Письмо от русалки

У Эрики сложилось впечатление, что книга — о чувстве вины, которое съедает человека изнутри. Впервые она задалась вопросом, что Кристиан на самом деле хотел донести до читателя, какую мысль вкладывал в свое повествование.

Эрика положила книгу на колени. Ее не покидало чувство, что она упустила что-то важное, находящееся прямо у нее перед носом. Она же слишком слепа или глупа, чтобы увидеть очевидное. Она повернула книгу обратной стороной. Портрет Кристиана, черно-белый, в классической манере — умное лицо, очки в железной оправе. Он был красив и недоступен. В его глазах читалось одиночество, взгляд казался отсутствующим. Он всегда оставался один — даже находясь в компании с другим человеком. Сидел в каком-то своем невидимом пузыре. Парадоксально, но именно это почему-то притягивало к нему других людей. Человеку всегда хочется того, чего ему не дают. Именно так и обстояло дело с Кристианом.

Эрика с трудом поднялась из кресла. Ее мучила совесть, что она полностью погрузилась в чтение и на время забыла о дочери. С немалыми усилиями ей удалось усесться на пол рядом с Майей, которая была счастлива, что мама подключилась к игре.

Однако в сознании все еще жила Русалка. Она что-то хотела сказать. Кристиан желал что-то сообщить миру, Эрика была в этом уверена. Если бы она только знала, что именно!

Патрик не мог удержаться от того, чтобы достать телефон и посмотреть на дисплей.

— Да перестань, — сказала Паула и рассмеялась. — Анника не позвонит быстрее оттого, что ты все время проверяешь телефон. Уверяю тебя, ты не пропустишь звонок.

— Я знаю, — смущенно проговорил Патрик. — Просто меня не покидает чувство, что мы приблизились к разгадке.

Он продолжал выдвигать ящики и заглядывать в шкафы в доме Кристиана. Разрешение на обыск они получили быстро. Проблема заключалась только в том, что Хедстрём не знал, что именно ищет.

— Думаю, несложно узнать, где находится Алиса Лиссандер, — утешала его Паула. — Анника вот-вот позвонит и сообщит тебе адрес.

— Угу, — пробормотал Патрик, заглядывая в раковину на кухне. Ничто не указывало на то, что к Кристиану приходили посетители. Не нашли они и признаков взлома или указаний на то, что кто-то увел его силой. — Но почему они не рассказали, что у них есть дочь?

— Скоро мы это выясним. Но мне кажется, нам стоит навести справки об Алисе своими путями, прежде чем разговаривать с ними.

— Согласен. Однако потом им придется ответить нам на целый ряд вопросов.

Они поднялись на второй этаж. Там тоже все выглядело в точности так же, как накануне. За исключением детской. Там вместо текста на стене, написанного кроваво-красной краской, появилась жирная черная полоса.

Они замерли на пороге.

— Наверное, Кристиан закрасил надпись вчера вечером, — сказала Паула.

— Как я его понимаю! Думаю, я сделал бы то же самое.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросила Паула. Она вошла в спальню и окинула ее внимательным взглядом, прежде чем начать обследовать отдельные детали.

— О чем? — переспросил Патрик, подойдя к шкафу и открывая дверцы.

— Как, на твой взгляд, — Кристиана убили? Или он покончил с собой?

— Я помню, что сказал на совещании, но не исключаю ни одной из этих возможностей. Кристиан был человеком непростым. В те немногочисленные встречи, которые у нас с ним были, чувствовалось, что в голове у него происходят процессы, непонятные нормальному сознанию. Однако прощального письма мы здесь, похоже, не найдем.

— Ты прекрасно знаешь, что прощальное письмо остается далеко не всегда. — Паула осторожно выдвинула ящик комода и пощупала рукой среди одежды.

— Знаю, но если б мы его нашли, нам не пришлось бы ломать себе голову.

Он выпрямился и отдышался. Сердце билось учащенно, по лбу снова струился пот.

— Похоже, здесь нет ничего интересного, — проговорила Паула, закрывая последний ящик. — Поехали?

Патрик заколебался. Ему не хотелось сдаваться, но он понимал, что Паула права.

