Три суда, или убийство во время бала

— Я живу постоянно в Москве, на Варварке, в доме Быкова, где уже седьмой год содержу контору для ссуды денег под залог. Там же живет и все мое семейство, которое до сих пор не знает, что со мною случилось и куда я пропал. До прибытия моего в Москву я торговал в Варшаве, в рядах, разным товаром. До Варшавы я торговал за границей.

— Сколько у вас было всего таких бриллиантов?

— Всех камней у меня было тридцать пять.

— У вас отобрано сначала четыре, потом двадцать пять. Где же остальные? Недостает шести штук.

— Остальные проданы мною в Москве ювелирам и частным лицам.

— По какой цене вы их продали?

— По 800 и по 750 рублей за штуку.

— Вы можете указать кому?

— Это значится в моих конторских книгах. Полиция, если действительно эти бриллианты у кого-либо украдены, лучше бы сделала, если бы напечатала предостережение, чтобы их не покупали, нежели подставлять западню невинным людям.

— Расскажите, каким образом вы приобрели бриллианты и от кого? Предостережение полиции, о котором вы говорите, прежде всего остановило бы похитителей, и бриллианты не были бы теперь налицо.

— 22-го ноября нынешнего года, — начал Аарон, — в контору мою пришел молодой человек, который предложил мне купить у него диадему с бриллиантами. Я попросил эту вещь посмотреть. Он предложил мне тогда ехать с ним вместе в гостиницу «Мир», где, по его словам, находилась драгоценная вещь.

— Кто был этот человек?

— Не знаю.

— Опишите его наружность.

— Не помню. Знаю только, что это был человек молодой, высокий ростом, красивый, с маленькой бородкой.

— Только вы о нем и знаете? Продолжайте ваш рассказ.

— У меня были лишние деньги; я не хотел упустить выгодную покупку, а потому тотчас отправился с этим молодым человеком. Придя в гостиницу, он привел меня к дверям 15-го номера, вынул ключ из кармана, отомкнул дверь, и мы вошли. Он запер за собой двери. Потом достал из дорожной шкатулки диадему и показал мне. Мы скоро сторговались, я решился купить диадему.

— За сколько?

На этот вопрос Аарон ответил неохотно.

— Да как вам сказать — за сколько! В диадеме недоставало одного камня, куда же эта вещь годилась? Где же было подыскать точно такой же камень? Дорого дать я не мог!

— Однако, за сколько же вы купили диадему?

— За триста рублей.

— Каждый камень?

— Нет, всю диадему.

— И тогда же отдали деньги?

— Нет. Молодой человек сказал мне, что он подумает…

— Сколько он просил у вас за диадему?

— Он ничего не просил, а хотел только, чтобы я объявил свою цену. Он сказал мне, что если, подумав, согласится продать диадему, то на следующий день или сам завезет ее ко мне, или пришлет со своим знакомым. На другой день явился ко мне рассыльный с диадемой. Я осмотрел и испытал все камни, не подменены ли они: оказалось, что они настоящие. Рассыльный получил с меня деньги и ушел.

— И вам не показалось странным, что рассыльному могла быть доверена такая вещь и что диадема продается за ничто?

— Что же тут странного, дело коммерческое. Я думал, что продавец прокутился или проигрался и, не будучи в состоянии немедленно достать нужные ему деньги, решился дешево продать бриллианты.

— Встречали ли вы потом этого молодого человека?

— Нет. Дня через два после уплаты денег рассыльный вернулся ко мне и спросил меня, не знаю ли я фамилии того лица, которое продало мне бриллианты. Я сказал, что не знаю. Рассыльный мне сказал, что, вернувшись в гостиницу «Мир», он в ней не застал уже того человека, который его ко мне присылал. Затем он ушел, и я более о них обоих ничего не слыхал и нигде их не встречал.

— Номер рассыльного?

— Не помню. Но он мне дал расписку в получении денег. Расписка эта хранится в моей конторе. В ней, вероятно, значится и номер его бляхи.

— Где оправа диадемы?

— У меня в конторе.

— Зачем вы ездили в Петербург?

— Затем, чтобы продать ювелирам бриллианты, так как в Москве я не мог их сбыть выгодно и успел продать всего четыре камня.

