Тарантул

Великая наша нация, словно проклятая, вынуждена блуждать во мраке окольцованных страхом, бессмыслицей, безнадежьем адовых кругов истории. И кажется - нет выхода. Или все-таки он есть, этот выход. Какой? Всегда быть самим собой?

Я так устал, что был способен рассуждать лишь на глобальные темы. Возможно, утром сумею проанализировать ситуацию и понять принципы действия гильотины "Красная стрела". И свою роль на конкретном историческом срезе.

На память водитель-зомби не жаловался и точно препроводил меня к месту постоянного проживания.

Когда остался один у подъезда, вздернул голову и увидел луну - она была крупная и насыщенная лимонным светом; в оспинках кратеров и холодных пыльных морей. А на кромках выщербленных берегов я увидел мертвые полуразрушенные вечные города. И понял, что наша планета тоже обречена на гибель. Все имеет свое начало и свое завершение. Утешало лишь то, что подобная неприятность с нами произойдет лет миллионов так через пятьсот. Думаю, не всякий наш современник доживет до эпохального конца света. Может, кому-нибудь и повезет?

... Я шаркал по ступенькам лестницы - лифт не работал по причине глубокой ночи. Думал о чем-то своем, пока не наступил на человечка, уютно примостившегося на ящике у моей бронированной двери, так легко вскрываемой.

Испугаться не успел - бомжик, ойкнув, оказался прекрасной незнакомкой. Я крякнул - этого ещё не хватало для полного счастья.

- Здрастье, - проговорила девушка. - Я - Виолетта, меня мама ваша прислала.

- О, Господи, - открывал дверь. - Что случилось?

- Она лекарства передала, - отвечала девушка. - И просила вас позвонить. Завтра похороны вашего папы...

- Он не мой папа, - заскрежетал челюстью. - Извини...

- Ой, я не знала...

- Ты где живешь?

- В слободке.

- Тогда приглашаю в гости, час ночи и мороз.

- Да?

- Я кусаюсь, когда меня обижают, а так, как собака, сплю на кухне.

Мы неловко потоптались в прихожей, стаскивая верхнюю одежду, потом прошли на кухню. Я цапнул телефон и сказал неожиданной гости, чтобы чувствовала себя как дома.

Девушка тотчас же принялась привычно хозяйничать - установила чайник на плиту, помыла чашки и блюдца, в розеточки для варенья наложила именно варенье, а не горчицу... Она, девушка, разумеется, была рыжеволоса, лицо в конопушках; глаза - цвета лета.

- Мама, - сказал, услышав утомленный родной голос. - Это я.

- Алексей, надеюсь, у тебя все в порядке? Я так устала, точно на войне... - И без перехода. - Почему ты был в тюрьме?

- Ошибка, мама. Дорогу перешел в неположенном месте.

- А Виолетта приходила?

- Она у меня в гостях.

- Обрати на неё внимание - она опрятная, аккуратная, душевная...

- Мама!..

- Да-а-а, что я тебе ещё хотела сказать, - вспоминала. - Завтра похороны. И думаю, лучше будет, если ты не будешь. Сам понимаешь, вы были не слишком... любезны... Хотя Павел Олегович был готов для тебя... все...

- Ладно, мама, - прервал её.

- И не обижай Виолетту, она опрятная, аккуратная, душевная...

- Мама!..

Чайник на пламени зашумел, как летний дождь за окном. Я вздохнул дожить бы до прогретых солнышком деньков. Моя гостья неверно истолковала мое состояние:

- У вас прекрасная мама... Она добрая...

- ... и душевная, - засмеялся я. - Прости, а можно я тебя буду называть Леттой?

- Леттой?

- Ты похожа на лето.

- Спасибо, - засмущалась. - Давайте пить чай, Алеша.

- А меня можно называть Алоизом.

- Как? - тоже засмеялась.

- Ну тогда Аскольдом...

Что может быть прекраснее ночного душистого чаепития с летней, смеющейся конопушечкой, когда за окном стынь и жестокая поземка?

И казалось, то, что происходило ещё несколько часов назад, сгинет безвозвратно в космическом мраке вечности, и назавтра наступит новый день, где не будет страха, лжи, крови и ненависти.

Я проснулся с ощущением, что меня на ночь затолкали в кухонный шкаф и забыли вытащить. Что было недалеко от истины. Я крючился на двух стульях, которые разошлись, и я, как йог, завис между небом и землей. За окном нагуливал румянец солнечный денек. Комната была пуста - на диване стопочка белья и одеяло, опрятно свернутое. А была ли она, девочка из лета?

Не знаю-не знаю, люди появляются в моей жизни и тут же исчезают, будто пешеходы, перебегающие дорогу в неположенном месте. Некоторым, правда, не удается, выпрыгнуть из-под колес транспортных средств и тогда возникают проблемы для того, кто зазевался и не вывернул вовремя руль. В какой же роли выступаю я? Водителя или пешехода?

Последняя жертва интенсивного движения на дорогах жизни: Алиса. Она погибла так внезапно и нелепо, что я до сих пор не могу осознать этот факт. Неужели так легко уйти из жизни, как из комнаты?

Алиса-Алиса... Что знаю о ней? Ровным счетом ничего. Страстная, великолепная, любвеобильная женщина, возникшая из ниоткуда. Нет-нет, материализовалась она в вагоне скорого поезда Москва-Стрелково. Случайная встреча? Теперь уж и не знаю, что думать. Неужто существовала какая-то замысловатая интрига по отношению ко мне?

Предположим, общество спасения отчизны "Красная стрела" разрабатывала моего отчима и решила приблизиться к нему с помощью меня? Но более далеких людей, как я и Лаптев, было трудно сыскать. И потом: супруга Алисы я представлял совсем иным - затюканным импотентом на дипломатическом поприще. Иначе как объяснить африканскую страсть женщины? Можно раздвинуть ноги и сделать вид, что получаешь глубокое удовлетворение, но сыграть душевные порывы невозможно. Так что образ Арсения в роли великодушного супруга не вызывает доверия. Тогда кто он?

И ещё - Иван Стрелков. Он хотел приехать поговорить. О чем? По телефону он заметно что-то не договаривал и этот вопрос: не обижает ли меня кто?.. И почему он ещё не приехал?

Вопросы-вопросы, и нет ответа на них. Во всей этой истории, конечно, самая большая загадка для меня - Лаптев.

Как я, живущий практически бок о бок с ним, не видел разительных перемен: авто, охрана, евроремонт дачи, флигелек, банька с бассейном. Наивно думал: ворует в своем железнодорожно-торговом кусте, что не возбраняется, ан нет - делишки, куда резче.

Пока я, как последний дурак, метался в поисках мифического Юзика на Киевском вокзале, уверенный, что вот-вот наступлю на хвост наркомафии, перед самым моим носом...