Уик-энд Остермана

ился в кухню. За спиной он услышал новый взрыв смеха. Он показался ему почему-то наигранным и зловещим.

Неужели Фоссет прав? Неужели это и есть первые проявления враждебности? Или он просто сам все выдумывает?

Выйдя во двор, он приблизился к краю бассейна.

— Джинни?

— Я здесь, около грядки с помидорами. Тут у одного куста подпорка упала, и я никак не могу его подвязать.

— О'кей. — Он повернулся и направился к ней. — Который куст? Я не вижу...

— Вот этот, — сказала Джинни, указывая пальцем вниз. Таннер присел на корточки и увидел лежавшую на земле подпорку. Ее явно кто-то сломал. Должно быть, дети бегали здесь и задели.

Таннер выдернул обломок из земли и осторожно положил ветвистый ствол на землю.

— Завтра я все поправлю.

Он отряхнул ладони и поднялся. Стоявшая почти вплотную к нему Джинни неожиданно положила свои мягкие руки ему на плечи. Таннер опешил и вдруг понял: место это выбрано не случайно, из окон дома их не видно. Так вот почему упала подпорка!

— Это я ее сломала, — словно угадав его мысли, тихо призналась Джинни.

— Зачем?

— Я хотела поговорить с тобой... наедине.

Она расстегнула сверху на блузке несколько пуговиц, так что стала видна грудь. Таннер сначала подумал, что Джинни пьяна, но тут же отверг эту мысль. Джинни никогда не пьянела. Даже когда она выпивала очень много, этого почти не было заметно.

— О чем ты хотела со мной поговорить?

— Во-первых, о Дике. Я хочу извиниться за него. Когда он чем-то взволнован, он бывает резок... даже груб.

— Он был груб? Я не заметил.

— Нет, ты заметил. Я наблюдала за тобой.

— Тебе показалось.

— Не думаю.

— Пойдем готовить бассейн. — Таннера тяготил этот разговор.

— Подожди минутку. — Джинни тихонько рассмеялась. — Я тебя не слишком напугала, а?

— Я не привык бояться друзей, — с натянутой улыбкой ответил Таннер.

— Мы ведь так хорошо знаем друг друга.

Таннер внимательно посмотрел на Джинни — напряженный взгляд, горькая складка у губ. Ему вдруг показалось, что сейчас она скажет ему что-то важное. Неужели? Если так, он должен помочь ей.

— Мы всегда думаем, что хорошо знаем своих друзей. Но так ли это на самом деле? — сказал он.

— Ты мне очень нравишься... Меня тянет к тебе... Ты знал об этом?

— Нет, — не скрывая удивления, проговорил Таннер.

— Не беспокойся... Я ни за что на свете не стала бы причинять боль Эли. Физическое влечение — это ведь не супружеская измена.

— У всех свои фантазии... — Ты уходишь в сторону?..

— Конечно.

— Я же сказала, что твои супружеские обязательства не пострадают.

— Ни в чем нельзя быть уверенным до конца... — растерянно пробормотал Таннер.

— А поцеловать тебя можно? Уж поцелуй-то я заслужила... Джинни обвила руками изумленного Таннера и прижалась полуоткрытым ртом к его губам. Таннер чувствовал, что она прилагает все силы, чтобы возбудить его. Он только не понимал зачем. Если она действительно стремится к близости, то место и время выбраны неудачно, а если...

И вдруг он понял