Картель правосудия

– Гм… Скорее всего… Ну да, они работали на одного и того же человека, возможно, даже не подозревая друг о друге. До поры до времени.

– Согласен. Но что это нам сейчас дает? Получается, что Лозинский, решив удрать от недавних партнеров, спрятал все концы в воду, несмотря на то что постоянно находился «под колпаком». Единственный раз, когда ему дали пожить вольной жизнью, – это во время пресловутой калужской охоты… Хотя, судя по его рабочим записям, как раз в это время начиналась самая горячая пора финансовых операций и Крэйг вот-вот должен был пожаловать.

– То есть несколько странно, что он вдруг рванул на охоту? – сделал простой вывод Турецкий, ничего особенного не имея в виду.

Слава некоторое время переваривал сказанное.

– Да, пожалуй. А может быть, у него были какие-то интересы в Калуге?

– Исключено. Школьников сделал детальную карту всех его разъездов и переговоров за последнюю неделю – всего того, с чем были связаны деловые интересы Лозинского. Никакой Калуги там нет и в помине…

Грязнов здоровой рукой покрутил радиоприемник, оттуда вырос низкий голос:

– По последним исследованиям, джипы представляют собой повышенную опасность на автодорогах. Вместе с микроавтобусами и пикапами количество этих машин составляет одну треть от общей массы транспорта. При столкновении же их и стандартных автомобилей число погибших водителей составляет один к шести. Это происходит оттого, что джипы не только гораздо тяжелее легковых автомобилей, но и выше их…

Снова заглянула молоденькая медсестричка:

– Извините, это вы Турецкий? К телефону.

– Дядь Саш, – это был Денис Грязнов. – Неудобно вас дергать из-за всякой чепухи… Но, может, это важно? Короче, это не моя машина.

– Не понял?

– Пригнали отремонтированную тачку, ту, что мы в лесу разбили, на охоте. То есть модель та же, номера мои, даже чехлы с сидений – мои. А сам джип – другой. Вы не думайте, я не жалуюсь и не возражаю, просто понять не могу – зачем?! Да, чуть не забыл, а как там мой родственник себя чувствует?

– Черт возьми! – подскочил Турецкий. – Ну конечно! Слава, я умчался, потом все объясню!

После мгновенного исчезновения приятеля Грязнов машинально повертел коробочку «от Меркулова», открыл. Внутри лежали кварцевые часы «Слава».

28 февраля, ночь

Двое калужских коллег Школьникова – местные эфэсбэшники, показывая дорогу, ехали впереди. Турецкий, Денис и Семен Школьников сидели в «Москвиче» последнего. Ему самому эта ночная вылазка за две сотни километров от Москвы пришлась явно не по душе. Школьников был весьма недоволен, что Турецкий, ничего не объясняя, пригнал их сюда, едва лишь узнав, что племяннику его приятеля подменили машину, да еще заставил поднять на ноги калужскую спецслужбу, перед которой была поставлена сверхоперативная задача – найти до приезда «Пантеры» джип Дениса Грязнова. Впрочем, выяснилось, что с этой задачей справился бы и ребенок: джип продолжал преспокойно находиться на стоянке автосервиса, куда его отогнали после приснопамятной охоты.

– Вот она, моя, – сразу узнал Денис, показывая рукой, что было, в сущности, немудрено, – других машин на стоянке не было.

– Молодежь нынче привередлива, – проворчал Школьников бог знает в который раз и заглушая двигатель.

Не успели они выйти из машины, как невдалеке раздался мерный приближающийся шум. Школьников ожил, поглядывая на Турецкого с нескрываемым восхищением: надо же как он вычислил.

Наконец из-за угла медленно выехала вишневая «мазда», если в такой темноте можно было рассмотреть ее цвет. Она проехала мимо и скрылась за поворотом. Сыщики вопросительно уставились друг на друга. Не успели они ничего решить, как все повторилось: нарастающий шум мотора и вишневая японская машина, выезжающая из-за угла. Приближающийся пучок фар на мгновение осветил пассажиров «Москвича». «Мазда» явно возвращалась.

– Они уже в третий раз проезжают, – не выдержал Денис.

– Один тебе приснился.

«Мазда» дотянула до угла и стала. В «Москвиче» случилось немое оживление.

