Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)

обернулся к нам с Докой, - «Будем следить за ним в Пионерном, и

решения принимать по обстоятельствам».

Вообще то правильно. Караулить схрон месяц, может два , а

может и больше – дело сложное и ненадежное. И своего человека

в отряде менты все же устроят. Нам только об этом знать

необязательно. Но если деньги из схрона сегодня и заберут, до

полного завершения операции, до задержания всех преступников

еще далеко, и самое важное – дальше о развитии событий мы

знать ничего не сможем. Мы уже никому не будем нужны!

Дока это тоже понял, потому толкнул меня в бок и

прошептал:

«Надо об экспроприаторах рассказать», - то-есть, о трех

Робин Гудах, освободивших Мирненского профбосса от забот с

лично для себя распределенными видиками и кондиционерами, -

«Вдруг среди них и наш «мотоциклист» отметился?»

Об экспроприаторах - крайний вариант. И к нему

подбираться желательно постепенно. Для начала у Михаила

поинтересовался:

«Связать «мотоциклиста» и застреленных бандитов у вас

улики есть – окурки в кошаре и возле первого схрона, отпечатки

протектора мотоцикла там же. А как летунов к ним прилепить?

«Мотоциклист» их никогда не сдаст, это же любому понятно!»

«Давить будем», - опер пожал плечами, - «пусть

объяснит, зачем деньги к аэропартии привез, зачем летчиков там

ждал, причем не любых, а определенных, зачем при тебе с одним

из них разговаривал. Может и не получится, но работать будем!»

Дока рядом со мной вздохнул – недоволен, что я про

экспроприаторов молчу. Пришлось и его успокоить.

«Как ты установил», - это я Михаилу, - «над Придорожном

летчики три раза гудели, в разное время».

«Было такое», - на секунду опер обернулся назад.

«Так вот: по весне у вашего профсоюзного босса, уже

уехавшего из Мирного, кое-что из барахла забрали, когда он вез

его на станцию», - опер еще раз назад обернулся, и даже мент-

шоферюга на нас с Докой глянул, - «а к вам в милицию не

пошел, хотя вещи забрали ценные. Причем грабителей было трое,

и один из них – в кожаных брюках, куртке и при крагах. В одежде

мотоциклиста по холодку», - Михаил не утерпел и еще раз к нам

обернулся, с видом заинтересованным. А я замолчал, в ожидании,

когда менты мою наживку осмыслят.

«И что из всего этого?» - первым наполовину осмыслил

Михаил, и я толкнул в бок напарника: давай!

«Может и тогда эти летчики погудели, подельников

предупреждали о боссе профсоюзном! Что он шмотки везет!» -

отбарабанил Дока, на что менты задумались.

«И потом», - решился я добавить, - «может оказаться, что

только один из летчиков с преступниками связан. Потому что

если бы оба – о лишних гудений они оба и промолчали бы точно.

А так – один не в курсе, вот и брякнул по незнанию».

«Командир экипажа брякнул», - вспомнил опер.

«Точно», - поддержал его и я, - «а в аэропартии при мне

«мотоциклист» разговаривал с правым пилотом (командир

экипажа – пилот левый), к нему подбегал».

Несколько минут в машине было тихо – мы с Докой вроде

бы все сказали, менты это все обдумывали. Потом заговорил

мент- начальник:

«Нам еще пару часов ехать, вот и давайте, подробно и по

порядку, все о грабеже бывшего профсоюзного работника».

Михаил промолчал, а я толкнул в бок напарника. Дока тут

же открыл рот, и все рассказал, включая свою поездку в

Солнечный за запчастями для машин, и разговор с шофером,

перевозившим контейнер со шмотками. Менты все выслушали,

помолчали и наконец отреагировал мент начальник:

«Очень интересный случай, если учесть, что в милицию

никто не обратился. Повидимому, и профсоюзный работник, и

грабители одного поля ягодки», - повернулся к Михаилу, -

«Придется нам в Солнечный еще раз съездить, с шофером

контейнеровоза поговорить. Вдруг наш «мотоциклист» и в том

преступлении участвовал?» - недолго помолчал, - «И с летчиками

там же пообщаться, только с каждым по отдельности. Если

командир к инкассаторским деньгам отношения не имеет, то о

втором пилоте может рассказать для нас вещи полезные, в том

числе и о его друзьях. И если «мотоциклиста» он в Солнечном не

встречал, а лично к нему с просьбой погудеть никто никогда не

обращался – значит все подстроено вторым пилотом».

