Шесть (СИ)

Саймон усмехнулся и ткнул пальцем в отпечатки следов.

- Лапы. Везде отпечатки только задних лап. Ты где-нибудь встречал собаку, которая ходит только на задних лапах?

Брови доктора поползли вверх.

- Оу... Только не говори мне, что убийство было совершено в полнолуние.

- Зрите в самый корень, доктор Вэбер, - усмехнулся Саймон.

- Как я уже говорил - я неплохо тебя знаю, - улыбнулся в ответ Дэвид и заинтересованно спросил: - И что же, ты думаешь, здесь поорудовал оборотень?

- Ага, а жертва написала цифру "666", но две последние цифры залило кровью. - Видя странный взгляд доктора, он пояснил: - Это предположение записал Ник в своём блокноте. Это из того немногого, что я смог разобрать в его записях.

- Ну, он поддерживал твоё увлечение странными делами. Ты-то сам как считаешь?

Саймон сложил руки на груди и обвёл задумчивым взглядом посетителей кафе, которых к концу дня становилось всё меньше.

- Я думаю, мой брат прав и убийца всё подстроил, чтобы увести расследование в другую сторону. Как он это сделал отдельный вопрос.

Они замолчали. Доктор Вэбер медленно допивал остатки чая, параллельно продолжая изучать записи детектива, в то время как Саймон не мог найти себе место от ощущения того, что он что-то упустил. Он ёрзал на стуле, постоянно оглядываясь вокруг, снедаемый предчувствием чего-то важного, особенного, но никак не мог понять, чего же именно. Из поисков его вырвал вновь заговоривший Дэвид.

- Знаешь, наблюдая за своими пациентами, я заметил, что они обнаруживают обыкновенно наибольшее возбуждение перед наступлением гроз и в период первой четверти луны. Виду того, что душевнобольные во многом сходны с преступниками, они очень чувствительны к температурным и барометрическим колебаниям и фазам луны, очень возможно, что это свойственно и преступникам, учитывая, что зачастую у них также присутствуют какие-либо отклонения. Я это к тому, что близится новое полнолуние и убийца вновь может испытывать потребность в убийстве.

Легче от слов доктора Саймону не стало. За эти два дня он значительно продвинулся в расследовании, но всё же недостаточно далеко, чтобы попытаться предотвратить - будь таковое - новое преступление "вервольфа".

Его внимание вновь привлек садовник - в перепачканном костюме он ползал по клумбам и старательно рыхлил землю. Вроде бы ничего обычного, но его действия чем-то заинтересовали Саймона. Дэвид продолжал что-то говорить, но он его уже не слушал. Поднявшись, он вышел из-под навеса уличного кафетерия и направился к поглощенному своим делом человеку. По мере приближения детективу открывалось всё больше новых деталей: кепка с эмблемой крайтбольной команды, красная тележка с удобрениями, от которой веял специфический запах, грязная рука с желтыми ногтями, сжимающая инструмент, без устали впивающийся в землю и поднимающий облачка пыли. Саймон остановился и, словно завороженный, наблюдал за его монотонными и чётко выверенными действиями, пока шестерёнки в его голове вращались, заставляя мысли носиться с бешеной скоростью, в то время как сердце начинало биться всё медленнее и медленнее. Наконец все окружающие звуки умерли, оставив его наедине с сотканным из всего синего пространством - синими были дома, деревья, земля, небо и даже садовник казался воплощением синего сияния. Всё вокруг было пронизано синими потоками чистейшей энергии, но Саймон не обращал внимания на поглотившую его галлюцинацию - он смотрел только на делающего свою работу садовника до тех пор, пока наконец не понял, что именно привлекло его внимание.

Словно бы выйдя из транса, он моргнул несколько раз и мир вернулся в прежний вид. Саймон потряс головой и, решительно подойдя к садовнику, обратился к нему:

- Извините, можно вас на секунду?

- Да? - тот поднял голову и поправил кепку, чтобы лучше рассмотреть говорившего. - Слушаю?

- Скажите пожалуйста, что за инструмент вы держите в руках?

Садовник недоуменно уставился на садовый инвентарь и улыбнулся:

- А, вы про это! Это "крот".

