Тарантул

Мы рождаемся, чтобы давиться холопской фуражной пищей. Мы рождаемся, чтоб умереть, потому, что рождаемся в стране, где все годы - годы активного солнца. И поэтому жить без панамы не рекомендуется.

Пропахший смородиновым вареньем, я забылся в болезненно-потном забытье и привиделся мне странный сон: будто лежу в склепе, и даже не в склепе, а в гробу и чувствую омерзительный запах тления. Потом понимаю - рядом труп. От этого осмысления меня передергивает и вдруг... труп оживает и говорит знакомым голосом:

- Вообще-то, Алексей, изделие рассчитано на одного индивидуума. Нехорошо. - И узнаю голос Лаптева. - Мало того, что ты меня пристрелил, как собаку, ну еще, понимаешь...

- Прости, - говорю я, - так получилось.

- Получилось? - недовольно говорит. - И что добился своим непродуманным проступком?

- Не знаю.

- Вот так всегда вы, молодежь. Сначала делаете, а потому думаете. Такую коммерцию мне сбил, поганец. Ну ничего, надеюсь, тебе кишки выпустят до самых до Спасских ворот...

- К тому идет, - согласился. - Все что-то ищут на даче. Что?

- Ха-ха, - жизнерадостно захохотал труп. - Пусть ищут, да не найдут.

- А что?

- Так я тебе и сказал, убийца, - запыхтел. - Влез в мою индивидуальную лодку и ещё вопросы задает, наглый такой.

- Я сам не понимаю, почему я здесь?

- А потому, что я тебя от себя не отпущу, Алексей, и не надейся.

- А кто хотел меня отправить на учебу и с глаз долой.

- Я. И знаешь, почему?

- Почему?

- Ты очень доверчивый мальчик. Я этого всегда боялся. И вот, пожалуйста, тебя использовали, как марионетку. И ты с радостью исполнил чужую волю.

- Я исполнил свою волю.

- Нет, чужую.

- Нет, свою.

- Прекрати меня пихать, гадкий мальчишка.

- Мне тоже неудобно.

- Ладно, черт с тобой: пока свободен, как ветер.

- Спасибо.

- Да помни, дурак: убивая других, убиваешь себя...

И на этих словах крышка гроба сдвинулась и перед моими глазами закачался мутный свет, и в нем увидел два человеческих силуэта, они были поначалу зыбкие, словно отражение в воде, однако вскоре приобрели реальные очертания. Один из них держал у моего лба пистолет с глушителем. Я решил, что это продолжение кошмарного сна и закрыл глаза.

- Э, нет, милай, просыпайся, - услышал голос. - Пора платить долги.

- А вы кто? - задал глупый вопрос. - И как сюда?..

- Мы твои друзья. Пока, - усмехнулась сладкая парочка. - Все зависит от твоего поведения, Чеченец.

- У меня в школе было примерное поведение, - поднимался, размышляя как действовать против людей с оружием.

- И не думай, - прочитали мои мысли эти странные гости. - Хочешь к Лаптю, ты нам только скажи. Отправим бандеролью.

- К нему нет, - натягивал штаны. Я уже там был, промолчал.

За окном угасал день - и краски неба казались нездоровым выплеском душевных эмоций художника абстракциониста.

Неожиданные гости были уверены в своих действиях; чувствовалась служебная выправка, движения были аккуратны и корректны. На ментовско-МПСовскую братию не походили, те пустили бы пулю без всяких разговоров. Тогда кто вышел из моего больного сна, точно из болотных топей?

- И не делай лишних движений, Чеченец, - предупредили, когда покидали квартиру. - Если не хочешь иметь лишних дырок.

Я поблагодарил за столь обходительное беспокойство о моем здоровье. Приятно иметь дело с интеллигентными людьми. Такие вначале прочитают лекцию о вреде тутовичного шелкопряда на табачных плантациях Алабамы и только после вздернут тебя за твои же нежные ребра на дыбе.

У подъезда нас поджидал буржуазный "бьюик", что доказывало: на меня имеются определенные положительные виды. Во всяком случае, на труповозку лимузин никак не был похож.

Меня зажали на заднем сидении, как пирожок в духовке, и мы отправились в путь. Замелькали знакомые улицы и переулки, прохожие на тротуарах были настолько далеки, что казалось я смотрю на них из лунного кратера.

Выкатив на скоростную магистраль, авто устремилось в столицу. Заснеженные деревеньки, пластающиеся вдоль дороги, казались нежилыми, лишь слабые соломенные огоньки в оконцах и химический дым из труб доказывал люди ещё обитают на пространстве, именуемом Россия.

Мягкое движение и ровный звук отрегулированного мотора убаюкивал. Мои спутники осоловело смотрели перед собой, они были стойкие оловянные солдатики и спали с открытыми глазами. Можно было начинать против них боевые действия, равно как и против водителя с не защищенной шеей, да зачем? Можно выиграть в малом, проиграв в большом. Необходимо было понять затеявшуюся новую интригу. Трудно сражаться с тенью, с призрачной фата-морганой - невозможно. Единственное оружие в борьбе с призраками: терпение и ангельская выдержка.

Огромный, светящийся космическими огнями мегаполис остался в стороне. "Бьюик" шел по заданной траектории МКАД, мои сопровождающие ожили, как астронавты перед высадкой на планету в созвездии Черных Маргиналов.

Затем машина свернула на лесную, бетонированную дорогу, приведшую нас к некоему объекту, похожему на военный городок, окруженный колючей проволокой. На КПП дежурили офицеры в полушубках, отороченными белым мехом, в валенках и шапках-ушанках. Мне показалось, что я угодил в другой временной срез - Подмосковье, 1941 год, и где-то рядом идут кровопролитные бои за столицу.

Короткая проверка документов, франтовская отдача чести, и мы продолжили наш путь по закрытой территории. Среди сосен и елей находились коттеджи из красного кирпича и какие-то здание казарменного типа. У одного из этих домов "бьюик" притормозил, и меня попросили из его уютного салона. По хрумкому, искрящемуся от света прожектора снегу наша великолепная троица протрусила к двери.

Пока все мне казалось игрой в "казаки-разбойники". На двери имелась трафаретная табличка, утверждающая, что посторонним вход запрещен. За ней дежурил полусонный солдатик в странной, без погон, форме. Интересно, куда же это я влип по самые гланды?

Пройдя по коридору, остановились у лифта. В нем рухнули вниз и летели в свободном полете вечность. Затем снова коридор, длинный, как кишка динозавра, с двумя пропускными пунктами, и наконец - путь закончен: я был запущен в странный кабинет, что-то вроде шкатулки, где ничего не было кроме стен, стола и двух стульев, прикрепленных к полу. Я прогулялся вдоль стен, ощущая макушкой, что за мной ведут наблюдение, как за подопытным кроликом. Должно, шкатулка была с секретом: для меня стены были непроницаемы, для моих оппонентов - нет.