим ушам, когда коллега сообщил, что они нашли нужную папку. Патрик рассыпался в благодарностях и попросил коллегу ее отложить. Завтра он что-нибудь придумает, чтобы получить эти материалы. В худшем случае — съездит за ними сам. Или отправит посыльного.

Положив трубку, Патрик еще некоторое время сидел неподвижно. Он знал, что остальные с нетерпением ждут от него вестей о том, удалось ли разыскать материалы давнего следствия. Однако ему нужно было сначала собраться с мыслями. Все детали, все кусочки мозаики вертелись у него в голове. Он знал, что они как-то связаны между собой. Осталось только выяснить, каким образом.

Прощаться оказалось на удивление трудно. Все в нем сопротивлялось, когда он обнимал дочерей и говорил им «пока», делая вид, что вернется через несколько дней. Но его самого удивило, как тяжело было расставаться с домом и с Луизой, которая стояла в прихожей и смотрела на него непроницаемым взглядом.

Поначалу он собирался сбежать потихоньку, оставив записку. Но потом почувствовал, что все же хочет проститься с ними по-настоящему. Большой чемодан он заранее спрятал в машину, чтобы поездка выглядела в глазах Луизы одной из многочисленных командировок с небольшим багажом.

Хотя уезжать оказалось неожиданно тяжело, он знал, что скоро адаптируется к новому существованию. Достаточно взглянуть на Посенера. Он уже много лет в бегах и нисколько не переживает, что оставил дома ребенка. Кроме того, дочери уже почти выросли. Скоро он и так станет им не нужен.

— Что это у тебя за командировка? — спросила Луиза.

Что-то в ее голосе заставило его задуматься. Неужели она догадалась? Эрик отогнал от себя эту мысль. Даже если она что-то подозревает, у нее нет возможности что-либо предпринять.

— Переговоры с новым поставщиком, — сказал он, перебирая в руках ключи от машины. Он поступил честно — взял маленькую машину, оставив ей «Мерседес». А денег, которые он оставил на счете, хватит на расходы ей и девочкам на год, включая оплату кредита за дом. У нее будет достаточно времени, чтобы разобраться в новой ситуации.

Эрик потянулся. У него нет никаких причин чувствовать себя подонком. Если кто-то пострадает от его действий, то это уже не его забота. Его жизнь в опасности — он не может сидеть и ждать, пока прошлое настигнет его.

— Я вернусь послезавтра, — сказал он легким тоном и кивнул Луизе. С тех пор, как он обнимал или целовал ее на прощание, прошли долгие годы.

— Приезжай, когда хочешь, — ответила она и пожала плечами.

И снова ему показалось, что что-то в ней изменилось. Но ему наверняка только показалось. А послезавтра, когда она будет ожидать его возвращения, он уже будет далеко.

— Пока, — сказал он, поворачиваясь к ней спиной.

— Пока, — ответила Луиза.

Усевшись в машину и тронувшись с места, он в последний раз взглянул на дом в зеркало заднего вида. Потом включил радио и начал подпевать мелодии. Он едет к новой жизни!

Эрика с ужасом посмотрела на Патрика, когда тот вошел в дом. Майя давно спала, а сама она сидела на диване с чашкой чая.

— Тяжелый день? — осторожно спросила она, подошла и обняла его.

Патрик уткнулся лицом ей в шею и некоторое время стоял неподвижно.

— Мне нужно срочно выпить бокал вина.

Он ушел в кухню, и до Эрики донесся звук открываемой бутылки и звон бокала. Она почувствовала, что тоже не отказалась бы выпить вина, однако ей пришлось довольствоваться чаем. Самым большим минусом беременности и периода кормления было то, что нельзя время от времени пропустить бокальчик красного. Но она иногда отпивала глоток у Патрика — и этого хватало.

— Как хорошо вернуться домой, — проговорил Патрик со вздохом, опустился рядом с ней на диван, обнял ее одной рукой и положил ноги на журнальный столик.

— Как хорошо, что ты дома, — проговорила Эрика, прижавшись к нему. Некоторое время они сидели молча. Патрик отпил своего вина.

— У Кристиана есть сестра.

Эрика вздрогнула.

— Сестра? Никогда в жизни не слышала. Он всегда говорил, что у него нет семьи.

— Это не совсем верно. Скорее всего, я потом очень пожалею, что рассказал тебе, но сейчас я чертовски устал… Все, что выяснилось за сегодняшний день, вертится у меня в голове, и хочется с кем-нибудь поделиться. Но все это между нами, хорошо? — добавил он и строго посмотрел на нее.

— Обещаю. Рассказывай.

И Патрик рассказал обо всем, что узнал. Они сидели в темной гостиной, освещенной лишь экраном телевизора. Эрика молча слушала, только охнула, когда Патрик рассказал, как Алиса получила мозговые нарушения и как Кристиан много лет жил с этой страшной тайной, в то время как Рагнар и защищал его, и следил за ним. Когда он рассказал все об Алисе, о том, в какой обстановке холодности прошло детство Кристиана и как он покинул приемную семью, Эрика покачала головой.

— Бедный Кристиан!

— Но это еще далеко не конец.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Эрика и охнула, получив изнутри мощный удар по легким. Близнецы были сегодня в ударе.

— В годы учебы в Гётеборге Кристиан сошелся с женщиной по имени Мария. У нее был маленький сын — буквально новорожденный. С отцом ребенка она не общалась. Они с Кристианом вскоре съехались, сняв квартиру в Партилле. Мальчик — его звали Эмиль — стал для Кристиана как родной сын. Похоже, они жили очень счастливо.

— И что случилось потом?

Эрика не знала, хочет ли она услышать продолжение. Проще всего было закрыть уши руками, не впускать в сознание тяжелого и трагического. Однако она все равно задала этот вопрос.

— Однажды в среду вечером в апреле Кристиан вернулся домой из университета. — Голос Патрика звучал безжизненно, и Эрика взяла мужа за руку. — Дверь была не заперта, и он встревожился, когда заметил это. Он позвал Марию и Эмиля, но ответа не получил. Он обошел всю квартиру, ища их. Все выглядело как обычно. Их верхняя одежда висела в холле — не похоже было, чтобы они ушли. Коляска Эмиля стояла на лестнице.

— Даже не знаю, хочу ли я слушать дальше, — прошептала Эрика, но Патрик смотрел прямо перед собой и, казалось, не услышал ее.

— В конце концов он обнаружил их. В ванной. Они были утоплены.

— Господи! — воскликнула Эрика, прижимая ладонь ко рту.

— Мальчик лежал на спине в ванне; у матери голова была под водой, а тело снаружи. Судебно-медицинская экспертиза обнаружила на шее синяки — следы пальцев. Кто-то насильно держал ее голову под водой.

— Кто?

— Не знаю. Найти убийцу полиции так и не удалось. Как ни странно, но не возникло никаких подозрений в отношении Кристиана. Поэтому мы не увидели это дело, когда искали в нашем реестре на его имя.

— Как это получилось?

— Точно не знаю. Но все, кто их знал, в один голос утверждали, что они были невероятно счастливой парой. Мать Марии тоже была на его стороне, к тому же сосед видел, как из квартиры выходила женщина — примерно в то время, когда, по данным судмедэксперта, наступила смерть.