Уик-энд Остермана

что все это значит. Она лишь дает обещание...

— О Джонни! Боже мой, Джонни!

— Успокойся, Джинни. Не надо...

А может быть, она и в самом деле пьяна, подумал Таннер. И завтра будет готова провалиться сквозь землю. Он поддержал ее под руку.

— Мы потом поговорим.

Джинни, слегка отстранившись, прошептала, касаясь губами его щеки:

— Да, конечно, мы поговорим... Джонни... Кто такой Блэкстоун?

— Блэкстоун?

— Пожалуйста! Скажи мне!.. Умоляю... Я должна знать... Ничто не изменится. Я тебе обещаю. Только скажи, кто этот Блэкстоун?

Таннер крепко взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

Она плакала.

— Я не знаю никакого Блэкстоуна.

— Ты просто не хочешь мне сказать, — в отчаянии прошептала она. — Умоляю тебя, ради всего святого, попроси Блэкстоуна остановиться!

— Тебя Дик послал?

— Он убьет меня, если узнает.

— Послушай, давай начистоту. Ты предлагаешь мне...

— Все, что ты хочешь. Только оставь нас в покое... Мой муж — порядочный человек. Он очень... очень честный. И он всегда был тебе другом! Прошу тебя, не губи его!

— Ты его любишь?

— Больше жизни... Пожалуйста, спаси его. Скажи Блэкстоуну, чтобы он его не трогал!

Она замотала головой и бросилась в сторону гаража.
* * *

Таннер хотел бежать следом и успокоить ее, но, вспомнив наставления Фоссета, остался на месте. Он пытался решить, способна ли Джинни, которая только что предлагала себя, как простая шлюха, на более страшные вещи.

Но Джинни не шлюха. Бесшабашная, иногда игривая, она — в этом Таннер был совершенно уверен — ни за что на свете не изменила бы Дику. Тут дело в другом. Джинни — агент «Омеги»? Таннеру не хотелось в это верить, но другого объяснения ее поступка он придумать не мог.

Со стороны дома раздался еще один взрыв принужденного смеха. Затем до Таннера донеслись вступительные аккорды «Амаполы». Он опустился на бортик бассейна и погрузил в воду термометр.

Внезапно он почувствовал, что рядом кто-то есть, и оглянулся. В нескольких футах от него, на газоне, стояла Лейла Остерман. Вероятно, она подошла очень тихо, или он просто не слышал ее шагов, поглощенный своими мыслями.

— О, привет! Ты меня испугала.

— Я думала, что тебе помогает Джинни.

— Она... испачкала юбку... Смотри, двадцать семь градусов. Джо скажет, что вода слишком теплая.

— Если он еще может говорить.

— Я тебя понял, — с улыбкой произнес Таннер, понимаясь с колен. — Да, Джо не умеет пить.

— Но сегодня он очень старается.

— Лейла, отчего вы прилетели на два дня раньше?

— Берни не рассказывал тебе? — Лейла колебалась. Было ясно, она недовольна тем, что разговор происходит в отсутствие Остермана.

— Нет, он ничего не говорил.

— Он ищет. Устраивает обеды, деловые встречи...

— Что он ищет?

— О, у него все время новые прожекты... ты же знаешь Берни. Ему постоянно нужно что-то свежее. Он никак не может забыть, что «Нью-Йорк таймс» однажды назвала его «интригующим» или «пробуждающимся». Я тогда не запомнила, как именно... К несчастью, с тех