Люди долга и отваги. Книга вторая

…Однажды к начальнику пришла жена одного из сотрудников.

— Проходите, проходите, Зинаида Ивановна, садитесь.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — удивилась вошедшая.

— А какой же я начальник, если не буду знать имена жен, матерей, отцов своих сотрудников?..

Женщина смутилась. Она пришла поделиться радостью, которая в доме поселилась недавно. После каждой получки муж теперь приносит в дом по две-три книги. Сам много читает, и дома установилась традиция: в выходные дни читать книги вслух, обсуждать прочитанное. А вчера всей семьей ездили в Москву в театр. И им стало интереснее и веселее жить…

А Дмитрий Павлович вспомнил, как долго возились в отделе с такими, как муж Зинаиды Ивановны. Они считали, раз работают в милиции, то все уже знают и незачем им учиться, читать книги, следить за новинками литературы. Дмитрий Павлович улыбнулся, когда Зинаида Ивановна сказала о театре. Вспомнил: однажды, разговаривая с ее мужем, сослался на новый нашумевший спектакль, который недавно посмотрел. А тот, оказалось, не только этого спектакля не видел, а уже года три вообще не ходил в театр. Смутился тогда сержант… А теперь вот — были в театре. Но ведь чтоб разбудить эту потребность тоже пришлось немало потрудиться. По договоренности с Книготоргом в дни получки в отдел теперь приезжает передвижной киоск. Лейтенант Тюрнева Валентина Александровна и капитан Гремицкий Вадим Валентинович заранее опрашивают сотрудников, кто какие книги хотел бы купить, а у кого в семье важное событие — тот обеспечивается наиболее дефицитными книгами в первую очередь.

Запоминаются и ежегодные выставки самодеятельных художников райотдела. А хоровой коллектив? Недавно он отметил юбилей — первое десятилетие. А с каким трудом создавался! Дмитрий Павлович присутствовал на каждой репетиции. С юмором рассказывают, как однажды, распекая тех, кто опаздывает на занятия, вгорячах не пощадил ближнего — публично пристыдил свою жену, работника вневедомственной охраны. Какие объяснения были дома, никто не знает. Но опаздывающих больше не было.

В последний приезд я попала на торжество: отдел внутренних дел и русский народный хор под управлением народного артиста СССР профессора Владислава Геннадиевича Соколова заключили договор о содружестве. До сих пор перед глазами картина: на сцене Дворца культуры Ступинского металлургического комбината двое — Соколов, высокий, седой, в торжественном черном фраке с дирижерской палочкой в руках и полковник Мокров в парадной милицейской форме. Казалось, о каком договоре, о каких взаимных обязательствах может идти речь в столь разных коллективах — артисты и милиционеры?

Но это только на первый взгляд. А если поглубже заглянуть в самую суть многоплановой работы райотдела — по профилактике и пресечению нарушений, по наведению порядка в городе и других населенных пунктах? Ведь работнику милиции приходится сталкиваться порой с самыми темными сторонами жизни. И он всегда должен быть «на высоте». К этому стремятся здесь все — от начальника до рядового. В районе раскрывается большая часть преступлений. Сотни рабочих, колхозников, служащих — активные друзья милиции. А сколько приходит сюда благодарственных писем! Разве вся эта работа не укрепляет морально-нравственное здоровье людей, не помогает им стать чище, духовно богаче? Разве не лечит даже самые запущенные раны, полученные в водовороте жизни? Это прекрасный союз, великолепное содружество.

Мы сидели в кабинете начальника. Секретарь принесла свежую почту. Дмитрий Павлович, машинально перебирая конверты, вдруг изменился в лице, насторожился. Вскрыл один из них, заулыбался:

— Письмо от одного моего подопечного. Сорвиголова парень, но душевный…

Я попросила разрешения прочитать письмо.

Я заметила, у Дмитрия Павловича повлажнели глаза. Прокашлявшись, он сказал:

— Напишу я ему. Надо поддержать парня. Может, и встретимся…

Когда уезжала из Ступина, Дмитрий Павлович готовился к очередному заседанию бюро горкома партии, где будет обсуждаться вопрос об усилении профилактической работы среди населения. Он член бюро горкома партии и основной докладчик по этому вопросу. На днях должен выступать в подшефном ПТУ. Оттуда поступает немало тревожных сигналов. А поздно вечером предстоит разговор с подозреваемым в тяжком преступлении. И так день за днем. Милиция есть милиция. Она самой жизнью поставлена блюсти общественную нравственность и правопорядок. И потому работа людей в милицейской форме проникнута глубокой человечностью, желанием очистить нашу жизнь от всякой скверны, стремлением вовремя прийти на помощь тем, кто в ней нуждается. Полковник Мокров — один из ее верных бойцов.

Их пятнадцать. Четырнадцать женщин и один мужчина. Все разные. Одни — восторженные романтики, порывистые, открытые, беды и радости у них на лице. Другие — спокойные, основательные, даже, пожалуй, немножко медлительные, умеют глубоко прятать от чужих глаз свои волнения и переживания. Возможно, это след профессии. А скорее всего черта характера. Но при всей разности эти люди удивительно похожи в главном — в поистине самозабвенном отношении к своему труду — работе инспектора по делам несовершеннолетних.

Такой вывод мне подсказали как встречи с самими инспекторами, так и знакомство с проблемами, которые их волнуют, наблюдения за их работой.

— Каждую ночь мне Фандеевы снятся, — с виноватой улыбкой проговорила Оксана Витковская, сама непосредственность, любимица всего коллектива. Сказала и оторопело посмотрела на подруг, которые сидели тут же, в кабинете начальника инспекции, — был день служебной подготовки. Ей показалось, что она невольно выдала свою заветную тайну. А те в ответ хором расхохотались — у каждой свои Фандеевы, каждой они снятся, и далеко не в розовых снах.

Когда замолкли эти «веселые нотки», Антонина Яковлевна Артамонова, одна из опытнейших инспекторов, депутат Юдинского поселкового Совета, с горечью продолжила мысль Оксаны:

— А вот мне Ленчик мой не только снится: на днях выкинул коленце — попался на краже. Задержали с поличным.

Последние слова она выдохнула полушепотом. И в кабинете на мгновение повисла тишина. Все с тревогой уставились на Артамонову. Нет, это было не любопытство и даже не сострадание. Многие профессионально закалены, готовы к подобным рецидивам: в милиции работают не один год. Просто силились понять умом и сердцем истоки тяжелого срыва, да к тому же у такого отличного работника, как Антонина Яковлевна. Ведь она приложила немало усилий, чтобы спасти этого парня.

После его возвращения домой по амнистии доверила ему самую ответственную работу. В летнем военно-спортивном лагере «Ровесник» он возглавлял ребячий штаб. Горком комсомола тогда наградил его Почетной грамотой. Подарили фотоаппарат. Последнее время руководил кружком бальных танцев. Когда Леня появлялся на сцене, все замирали от восторга: «Чей это парень?!» Сняли с учета в милиции. Недавно приняли в комсомол. Хорошо отзывались о нем в ПТУ. И вот — кража…

— Две недели, — продолжила разговор Антонина Яковлевна, — я ходила с пустой душой. — Помолчала. Постучала пальцами по столу словно собиралась с мыслями, раздумывала: говорить ли дальше. Потом встряхнула головой и приглушенно начала: — После случившегося прибежал ко мне. Плакал, просил прощения. Понимала, не за себя. Просто стыдно ему было. До сих пор в ушах: «Сам не пойму, как вышло…» Пойму — не пойму, срыв налицо, да какой, — безнадежно махнув рукой, закончила Антонина Яковлевна.