Как раз в тот момент, когда они выходили из дома, у Патрика зазвонил телефон. Непослушными пальцами он поспешно вытащил его из кармана. Его ждало разочарование — звонили не из участка, а с какого-то неизвестного мобильного номера.

— Патрик Хедстрём, полиция Танума, — ответил он в надежде, что разговор окажется кратким. Ему не хотелось занимать телефон в ожидании звонка Анники. В следующую секунду он застыл на месте. — Да, Рагнар. — Он сделал знак Пауле, которая остановилась на полпути к машине. — Да? Хорошо. Мы тоже кое-что узнали… Да, конечно, можно и при встрече. Мы можем приехать прямо сейчас. Куда подъехать — к вам домой? Нет? Хорошо. Да, туда мы дорогу найдем. До встречи. Да-да, мы немедленно садимся в машину и едем. Будем на месте через сорок пять минут.

Закончив разговор, он посмотрел на Паулу.

— Это был Рагнар Лиссандер. Он говорит, что хочет нам кое-что рассказать. И показать.

Всю дорогу от Уддеваллы у него в голове вертелась фамилия — Лиссандер. Почему же он никак не может вспомнить, где он ее раньше слышал? Эрнст Лундгрен тоже постоянно всплывал в памяти. Каким-то образом эта фамилия ассоциировалась с ним. У съезда на Фьельбаку он решился — повернул руль вправо и съехал с трассы.

— Что ты делаешь? — удивился Мартин. — Я думал, мы возвращаемся в участок.

— Сначала нанесем один визит.

— Визит? Кому?

— Эрнсту Лундгрену, — ответил Йоста, сбавляя скорость и сворачивая влево.

— А что нам понадобилось у него дома?

Йоста рассказал Мартину о своих мыслях.

— И ты не можешь вспомнить, где слышал это имя?

— Естественно, нет, иначе я бы уже давно сказал, или как ты думаешь? — прошипел Йоста. Он начал подозревать, что Мартин считает его старым склеротиком.

— Ну-ну, успокойся, — проговорил Мартин. — Поехали к Эрнсту — вдруг он сможет помочь тебе вспомнить? Приятно, если он хоть раз в жизни сделает что-то полезное.

— Да, это было бы нечто новое, — сказал Йоста и невольно улыбнулся.

Как и все остальные коллеги, он был невысокого мнения о профессиональных качествах и личности Эрнста, однако не мог ненавидеть его, как все, — кроме, может быть, Мелльберга. Они так долго проработали бок о бок — за такой срок ко всему привыкаешь. И сколько раз доводилось им от души вместе посмеяться. Правда, Эрнст не раз попадал впросак, в том числе при расследовании последнего дела, после которого его уволили. Однако вдруг в этот раз он окажется полезен?

— Похоже, мы его застанем, — сказал Мартин, когда они подъехали к дому Эрнста.

— Да, — кивнул Йоста, паркуясь возле его машины.

Эрнст распахнул дверь еще до того, как они успели позвонить — должно быть, увидел их через окно кухни.

— Надо же, ко мне почетные гости! — воскликнул он, впуская их в дом.

Мартин огляделся. В отличие от Йосты, он никогда ранее не бывал дома у Эрнста, и впечатление трудно было назвать приятным. Хотя и он в холостяцкие времена не всегда поддерживал в своей квартире идеальный порядок, до такого состояния она все же никогда не доходила. Гора грязной посуды в раковине, разбросанная по всему дому одежда и стол, который, казалось, никто никогда не протирал.

— Угощать мне особо нечем, — проговорил Эрнст, — но по стопочке всегда могу налить. — Он потянулся за бутылкой водки, стоявшей на кухонном столе.

— Я за рулем, — ответил Йоста.

— А ты? Тебе, по-моему, не помешало бы поднять настроение, — проговорил Эрнст, показывая бутылку Мартину, но тот поспешно отказался.

— Ну как хотите, раз вы такие трезвенники, — усмехнулся Эрнст, налил себе и тут же выпил. — Ну вот. Так с чем пожаловали?

Он уселся за кухонный стол, и его бывшие коллеги последовали его примеру.

— Меня тут не покидает один вопрос, на который ты, возможно, знаешь ответ, — начал Йоста.

— Ага, ну давай-давай.

— Дело касается одной фамилии. Она мне знакома и каким-то образом связывается у меня с тобой.