– Подождем, не будем брать ее сразу, – предупредил Турецкий.

– Который час?

– Двадцать минут пятого.

Открылись обе передние дверцы, и показались две темные фигуры, за ними вылезла еще одна. Последний открыл багажник и стал что-то доставать, тем временем его спутники двинулись к джипу.

– Берем их, начали! – скомандовал Турецкий, понимая, что рано или поздно он чихнет.

– Ни с места! – завопил Денис, предвкушая хорошую потасовку. – Всем стоять лицом к стене! – В считанные секунды он скрутил сразу двоих.

– Кто тут у вас основной? Что вы тут делаете, а?! Говорить правду! Кто вас послал? – наседал Школьников, с удовольствием размахивая «макаровым». – Куда вы должны были отвезти джип?!

– Мы машину увидели…

Турецкий посветил себе фонариком и увидел, как трое молодых людей, из них двое – совсем подростки, лет, наверное, не больше шестнадцати, испуганно прижались к стене.

– Какого лешего вам здесь надо? – удивился Турецкий.

– Кто вас прислал?!

– Да мы… мы только… – стали всхлипывать мальчишки, – мы колеса хотели… снять…

– Да никто их не присылал, – сказал Турецкий, – что, не ясно разве, посмотри на их руки.

Школьников последовал совету коллеги и увидел, что шпана притащила с собой домкрат. Сплюнул с досады и коротко приказал калужскому знакомому:

– Забери их отсюда… да пошевеливайтесь.

– Да в машине ничего нет, кроме карты Москвы, – проинформировал Денис, уже успевший быстренько осмотреть свой автомобиль.

– Смеешься?! Да в ней – все. Отгоним в Москву и разберем на части.

СЕМЕН ШКОЛЬНИКОВ

1 марта, раннее утро

Юрий Мефодьевич Малинин, механик-золотые руки уже махнул на это дело. Не раз и не два он обслуживал своего давнего клиента Сашку Турецкого. Все его ломаные-чиненые «жигуленки» прошли через руки Мефодьича и всегда после ремонта худо-бедно бегали. Но эта просьба была из ряда вон. Разобрать на части такую отличную машину в поисках неизвестно чего?! Мефодьич справедливо негодовал, даже несмотря на то, что сперва был весьма польщен выбором Турецкого, который уже как огня боялся всех ведомственных специалистов и потому ни свет ни заря обратился к своему давнему знакомому – Мефодьичу, стало быть.

Вначале под его чутким руководством все дружно снимали колеса. Потом – сиденья. Обшарили багажник, разобрали двигатель, раскурочили переднюю панель, вытащили магнитофон. Сделали распил в бамперах, продырявили днище где только можно – и все бесполезно.

Денис ожесточенно снимал покрышки. Школьников уже задремал в углу. Мефодьич категорически порекомендовал прекратить бесплодные поиски.

– В эту машину никто не лазил, никаких тайников здесь нет, наркотиков – тоже, – он почему-то был твердо убежден, что Турецкий ищет героин.

– Да не верю я в это, Мефодьич. Наркотики, тьфу ты, какие наркотики?! Тайник в машине есть.

Еще полтора часа ожесточенных поисков в самых укромных местах ничего не дали. Джип был подвешен в воздух, а Турецкий стоял под ним, всерьез обдумывая вероятность его падения. Школьников примостился в углу мастерской

У Турецкого опустились руки. Неужели просчитался? Проклятая спешка. «Не осталось времени на ошибки»… Вот непруха.

Он вышел на улицу, достал сигарету и остановился под навесом, потому что начавшийся было снег превратился в надоедливый веселый дождь. Это становилось похоже на весну. Турецкий чувствовал себя усталым и немолодым. Он знал, что второе дыхание открывается, только когда идешь по правильному пути, и чувствовал, что начинает задыхаться. Гонка последних дней могла доконать кого угодно, но дело было не в этом. Иллюзия слаженной команды, интенсивной и эффективной совместной работы стремительно улетучивалась. И крыть было нечем. Турецкий чувствовал себя игроком в покер, который был опозорен неудачным блефом. Он пошел ва-банк и потерял все, даже то, чего по сути и не оставалось, – остатки самоуважения в этой стремительной гонке с выбыванием.