— Показывали ли вы кому-нибудь диадему?

— Нет. Камни я вынул из оправы, полагая, что их легче продать поодиночке. В начале настоящего месяца, видя, что более покупателей не находится, я поехал в Петербург — предложить бриллианты ювелирам. Остановился я в гостинице «Рига», в самый день моего приезда, просматривая «Полицейские ведомости», прочитал объявление «о покупке бриллиантов» и отправился по адресу. Остальное вы знаете. Теперь прошу вас меня отпустить, так как от долговременного содержания под арестом дела мои могут расстроиться. Если бриллианты действительно краденые, я в этом нисколько не виноват и отвечать за это не могу.

— Погодите, вы несколько торопитесь. 20-го октября нынешнего года в здешнем городе убита девица Елена Владимировна Русланова; убийца сорвал с ее головы диадему; диадема эта оказывается у вас, и вы хотите, чтобы вас отпустили, не подвергнув даже допросу?

— Да чем я во всем этом виноват? Я в мою жизнь даже и во сне никого не убивал, не только наяву!

— Докажите, что слова ваши справедливы.

— Вы имеете более средств отыскать человека, продавшего мне диадему, нежели я, и от него вы можете узнать всю истину.

— Определите, по крайней мере, точнее приметы лица, продавшего вам бриллианты.

— Не могу: я его только раз видел.

— Ваше показание, во всяком случае, маловероятно. Вам продают за триста рублей тридцать пять камней, из которых за каждый вы получаете от 750 до 800 рублей! И вам не показалось подозрительным, что вам отдают даром целое состояние?

— Молодой человек, предложивший мне диадему, говорил мне, что он в сильной нужде, я этим воспользовался.

— Рассыльный вернулся к вам от продавца, сказав, что его не нашел. Вы и в этом не нашли ничего странного? Отчего вы не заявили об этом в полицию?

— Это не мое дело. Я не украл, я купил.

— Но вы должны же были знать, что так дешево можно купить только краденую вещь?

— Почему же? Дело коммерческое…

— Вы читали газеты, в которых подробно было описано убийство и похищение диадемы, и вы, имея диадему в руках, не сообразили, что эта диадема добыта убийством и продана вам самим убийцей! В газетах было даже означено число бриллиантов! Русланов во всех газетах публиковал, что он даст огромное вознаграждение тому, кто найдет диадему… Все это вы читали и после настаиваете на том, что диадема перешла к вам в руки правильною покупкою?

— Что же значат, помилуйте, газетные известия? Газеты часто передают вести о событиях вовсе небывалых.

— Перестаньте, пожалуйста. Можно ли в свое оправдание приводить такие доводы? Если вы действительно купили эту диадему при таких обстоятельствах, вы покупали ее, зная, что она краденая. Если вы сразу этого не сообразили — вы непременно должны были прийти к этой мысли вследствие газетных известий.

— Помилуйте! Найдите только молодого человека, продавшего диадему, он сам подтвердит мои слова.

— Я думаю, вы сами менее всех ожидаете, чтобы он подтвердил это действительно. Но, во всяком случае, скажите же мне, по крайней мере, такие приметы, по которым этот молодой человек может быть опознан.

— Я сказал все, что знаю.

— Молодой человек пришел к вам пешком или приехал?

— Он приходил пешком.

— Как он был одет?

— В синем суконном пальто, обшитом лисьим мехом; шапка на нем была белая барашковая.

— Номер, в котором он останавливался в гостинице, был небольшой?

— Нет, дорогой. Видя по номеру, что он был не беден, я не имел повода подозревать, что бриллианты не принадлежат ему.

— Но он вам говорил, что в нужде?

— Да, говорил, но он мог прокутиться и временно быть в нужде.

— Не говорил ли он вам, откуда приехал?

— Я не спрашивал.

— Полагаете вы, что это был москвич или нет?

— Наверное, нет, во-первых, потому, что он жил в гостинице, во-вторых, потому, что, идя со мной из моей конторы пешком в гостиницу, он не знал дороги, поворачивал в те улицы, в которые не следовало, и я должен был ему указывать дорогу.