- Крот? - заинтересованно переспросил Саймон.

- Ну да, - садовник протянул ему инструмент, - крот. По нормальному его, конечно, называют рыхлителем-аэратором, а в народе просто "крот".

Коуэлл взял в руку гладкую рукоятку рыхлителя и внимательно осмотрел четыре острых, изогнутых зубца, напоминающих когтистую лапу хищника.

- Вы позволите ненадолго взять его? - вновь обратился к садовнику детектив. - Покажу своему другу за столиком.

- Эээ. - Судя по взгляду, садовник явно решил, что имеет дело с психом, но Саймону было плевать. - Конечно, нет проблем.

Развернувшись, Коуэлл вернулся к не сводящему с него заинтересованного взгляда доктору.

- Кажется, я нашел второе орудие убийства. - Он положил перед ним инструмент и сел на своё место. - Похоже, наш убийца занимается садоводством.

Вэбер поднял рыхлитель и внимательно осмотрел. Задумчиво вернув его на место, он спросил:

- Интересно... А собачье днк?

- Возможно, он до этого убил собаку. - Саймон вытащил ещё одну капсулу и запил уже остывшим кофе. - В любом случае, если я прав и убийство было совершено подобной штукой, то круг поисков резко сужается.

Достав бумажник, сунул несколько купюр под тарелку. Он был взбудоражен сделанным открытием и рвался побыстрее закончить разговор и проверить появившуюся версию.

- Что вас заставило придти к такому выводу? - спросил доктор, который явно не хотел заканчивать разговор на столь интересном месте.

Саймон сгрёб со стола бумаги и стал их торопливо расталкивать по отсекам портфеля.

- Да потому что рядом с местом, где убили Ника, сплошной жилой сектор, состоящий из частных домов!

Несколько листов упали со стола и Вэбер нагнулся поднять их, но, выпрямившись, отдавать не спешил, рассматривая исписанные неровным почерком детектива бумаги. Переведя взгляд на Коуэлла, он весьма странно посмотрел на него и спросил изменившимся голосом, из которого исчезли весёлые нотки:

- А что означает: "таер"?

Саймон нахмурился.

- О чём это ты? - Дэвид указал ему на подчёркнутое несколько раз слово. - А, ты об этом. Это слово встречалось в записной книжке Ника. Я выписывал всё, что можно было разобрать, а это слово было обведено. А что, оно тебе о чём-нибудь говорит?

- Возможно, - сухо ответил Дэвид и всмотрелся в написанное. Потом, словно очнувшись, он улыбнулся и вернул бумагу детективу. - Хотя я могу и ошибаться. Наверное, мне просто вспомнилась одна стоматологическая клиника.

- Клиника? - переспросил Саймон. - Какая клиника?

- Да здесь, недалеко, на "Стеклянной" 23-71, если не ошибаюсь. Называется "Блистательный Кросстаер"... эй, вы куда?!

Но Саймон уже не слушал, со всех ног бросившись к своей машине, оставленной на автостоянке возле "Чистого листа". Перебегая через дорогу его едва не сбила машина, но ему было наплевать. Затормозив у своего форда, трясущимися руками вставил ключ в замок и открыл дверь. Бросив портфель на заднее сиденье, завёл автомобиль и, вдавив педаль газа в пол, вылетел со стоянки.

23-71! Ну конечно же! Не 2371, а 23-71! У Ника всегда были проблемы со знаками препинания, поэтому нет ничего удивительного в том, что он пропустил жалкую чёрточку!

Конечно, можно было бы предположить, что у него просто заболел зуб и он записал адрес дантиста, чтобы не забыть. Всё так, если бы не одно НО!

Николас использовал блокнот только для рабочих записей!

А так как на каждое новое дело он заводил новый же блокнот, то сомнений в том, что эта заметка имеет отношение к делу "вервольфа", Саймон не сомневался.

Проскочив на красный свет Коуэлл вырулил на Стеклянную улицу, получившую такое название из-за того, что раньше в этом квартале находились стекольные цеха. Сбросив скорость и щурясь от отражающегося в витринах бесчисленных магазинов солнца, он отсчитывал про себя: "23-52... 23-58... 23-63..."