Теперь Дока бухнул мне в бок и с восторгом горящими

глазами прошептал:

«Я тебе говорил - об Робин Гудах давно надо было

рассказать!»

На что я молча развел руки – виноват мол, такой я

нехороший. И тут же услышал Михаила:

«Если в Солнечном все подтвердится – правака (второго

пилота) и «мотоциклиста брать можно сразу, незачем в

аэропартии зря человека держать!»

Дока – я заметил – этим словам удивился, а я малость

обиделся: не захотели менты, что бы мы об их человеке в отряде

знали.

Дальше до аэропартии все молчали. Подъехали к домику

Петра Пантелеевича, и с ним поговорил мент-начальник. Потом

подъехали к домику-камералке, там к нам втиснулся знакомый

геофизик. И в таком составе покатили к схрону. Машину Дока

остановил немного не доезжая, к кустам пошли пехом. Ну а

дальше я стоял в сторонке, и наблюдал, как озабоченные мужики,

с горящими глазами и не замечая никого рядом, руками помогали

Доке с помощью ведра добраться до мешка, в котором

«мотоциклист» закопал сумку с деньгами – никто не догадался

лопату захватить с собой!

Сумка с деньгами, вернее количество купюр в пачках

банковской упаковки, впечатляла – глаза у всех заблестели,

двигаться народ стал порезче и побыстрее. Даже я сумку в руках

подержал, прикинул вес – последним из присутствующих.

Вот когда сбылось пророчество

Владимира – пять секунд много денег в

моих руках побывало!

Потом пачки пересчитали, протокол изъятия понятые

подписали, Дока яму закопал и замаскировал – на всякий случай.

Мент начальник понятых предупредил, что бы никому ни слова, и

покатили в Мирный – с Петром Пантелеевичем я и парой слов

перекинуться не смог. В машине сидели молча, оба мента

довольные дальше некуда, наверное в предчувствии повышения

званий и получения регалий; Дока от удовольствия прямо таки

сиял, тоже на что то надеясь в порядке вознаграждения. И только

я не радовался – порученную главным геологом на субботу и

воскресенье работу я успел выполнить на десяток процентов, не

больше.

Мент начальник подъехал к моему дому, все из машины

вылезли. Заметив меня, Чапа с радостным лаем кинулся к

калитке, Света вышла на крыльцо, и оба мента с ней

поздоровались, уважительно кивнув головами.

«Красивая у вас жена», разглядел мент начальник и

сообщил об этом мне тихо-тихо, после чего нормальным голосом

добавил, - «Оба будьте на связи, впереди дел общих много».

Менты тут же уехали, а Дока, когда Света подошла к нам

поближе, почему то для нее расплылся в улыбке, и поднял вверх

большие пальцы на обеих руках, продемонстрировав, что все

дела сегодняшние прошли на «отлично».

Остаток дня и пол ночи сидел

со справочниками. Считал и

пересчитывал, но никого из моей

группы под возможное сокращение

не подвел. Хоть в этом повезло!

Часть сорок пятая.

Утром справочники вернул партийскому экономисту, а со

своими расчетами навестил главного геолога. Игорь Георгиевич

посмотрел, почитал, похмыкал и поулыбался:

«Денег снимают десять процентов, а работников ты всех

оставляешь. Так не выйдет! Уменьшают бурение – убирай

затраты на документацию скважин и техника геолога, и инженера

геолога».

«Я все рассчитал согласно справочникам!» - начал я

прикидываться овечкой, но Игорь Георгиевич остановил: