Язык небес

— Лучшего времени не будет, — сказал он. — Мы собираемся принять решение, изменить которое будет невозможно. — Он придвинулся еще ближе.

Дистанция между ними за эти последние годы притупила некогда отличную способность Доротеи определять, когда Вернер ее обманывает. И сейчас она проклинала свое малодушие.

— Чего ты хочешь, Вернер? — Доротея устала, и ей надоело притворяться.

— Того же, чего и ты. Денег, власти, безопасности. То, что у тебя есть по праву рождения.

— Это мое право, а не твое.

— Интересно, что ты подразумеваешь под словосочетанием «твое по праву рождения». Твой дед был нацистом. Человеком, обожавшим Адольфа Гитлера.

— Он не был нацистом, — заявила она.

— Он всего лишь всю жизнь содействовал злу. Облегчал массовые убийства людей.

— Это абсурд!

— Эти смехотворные теории об арийцах, о нашем вымышленном наследии; то, что мы люди особой расы, которая появилась из особого места… Гиммлеру нравилась подобная чепуха. Именно эта теория и привела к убийственной нацистской пропаганде.

Тревожные мысли заметались в голове Доротеи. То, что ей рассказывала мать, то, что она сама слышала, когда была ребенком. Ее дед придерживался правых взглядов, что объясняло его нежелание говорить плохо о Третьем рейхе. Убежденность ее отца в том, что в Германии до войны было лучше, чем после нее, а разделение страны — катастрофа, не сравнимая с политикой Гитлера. Ее мать была права. Семейная история Оберхаузеров должна остаться в подвалах их семейного замка.

— Ты должна действовать крайне осторожно, — прошептал Вернер.

Было что-то тревожное в его тоне. Что ему было известно?

— Возможно, мысль, что я дурак, действует успокаивающе на твою совесть, — продолжал Вернер. — Может, это оправдывает твое отрицательное отношение к нашему браку и ко мне.

Доротея внимательно смотрела на него, напоминая себе, что он был прекрасно осведомлен о ее слабых точках.

— Но я-то не дурак, — закончил Вернер.

Ей стало любопытно.

— Что ты знаешь о Кристл?

Вернер указал на стену:

— Я знаю, что сейчас она с Малоуном. Ты понимаешь, что это значит?

— Скажи мне, — потребовала Доротея.

— Она должна заключить прочный союз. Малоун имеет обширные связи среди секретных американских служб. Твоя мать тщательно выбирает себе союзников, а Малоун может заставить события происходить так, как ему будет нужно. Как еще мы можем попасть в Антарктиду? Кристл выполняет поручение твоей матери.

Муж был абсолютно прав, и Доротее необходимо было знать, как он отнесется к ее возможному поражению.

Вернер ответил не задумываясь:

— Если бы это было так, меня бы здесь не было. Я просто позволил бы тебе проиграть.

Что-то в этих коротких фразах заставило Доротею вновь насторожиться. Вернер определенно знал больше, чем говорил, и она ненавидела его за то, что он мастерски мог уклоняться от прямого ответа.

Доротея ощутила страх и возбуждение, осознав, что совсем не знает этого мужчину. И эта неожиданная мысль завораживала ее и вызывала желание.

— Когда ты убила того человека в охотничьем домике, что ты почувствовала? — спросил Вернер.

— Облегчение, — это слово проскочило меж ее сжатых губ.

Ничего не изменилось в его бесстрастном лице; видимо, это признание не произвело на него должного впечатления.

— Мы должны победить, Доротея. Если для этого потребуется сотрудничество с твоей матерью и Кристл, пусть будет так. Мы не можем допустить, чтобы твоя сестра победила в этом состязании.

— Вы с моей матерью некоторое время работали вместе, правда?

— Она, так же как и мы, скучает по Георгу. Он был будущим этой семьи. Теперь же под вопросом само ее существование. Других Оберхаузеров больше не осталось.

Доротея почувствовала что-то в его тоне и увидела это в его глазах. То, чего он хотел на самом деле.

— Ты же это не серьезно?

— Тебе всего сорок восемь лет. Ты все еще можешь родить ребенка.

Вернер приблизился к ней и нежно поцеловал в шею. Она ударила его по лицу.

Он засмеялся.

