Двум смертям не бывать

— Главное — содрать деревянную обшивку, — шепотом инструктировала ее Тася. — Сейф, я видела, обыкновенная жестянка, только что дверца на кодовом замке и сигнализация подключена.

На низких оборотах заурчала дрель, вгрызаясь в стену, взлетела в воздух мелкая белесая пыль.

— Я пока на шухере постою. — Тася скользнула в коридор и, прикрыв за собой дверь, прислонилась к косяку. Огромный дом спал, погруженный в предутренний сумрак.

Еще несколько минут журчания в кладовке — и Жанна просунула свою голову в щель:

— Готово! Давай мешок!

Тася вытащила из кармана джинсов черный полиэтиленовый пакет для мусора.

— Ты пока складывай, а я сейчас! — Жанна скользнула в коридор.

— Ты куда? — шепотом спросила Тася. — Слушай, здесь куча каких-то бумаг, их брать?

— Нет! Главное — деньги и наши документы.

Вскоре Жанна вернулась в кладовку и обнаружила сидевшую на полу в окружении бумаг Тасю, которая лихорадочно просматривала глянцевые книжечки с золотыми гербами на обложке.

— Ну что?

— Не могу найти наши паспорта! — с отчаянием в голосе проговорила Тася.

— Не торопись, спокойнее… Бери их все, не ошибешься.

— Их слишком много, трудно будет спрятать!

В руке Жанна держала пепельницу, полную окурков. Она добыла ее в зале ресторана, где еще не успели навести порядок со вчерашнего дня. Опрокинув пепельницу, она старательно разбросала окурки по кладовке.

— Зачем это? — удивилась Тася, поднимаясь с колен.

— Чтобы подумали, что грабителей было несколько и что это мужчины… Ну что там у тебя?

— Денег примерно полторы тысячи. Нашла наши паспорта!

— Отлично! — прошептала Жанна. — Бросай все в мешок, и пошли.

В это время она зашнуровывала огромные мужские ботинки, на которых легкой пудрой осела сероватая бетонная пыль.

Девушки сложили инструменты и вышли в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. В доме было все по-прежнему тихо…

Начинался новый день. На улице уже слепило глаза рассветное нежное солнце, робко приподняв свою золотистую голову над посеребренными пылью купами олив. Улицы города были тихи и безлюдны. Негромко щебетали птицы в листве, радуясь свежести раннего утра.

— Сотри с инструментов отпечатки пальцев и выбрось их на помойку, — приказала Жанна. — А я запутаю след. Жди меня в своей комнате.

Девушки разделились. Жанна в нелепо огромных ботинках направилась вдоль улицы. Возле магазина, где обычно останавливается автобус, идущий в центр города, она села на землю и сняла ботинки. Сунув их в полиэтиленовый пакет, зашвырнула мешок за ограду тенистой виллы и сразу вернулась в дом. Никто ее не видел, и она никого не видела.

Тася сидела на кровати в своей комнате и пересчитывала деньги.

— Тысяча восемьсот долларов и девять тысяч драхм, — сказала она, отрываясь от своего приятного занятия. — Интересно, где эта жирная свинья держит остальные бабки? Ведь он на нас уже озолотился, наверное.

— Может, в банке… — пожала плечами подруга. Она выглядела усталой.

Хотя улов был намного меньше, чем рассчитывали, подруги все же были довольны проведенной операцией. Им удалось проделать все бесшумно и быстро.

— Куда мы спрячем это? — спросила Тася, с жадностью глядя на черный объемистый пакет на кровати.

— В комнатах держать опасно, лучше где-нибудь вне дома, чтобы можно было забрать в любой момент, — задумчиво проговорила Жанна. — Я знаю одно место… Пошли!

Подруги вышли из комнаты.

— Я видела, там одна девчонка из Петербурга хранила наркотики, — прошептала Жанна. — Ее сейчас нет, об этом месте больше никто не знает…

Сверток с деньгами и паспортами был засунут между камнями в саду за домом.

— А сейчас в душ и спать!

Через десять минут подруги уже спали сладким сном в своих постелях. И им обеим снилась вожделенная свобода, ставшая отныне близкой реальностью.

Хозяин с женой вернулись только к вечеру. Но уже днем, когда пришли повара, чтобы приготовить ужин для гостей, обнаружилось, что кладовка взломана. Охранники Сема и Паша дрожали, тучи неумолимо сгущались над их головами. Танцовщицы шушукались, обсуждая, кто мог ограбить хозяина.

Сомнений не вызывало то, что грабитель так или иначе связан с домом, — он прекрасно знал, где находится сейф. Возможно, этим грабителем был кто-то из местных официантов или поваров, но многие из них работали у Ставракиса по нескольку лет и до сих пор не вызывали никаких подозрений. О том, что грабитель или грабители как-то были связаны с балет-шоу, говорил и тот факт, что дверь ресторана, обычно запиравшаяся на ночь, не носила никаких следов взлома. Значит, у преступника был ключ или его ждал сообщник внутри дома.

Никто не знал, какая сумма была похищена из хозяйского сейфа. Строились догадки о миллионах долларов, распространялись слухи о немыслимых драгоценностях хозяйки. Дожидаясь приезда хозяина, охрана так и не осмелилась без приказа вызвать полицию.

Сонливые от недосыпания подруги выслушивали бесконечные пересуды танцовщиц, не участвуя в них. Жанна вообще в женском коллективе слыла молчуньей, а Тася весь день зевала и только кидала злые злорадные фразы насчет хозяина:

— Так ему и надо, жирному борову… Пусть подавится нашими деньгами!

Хозяин прибыл перед самым вечерним представлением, когда девушки уже переодевались в своих гримерных. Физиономия Ставракиса сохраняла мрачное выражение обиженного питбультерьера.

— Смотри-ка, — шепнула Тася подруге, надевая короткую юбочку с кошачьим хвостом и полосатый бюстгальтер, украшенный черной и золотой мишурой наподобие тигриной шкуры (она была занята в «Танце мартовских кошечек»). — Похоже, будто ему отдавили лапу. Если он сообщит в полицию и нас станут допрашивать, мы всю ночь спали и ничего не слышали!

— Я скажу, что Фанус ушел от меня, только когда рассвело, — сказала Жанна, натягивая свой фирменный наряд «Снежной королевы».

— А он не выдаст?

— Нет, я ведь пообещала, что скоро переберусь к нему, он будет молчать. А вот ты как?

— Как-нибудь! — легкомысленно бросила Тася и упорхнула на сцену, оттуда уже доносились завораживающие аккорды музыки.

Было очень жарко. Сгустившаяся к вечеру духота плохо действовала на зрителей. Они вяло хлопали и плохо «заводились». Девушкам приходилось нелегко под беспощадным светом софитов. Тяжелые вентиляторы, медленно ворочавшиеся под потолком, не разгоняли застоявшийся воздух, а, наоборот, точно взбивали его в противную влажную массу, липнувшую к телу. В воздухе носились электрические разряды — чувствовалось приближение грозы.

Жанна за кулисами ждала своего выхода. На душе у нее было тревожно. Какое-то странное чувство, ощущение того, что она забыла что-то важное, не давало ей успокоиться. Хуже всего, что она никак не могла вспомнить, что же именно она забыла. Это что-то важное было связано с тем, что произошло сегодня ранним утром и о чем нельзя было говорить ни с кем, кроме Таси.

Музыка на верхней пронзительной ноте резко оборвалась. «Мартовские кошечки», уже без юбочек и без хвостов, задыхаясь, сбежали со сцены, блестя крупными каплями пота на припудренных носах. Сразу же после танца они должны были спуститься в зал, к гостям. Раскрасневшееся лицо Таси выглядело совсем не весело.

— Чертова жара! — бросила она на ходу Жанне и тревожно добавила вполголоса: — Люська сказала, что обыскивают комнаты девчонок, ищут деньги и паспорта…

Она не успела договорить — из коридора, ведущего в хозяйские покои, появилась шкафообразная фигура Семы.

— Тебя зовет хозяин! — произнес охранник и железными пальцами сжал хрупкое предплечье девушки.

Та тоненько вскрикнула и обернулась к подруге. В ее умоляющем взгляде читался затаенный страх. Но Жанна с первыми аккордами из «Спящей красавицы» Чайковского уже выплывала на сцену.

Она «работала» свой танец и продолжала размышлять о том, что ей сообщила Тася. Обыски — это понятно… Значит, Ставракис решил не обращаться в полицию… Хорошо это или плохо?