Музыка под занавес

Слева от него находилась запертая на ночь автомастерская, за ней стоял еще один дом с предназначенными для сдачи квартирами. Сначала Ребус хотел войти в парадное и следить за Кафферти и Андроповым из окна на лестничной клетке, но передумал. Остановившись, он достал сигареты и закурил, потом сделал вид, будто звонит куда-то по мобильному телефону. Несколько минут спустя Ребус не спеша зашагал дальше, стараясь по возможности не выпускать из вида двух мужчин на противоположном берегу.

Неожиданно Андропов громко свистнул и сделал водителям какой-то знак, а Ребус прошел еще немного и увидел, что канал заканчивался недавно сооруженным чашеобразным озером или затоном, где стояли на приколе еще два катера. Единственное окно одного из них закрывал кусок картона с надписью «Продается». Здесь тоже высились новенькие дома и офисные здания, светились вывески ресторанов и одного бара с передней стеклянной стеной и открытой верандой, воспользоваться которой в такую погоду отважились бы, пожалуй, только самые заядлые курильщики. Насколько Ребус видел, рестораны еще не работали, да и бар был больше чем наполовину пуст, зато у входа в него стоял банкомат. Возле банкомата Ребус рискнул задержаться, чтобы найти взглядом два мужских силуэта, которые должны были приближаться к нему по противоположному берегу канала.

Но там никого не оказалось, и Ребус заглянул в бар сквозь стеклянную стену. Кафферти и Андропов уже снимали пальто. Из бара доносилась ритмичная музыка, над стойкой светилось несколько телевизионных экранов, а немногочисленная публика состояла в основном из молодежи студенческого вида. Единственным, кто обратил внимание на новых клиентов, была официантка, которая с улыбкой подошла к гостям и приняла заказ. Проводив ее взглядом, Ребус вздохнул. Войти он не посмел — в баре было слишком мало людей, чтобы среди них можно было затеряться. И даже если бы Ребус все же рискнул, подслушать разговор ему бы вряд ли удалось: случайно или намеренно Кафферти выбрал место с таким расчетом, что подобраться к нему незамеченным было невозможно. Пожалуй, даже у Риордана со всей его техникой ничего бы не вышло.

«Что же делать?» — задумался Ребус. Поблизости хватало темных уголков; затаившись в одном из них, он мог бы дождаться, пока эта сладкая парочка наговорится всласть, но при этом рисковал отморозить зад или застудить почки. Он мог также ждать в машине. Рано или поздно Андропов и Кафферти вернутся к оставленным у моста автомобилям, и тогда… Тогда будет видно.

Приняв решение, Ребус засунул поглубже в карман полученную в банкомате сотню фунтов и небрежной походкой двинулся по дальнему берегу канала в обратную сторону. Перейдя через Лемингтонский мост, он миновал пустырь и припаркованные рядом «бентли» и «мерседес», водители которых, увлеченные разговором друг с другом, не обратили на него ни малейшего внимания. Ребус сомневался, что человек Кафферти владеет русским, следовательно, шофер Андропова знал английский. Что по большому счету было не слишком удивительно.

В «саабе» было лишь немногим теплее, чем на улице, но Ребус не рискнул завести двигатель. Это могло насторожить обоих шоферов, поэтому он только потер руки и плотнее запахнул на себе куртку. Ждать пришлось минут двадцать. Ни Андропова, ни Кафферти Ребус так и не увидел, но «бентли» и «мерседес» неожиданно тронулись с места, и он последовал за ними до Гилмор-плейс. На перекрестке обе машины повернули на Вьюфорт, а оттуда снова вернулись на Данди-стрит. Две минуты спустя они остановились на обочине напротив бара, откуда уже была видна Фаунтинбридж. Движение здесь было более оживленным, и у бордюра стояло порядочно машин, но Ребусу повезло — он нашел удобное место напротив старого здания кооперативного похоронного зала. Как и во всем районе, реконструкция старых домов шла здесь полным ходом: от одного здания остался один фасад, за которым можно было разглядеть контуры вновь возводимого строения. Судя по вывескам, в этих краях обосновались сплошь страховые компании и банки, и Ребус по ассоциации вспомнил сэра Майкла Эддисона, Стюарта Джени и Роджера Андерсона, трудившихся в Первом шотландском. В боковое зеркальце он хорошо видел «мерседес» и «бентли»; обе машины все так же стояли у бордюра, но их фары горели, двигатели продолжали работать на холостых, и Ребус подумал, что каких-нибудь пару лет спустя каждый полицейский сможет задерживать водителей за загрязнение атмосферы углекислым газом даже без санкции прокурора. Вот только через пару лет он уже не будет работать в полиции…

— Есть, голубчики!.. — сказал сам себе Ребус пять минут спустя, когда Андропов и Кафферти появились возле своих машин. Первый сел в свой «мерседес», второй — в «бентли», и оба автомобиля тотчас отъехали, двигаясь в сторону Лотиан-роуд. Когда они миновали «сааб» Ребуса, он тоже завел мотор и поехал следом, уверенный, что на этот раз сумеет удержаться у них на хвосте. На подъезде к Кинг-стейблз-роуд он на мгновение испугался, что Андропов и Кафферти могут свернуть на парковку, но оба водителя продолжали двигаться по главной дороге и свернули сначала на Принсес-стрит, потом на Шарлотт-сквер, а оттуда — на Квин-стрит.

Проезжая Янг-стрит, Ребус бросил взгляд в ту сторону, где находился «Оксфорд-бар».

— Не сегодня, дорогой! — пробормотал он, посылая бару воздушный поцелуй.

После Квин-стрит машины свернули налево, на Лит-уок, миновали Гейфилд-сквер, Грейт-Джанкшн и Норт-Джанкшн-стрит и в конце концов оказались в портовом районе к западу от Лита. Это был еще один реконструируемый район — на месте доков и промышленных зон как грибы после дождя вырастали новенькие жилые дома.

— Едва ли этот район можно назвать туристской достопримечательностью, мистер Андропов, — промолвил Ребус, увидев, что «мерседес» и «бентли» снова сворачивают к обочине.

На этот раз они остановились возле третьей машины, которая стояла с включенной аварийной сигнализацией, и Ребусу пришлось проехать мимо. Остановиться рядом он все равно не мог, поскольку улицы здесь были совершенно пустыми.

Ребус, однако, сразу нашел выход: свернув на первом же перекрестке, он быстро развернулся (с каждым разом сложный разворот давался ему все легче) и вернулся на угол. Там он включил сигнал поворота, пропустил припозднившийся автобус, двигавшийся в нужном ему направлении, и не торопясь поехал следом. Проезжая мимо остановившихся у обочины машин, он увидел уже знакомую картину: Андропов и Кафферти стояли на тротуаре и разговаривали, причем последний, жестикулируя, развел руки в стороны так широко, словно хотел охватить всё. На сей раз, впрочем, к ним присоединились еще два знакомых Ребусу персонажа: Стюарт Джени и Николай Стахов. Сотрудник русского консульства стоял сложив за спиной руки в кожаных варежках; на голове его красовалась смушковая шапка-пирожок. Джени, напротив, был без головного убора; держа руки перед собой, он глубокомысленно кивал в такт тому, что говорил Кафферти.

Впереди показалась работающая заправочная станция, и Ребус свернул туда, чтобы залить в бак несколько литров бензина. Расплачиваясь, он купил у оператора пакетик жевательной резинки, отойдя обратно к колонке, отправил одну пластинку в рот, а потом притворился, будто читает поступившее на мобильник текстовое сообщение. Оператор, скучавший на рабочем месте, разглядывал его сквозь стекло кассы, и Ребус понял, что если он будет слишком мешкать, то вызовет у парня подозрения. Вздохнув, он быстро взглянул в ту сторону, откуда приехал, но ничего интересного не увидел. Кафферти продолжал произносить речь, остальные внимали.

В этот момент на заправку въехала еще одна машина — въехала и встала позади «сааба». Из нее вышли двое. Водитель снял с колонки шланг с «пистолетом» и стал засовывать в бак, пассажир направился было к кассе, но потом передумал и подошел к Ребусу.

— Добрый вечер, — сказал он.

Это был крупный мужчина — намного крупнее самого Ребуса. Его ремень, застегнутый на последнюю дырочку, казалось, вот-вот лопнет. Голову он брил наголо, но на ней уже проступила темная щетина. Лицом незнакомец напоминал перекормленного ребенка, который устраивает скандал каждый раз, когда ему не дают добавки.