Музыка под занавес

Узкий переулок имел форму буквы «Г». С того места, где стояли детективы, им были видны лишь выстроившиеся вдоль красной линии гаражи и склады, однако за поворотом стояло несколько домов, которые когда-то служили конюшнями и каретными сараями, но теперь были перестроены под жилье. От них до места, где обнаружили труп Федорова, было рукой подать.

— Никто из соседей, конечно, ничего не слышал и не знает? — спросила Хейс.

— Можно послать сюда еще одну команду, чтобы провести повторный опрос и предъявить фоторобот женщины, — задумчиво сказала Шивон.

— В том числе Рэя Рейнольдса?

Шивон улыбнулась.

— Ты уже в курсе, как я погляжу?

— Кое-что я слышала и раньше, — призналась Хейс. — Но все эти рассказы ни в коей мере не подготовили меня к тому…

Перебрасываясь шутливыми фразами, они свернули за угол и остановились перед дверью одного из домов. Сверившись с записанным в блокноте адресом, Шивон нажала на кнопку звонка. Секунд через двадцать она позвонила снова.

— Да иду я!.. — донеслось из-за двери.

Послышался топот башмаков по ступенькам, и дверь отворилась. На пороге стоял Сол Гудир. Шивон, во всяком случае, была уверена, что не ошиблась: у него были такие же уши и такие же светлые ресницы, как у брата.

— Соломон Гудир? — спросила она официальным тоном.

— Господи, вам еще что-то от меня нужно?!

— Вы совершенно правы. Я — сержант уголовного розыска Кларк, со мной констебль Хейс.

— А ордер у вас есть?

— Мы только хотели задать вам несколько вопросов по поводу убийства.

— Какого убийства?

— Того самого, которое произошло в самом начале вашей улицы.

— Я тогда был в больнице.

— И как поживает ваша рана?

Сол Гудир поднял подол рубахи, продемонстрировав большую белую повязку, располагавшуюся сбоку чуть выше пояса.

— Чешется как сволочь, — сказал он и тут же спохватился: — А как вы узнали?

— О вашем ранении мне рассказал инспектор Дэвидсон из Торфихенского участка. Он также упомянул Бешеного Ларри… Могу дать совет на будущее: когда в следующий раз захотите с кем-нибудь сцепиться, узнайте сначала его прозвище.

Сол Гудир фыркнул, но по-прежнему не выказывал ни малейшего желания пригласить детективов внутрь.

— Мой брат служит в полиции, — сказал он.

— Да-а?..

Шивон притворилась удивленной. В глубине души она была уверена, что Сол произносит эту фразу при любом контакте с любым сотрудником полиции.

— Он пока патрульный, но это не надолго. Тодд всегда был головастым парнем, он найдет способ подняться повыше, уж будьте уверены. Уж кто-кто, а Тодд в нашей семье никогда не был паршивой овцой. — Он еще раз хохотнул, а Шивон подумала, что и эти слова он повторял уже неоднократно.

— Приятно слышать, — заметила Хейс таким тоном, что Сол едва не поперхнулся.

— В любом случае в тот вечер меня здесь не было, — сказал он. — Меня выписали только на следующее утро.

— Нэнси приходила к вам в больницу?

— Какая Нэнси?

— Ваша подружка. Она как раз торопилась к вам, когда наткнулась на труп. По ее словам, она должна была купить у вас дозу для одной своей приятельницы.

— Нэнси не моя подружка, — ответил Сол, в одно мгновение сообразив, что лгать о вещах, которые полиция уже знает, бессмысленно.

— Она, во всяком случае, считает себя таковой.

— Она ошибается.

— Значит, вы просто ее поставщик?

Сол поморщился, словно оборот, который принял разговор, был ему крайне неприятен.

— Я, сержант, не преступник, а жертва. Меня ударили ножом, и болеутоляющие, которые я вынужден теперь принимать, могут повлиять на достоверность моих показаний. Во всяком случае, использовать их в суде вам не удастся.

— Умный мальчик, — усмехнулась Шивон. — Знает, где соломки подстелить.

— Я кой-чего повидал в жизни.

Она медленно кивнула.

— Мне говорили, вы начали торговать наркотой с подачи Большого Гора Кафферти. Вы еще контачите?