— Сильные эмоции. Жестокость и обида. Итак, ты, оказывается, живой человек.

У Доротеи на лбу выступили капельки пота, хотя в комнате не было жарко. Она больше не собиралась его слушать и направилась к двери.

Вернер рванулся за ней, схватил за руку и развернул к себе лицом.

— Ты не уйдешь от меня. Не сейчас.

— Отпусти меня. — Но это была лишь слабая попытка освободиться. — Ты жалкий ублюдок. Меня тошнит от одного твоего вида.

— Твоя мать ясно дала понять, что если мы победим, то все достанется тебе. — Он еще крепче обнял ее. — Слушай меня, женщина. Все достанется тебе. У Кристл нет детей, да и мужа не предвидится. Но, может, подобное предложение было сделано и ей? Где она сейчас?

Он был рядом. Его щека касалась ее волос.

— Пораскинь мозгами. Ваша мать стравила вас друг с другом, чтобы вы выяснили, что случилось с ее мужем. Но прежде всего она хочет, чтобы продолжился род. У Оберхаузеров есть деньги, положение в обществе и многочисленные активы. Чего у них нет, так это наследников.

Доротея разжала его руки. Вернер был прав. Кристл сейчас с Малоуном. А ее матери никогда нельзя было доверять. Было ли ее сестре сделано подобное предложение о наследнике?

— У нас перед ней есть преимущество, — сказал Вернер. — Наш ребенок родится в законном браке.

Доротея ненавидела себя. Но этот сукин сын говорил толковые вещи.

— Может, нам следует начать? — спросил он.

Глава 65

Эшвилль 17.00

Стефани была в замешательстве. Дэвис решил, что они останутся здесь на ночь, и зарезервировал один номер на двоих.

— Обычно я так себя не веду, — сказала она, когда Эдвин открыл дверь. — Не иду в отель на первом свидании.

— Я не знал. Мне говорили, что ты легко к этому относишься.

— И не мечтай, — сказала Нелл, легонько потрепав его по затылку.

Дэвис пристально посмотрел на нее.

— Сейчас мы находимся в романтическом четырехзвездочном отеле. Прошлой ночью у нас было великолепное свидание, когда мы ели конфеты в лесу, а затем в нас стреляли. У нас более чем радостные перспективы для того, чтобы продолжить встречаться.

— Не напоминай мне. И кстати, мне понравилось твое тонкое обращение со Скофилдом. Отлично сработано. Он прямо-таки тебя зауважал, — произнесла Стефани с легкой улыбкой.

— Он — высокомерный, эгоистичный всезнайка.

— Который был там в 1971-м и знает больше, чем я или ты.

Дэвис опустился на кровать, застеленную ярким цветочным покрывалом. Вся комната была будто иллюстрацией из журнала «Южная жизнь». Прекрасная обстановка, элегантные занавески. Декор был вдохновлен английскими и французскими особняками XVIII века. Вообще-то Стефани больше всего хотела встать под душ. Она не принимала ванну со вчерашнего утра в Атланте. И это то, с чем постоянно сталкиваются ее агенты? Разве не предполагалось, что она начальник и должна сидеть в уютном и безопасном кабинете?

— Главная королевская комната, — сказал Эдвин. — Цена значительно превышает правительственные суточные, но какого черта? Ты этого стоишь.

Нелл утонула в одном из бархатных кресел и с наслаждением положила уставшие ноги на оттоманку.

— Если ты сможешь справиться с неловкостью, возникшей в данной ситуации, то и я смогу. У меня такое чувство, что мы в любом случае не будем много спать.

— Он здесь, — сказал Дэвис. — Я это знаю.

Нелл не была так в этом уверена, хотя и говорила то же самое президенту. Но от неприятного чувства в солнечном сплетении она не могла избавиться со времени прибытия в Эшвилл.

— Скофилд поселился в сьюте Уортона на шестом этаже. Он останавливается там каждый год, — сообщил Дэвис.

— Тебе слил эту информацию портье?

Эдвин кивнул.

— Мы быстро нашли общие интересы. Ей тоже не нравится Скофилд. — Он выудил из кармана брошюрку с расписанием конференции. — Сегодня он проводит экскурсию при свечах по особняку Билтмор. А затем, завтра утром, собирается охотиться на кабана.