Чудовище

Но окончание наших полетов было разным. Я с грохотом приземлился на блестящий, словно стекло, паркет. И такой же твердый. А копье?.. Копье мягко вошло в цель, не остановилось и, завершая инерцию полета, отбросило Ивана и пригвоздило к двери с такой силой, что он повис, словно редкое насекомое на булавке энтомолога.

ГЛАВА 30

АРЕНА ГЛАДИАТОРОВ

Лежа на полу, я видел, как ошеломленный болью и непониманием, Иван взглянул на торчащий из груди толстое, обшитое кожей древко, на Николая, настороженно следящего за хозяйской агонией. Тут понимание наконец снизошло: Иван поднял руку с "Узи", только что переданном ему Николаем, и... умер.

Ему почудилось, что он поднял руку, и нам с Николаем, напряженно следившим за процессом смерти, казалось... Ничего нам не казалось; голова немедленно поникла, ноги подогнулись, и стал обмякать труп Ивана.

В общем, доигрался, собака!

Ко мне подошел Николай. Был он без оружия, значит, немедленно убить меня не мог. Я приготовился ударить его ногами и, возможно, сбить на пол. Но он близко не подошел. Остановился метрах в трех и молча рассматривал меня. Я сначала сел, а потом, сохраняя равновесие, поднялся. Хорошо еще, что наручники скрепляли мои руки впереди, а не за спиной.

- Хочешь, я расскажу то, что не знал он? - Николай кивнул в сторону Курагина. Я посмотрел туда. Как, однако, быстро мертвец перестает походить на человека!

- И что же он не знал? - невольно спросил я.

- А то, что это я тебя с самого начала хотел отправить на тот свет.

- Но почему? - изумился я. - Я тебе ничего плохого не сделал. Я тебя вообще раньше не знал. Или знал?

- Нет, Бог миловал. Но зачем ты понадобился там, где я уже прочно застолбил место? Думаешь, это было просто сделать, стать личным телохранителем этого самодура? Этого подонка?!.

- Ты о Михаиле Семеновиче?

- О нем.

- Хорошего же ты мнения о своем бывшем хозяине, раб.

Я его хотел оскорбить, чтобы высести из равновесия. Наша смиренная беседа начинала меня тревожить: он откровенничал со мной, словно считал меня своим другом, или - что, конечно же, вернее, - мертвецом. Как раньше и другой Иван, начинающий уже пачкать паркет стекающей кровью и ещё кое-чем. Впрочем, смерть есть смерть, но запашок уже шел.

- Я не раб! - откликнулся Николай. - Вернее, уже не раб! Но ты мне мог помешать, я сразу почувствовал.

- Чем же?

- Ты либо стал бы его собакой, преданным шакалом, либо сам захотел бы оторвать свой кусок. Деньги здесь несчитанные. Один личный капитал, который сейчас, после этого (вновь кивок на покойного), перейдет к Ирине, составит больше миллиарда долларов. Пусть даже половину отберут, пусть две трети, и то за всю жизнь никогда не успеешь истратить.

- А тебе то что? Тебе какое дело?

- Какое? - он с сомнением взглянул на меня. - Ты что, дурак? Не видишь, Ире нужна опора...

- И этой опорой хочешь стать ты, - язвительно предположил я.

Он не отозвался на оскорбление. Он смотрел куда-то вдаль, сквозь стены, в собственные мысли. Потом встрепенулся, и затуманившийся было взгляд обрел ясность.

- Первый раз я приказал раздавить тебя "Кразом". Жук был моим человеком. Перед тем, как напасть на тебя, он успел прикончить твоего Синицина, потому что этого уже хотел Курагин. С Синициным получилось, с тобой - нет. Второй раз тебя спасла твоя прыть, когда тебя ужде давили "Зилом".

- А это по чьему приказу?

- Тут просто совпадение. Иван, уезжая, приказал следить, чтобы никто не пытался ехать в больницу. И всячески препятствовать этому. А ты сразу полетел туда. Так что здесь совпадение воли хозяина и моей.

- Сам ты собака! - сказал я. - Шакал и раб!

Он никак не отреагировал. Покачал головой.

- И пуля тебя не берет, и из аварий выскакиваешь целым, и из могильника в подвале как-то вылез!..

- А стрелял тоже ты?

- Арбатов стрелял. Аркадий. Я тут не при чём. Это Санька захотел. Саньке ты тоже сразу стал поперек горла. Здесь я, честно говоря, не успел разобраться в этой кутерьме. Его разозлило, что ты спас Иру. Я не понимаю. Он к ней хорошо относился. Теперь уже поздно выяснять. Кстати, что бы ты знал. Это я Ивана оглушил в кабинете Михаила Семеновича. И это я забрал документы. И знаешь, куда я их дел?

- Куда же ты их дел?

- Отдал Ире.

Я изумился по-настоящему.

- Так они у нее?

- Да. Она теперь наследница всего. И все счета теперь её. И номера сейфов. Завидная невеста, да?

- Ты и на это рассчитываешь? - не верил я.

Он промолчал. Тут меня осенило

- Так ты знал, что Иван едет убивать брата?

- Во всяком случае, догадывался.

- И не помешал?

- А зачем? Ты что, не понял? Мне нужна Ира.

Я смотрел на него во все глаза. Эта гора мяса тоже захотел!.. Хотя, чем он хуже?..

- А ты ей нужен?! Интересовался?

Он помрачнел. Потом взглянул на меня сверкающим взором.

- Никто не знает её лучше меня, - сказал он. - Она удивительная! Она красивая. Ее все любят. Вон и Дмитрий, волчара ещё тот, а не устоял. А ещё она слабая женщина, настоящая женщина!

Вот уж не думал услышать такое от этого динозавра! Глупо, конечно, почему бы и нет? Все мы смотрим на других через призму стереотипов. Николай здоровый, как носорог, значит и сердце у него выходит носорожье.

Я захохотал.

- Ты чего? - спросил он.

- Так. Не предполагал, что ты у нас такой влюбчивый.

- Думаешь, слепой? Думаешь, дурак? Да? Сам дурак! Ты что, не понимаешь: тот, кто выйдет живым отсюда, тот и получит Иру.

- Ты сумасшедший! Мне ничего не нужно. Ни Ира, ни её счета. Я сюда пришел сегодня, только чтобы убедиться в её безопасности.

- Вот! - он будто поймал меня на слове. - Вот поэтому я тебя и убью. Никто не откажется от такой женщины, да ещё с миллиардом впридачу.

Я ещё не терял надежду убедить его.

- А если я тебе дам честное слово, что сразу отсюда уберусь, как только ты отпустишь меня?

- Я тебе не могу поверить. Я людей знаю. Ты такой же, как все. Только ещё не понял сам.

- Идиот!

- Но я тебе даю шанс, - неожиданно сказал он, и я, примериваясь уже, как половчее лягнуть его ногой, встрепенулся.

- Какой?

- Помнишь, ты пережал мне руку.

- Ну?

- Никто раньше этого сделать не мог, - сказал он и замолчал.

- Ну? Всегда что-то происходит первый раз. Причем тут это?