— Не понимаю, о ком вы…

— Первый раз слышу, чтобы ножевая рана влияла на память. А ты?.. — Шивон повернулась к Хейс.

— Думаете, стукача нашли? — Сол Гудир внезапно разозлился. — А вот хрен вам!

И с этими словами он захлопнул перед ними дверь. Пока Сол поднимался по лестнице, из дома доносилась отборная брань, потом все стихло.

Хейс слегка приподняла бровь.

— Суки и лесбиянки, — повторила она. — Всегда приятно узнать о себе что-нибудь новенькое.

— Да уж, пожалуй. — Шивон вздохнула.

— Он определенно имеет какое-то отношение к этому делу, — добавила Филлида. — Значит, его братца придется отстранить от расследования, не так ли?

— Это будет решать старший инспектор Макрей.

— А почему ты не сказала Солу, что Тодд работает с нами?

— Потому что ему этого знать не нужно. — Шивон пристально посмотрела на Хейс. — Тебе что, не терпится отправить констебля Гудира обратно в патрульные?

— Вовсе нет, только пусть не забывает, что он все-таки констебль. А то парень начинает чувствовать себя слишком свободно.

— В каком смысле?

— В том смысле, что кое-кому пришлось вкалывать, чтобы попасть в Управление уголовных расследований.

— А управление — что, закрытый клуб для избранных?

Шивон отвернулась и пошла обратно к машине, но на углу внезапно остановилась. От угла до места, где лежал труп Федорова, оставалось футов шестьдесят.

— О чем ты задумалась? — спросила Филлида.

— О Нэнси. Мы решили, что она шла к Солу, когда наткнулась на тело. Но с тем же успехом она могла дойти до его дома и позвонить, может быть, она даже стучала…

— Не зная, что он в больнице?

— Да.

— Тем временем Федоров сумел выбраться с парковки…

— Да… да… да…

Шивон кивала.

— Думаешь, она что-то видела? — предположила Хейс.

— Видела или слышала. Быть может, она даже спряталась за углом, когда нападавший нагнал Федорова и нанес последний удар.

— Но почему она ничего нам об этом не сказала?

Шивон пожала плечами:

— Из страха, я думаю.

— Страх… всегда один и тот же страх… — повторила Хейс. — Как там говорится у Федорова?

— «…Он не смотрел на это… // Чтоб потом не держать ответа», — процитировала Шивон.

— Этому Нэнси вполне могла научиться у Сола Гудира.

— Да, — согласилась Шивон. — Могла.

26

Ребус ел из пакета хрустящий картофель и слушал на автосидиоле записи Эдди Джентри. Сидиола была стереофонической, но одна из колонок почему-то перестала работать, и музыка звучала в монорежиме. Большого значения это, впрочем, не имело, поскольку исполнитель был один и играл на простой акустической гитаре. Первый пакет картофеля и купленную в кафе на Полварт-стрит самсу с овощами Ребус уже прикончил, запив бутылкой негазированной минеральной воды, что — как ему казалось — должно было превратить обычный перекус в сбалансированную трапезу. Его машина стояла в самом начале улицы, где жил Кафферти, — как можно дальше от уличных фонарей, поскольку на этот раз Ребусу не хотелось, чтобы гангстер его заметил. С другой стороны, он и сам не был уверен, что Кафферти дома. На подъездной дорожке стояла его машина, но это ничего не значило. В доме горело несколько окон, но, может быть, свет оставили включенным, чтобы отпугнуть грабителей. Кроме того, Ребус не видел никаких признаков присутствия охранника, который жил в перестроенном каретном флигеле за домом. Кафферти, впрочем, редко пользовался его услугами, и Ребусу даже стало казаться, что бандит нанял телохранителя скорее из соображений престижа, чем по необходимости.

Пока Ребус сидел в засаде, ему пришло два текстовых сообщения от Шивон. Она спрашивала, не хотел бы он поужинать с ней завтра или послезавтра, но Ребус прекрасно понимал, в чем дело. На самом деле Шивон пыталась выяснить, где он и что затевает.

Так прошло два часа, но ничего примечательного не случилось. Правда, пятнадцати минут, которые Ребус провел в угловой забегаловке, было достаточно, чтобы Кафферти успел приехать или, наоборот, уехать. Или, к примеру, как раз сегодня гангстер мог воспользоваться своим номером в отеле «Каледониан»…