Дело о наезде

од есть: можно отремонтировать машину, не подвергаясь при этом почти никакой опасности. Я случайно вытащил из бумажника справку, которую выписал Уэст, и, разглядывая ее, вдруг понял, что он сам дал мне в руки решение.

Он указал в бланке только номер машины, а марку не упомянул. Это значило, что если я переставлю номера с "понтиака" на свой "кадиллак", то смогу спокойно отвести "кадиллак" на ремонт в гараж.

Несколько секунд я, не веря своим глазам, глядел на справку: неужели все так просто? Риск, конечно, был: если меня остановит полицейский, он запросто может выяснить, под каким номером в действительности зарегистрирован мой "кадиллак". Сделай он это - и я погиб, но я решил пойти на этот риск.

Пожалуй, переставлять номера до наступления темноты было бы опасно.

До захода солнца оставалось еще часа два, и мне пришло в голову, что можно позвонить Люсиль и сказать ей, что выход из положения найден. Неожиданное появление Уэста здорово выбило ее из колеи. Не дай Бог, в самый последний момент, когда я вот-вот замету все следы, она сорвется и наделает каких-нибудь глупостей.

Трубку сняла Люсиль.

- Говорит Чес, - сказал я. - Рядом с вами никого нет?

У нее перехватило дыхание.

- Никого. Что случилось?

- Хочу сообщить вам, что я нашел выход. Мне кажется, все должно выгореть. Все должно быть в порядке.

Наступила пауза. Я слышал ее прерывистое дыхание.

- Это вы серьезно? - произнесла она наконец.

- Вполне. Все должно быть в порядке. Мы оба будем вне подозрений.

- Что вы придумали?

- Это не телефонный разговор. Просто я хотел вам сообщить, что все улажу и вам больше не о чем беспокоиться.

- Понятно. - В голосе, как ни странно, не было никакой радости. - Что ж, очень хорошо.

- Так что постарайтесь обо всем забыть и отвлечься.

- Хорошо, - сказала она и повесила трубку.

Я хмуро слушал гудки. Ее реакция меня озадачила. Я-то ожидал, что она обрадуется, свободно вздохнет. А тут можно подумать, что я своим звонком ее только разочаровал.

Ехать к дому Сиборна было рискованно, поэтому я сел в кресло на террасе и стал под аккомпанемент невеселых мыслей наблюдать за заходящим солнцем. Только к половине восьмого наступила желанная темнота.

Я вышел из дома, сел в "понтиак" и поехал к дому Сиборна.

Первым делом я снял номера с "понтиака". Приходилось подсвечивать фонарем, к тому же проржавели гайки, но в конце концов я их снял. Потом прошел к гаражу Сиборна, открыл двери, захлопнул их изнутри и включил верхний свет.

С задним номером "кадиллака" проблем не было, и на его место я закрепил номер с "понтиака". Потом я обошел машину и стал возиться с передним номером. Тут дело было сложнее - все гайки здорово проржавели, - и мне пришлось повозиться.

Я лежал на спине, наполовину под машиной, и старался справиться с гайками, как вдруг услышал за дверьми какой-то легкий шорох.

Вдоль спины пробежал холодок. Зажав в руке гаечный ключ, я смотрел прямо перед собой, в черноту двигателя "кадиллака".