Грязные игры

- Конечно. Проект "Центурион", допуск второго уровня.

- Тогда скажи, из нашего треста играет кто-нибудь в "Центурионе" за синих?

Синими в оперативном подразделении Савостьянова называли заговорщиков.

- Это информация для допуска первого уровня.

Но вам скажу: кое-кто играет за синих.

- Спасибочки! - засмеялся Акопов. - Привет шефу. И всему первому уровню.

Больше он не сомневался: на дачу Антюфеева приехал один из заместителей начальника Управления. Да и Савостьянов на первом совещании по безымянной еще операции сам сказал: один из заместителей генерал-полковника с санкции коллегии пошел на контакт с заговорщиками.

Между тем сухопарый пассажир "Волги" вошел в помещение дачи. Акопов переключился на шумозапись.

- Вы думаете, мне самому это нравится? - услышал он тут же высокий резкий голос командарма. - Чем дольше раскачиваемся, тем больше вероятность, что попадемся.

- Согласен с вами, Геннадий Анатольевич, - сказал гость. - В Управлении разработан подробный план оперативных мероприятий по блокаде заговора. Задействованы самые эффективные средства. Вот копия плана. Меня, как заместителя начальника, ознакомили с оригиналом. Если вы не упредите наши мероприятия...

Зашелестела бумага, скрипнул стул.

- Это подлинная виза? - спросил Ткачев.

- Вне сомнения, - отозвался гость.

- Странно, - задумчиво сказал Ткачев. - Зачем ему это надо? Провокацией попахивает. Его подставляют, спихивают на него всю ответственность за решения, а он делает вид, что не догадывается. Автографы раздает! Учитывая характер старика и его опыт... Очень странно!

Да, подумал Акопов, вот точное определение:

странно. Заговор странный. Один из главных заговорщиков сидит на чужой даче, напивается и спит.

О заговоре знает Управление. Заговорщики знают, что Управление знает... Но не чешутся. А времечко идет. И даже бежит.

Замигал вызов оперативной связи. Акопов менял кассету, и трубку взяла Людмила.

- Звонил Толмачев, - сказала она через минуту. - Просит не прослушивать телефон Антюфеева.

Кто-то сидит на коммутации...

Акопов присвистнул. Вот наглецы! Даже Управление не рискнуло врубиться в соединительную сеть.

Одно дело - просто подслушивать линию, следить за телефонными разговорами, а другое... Сидя на коммутации, можно записывать все шумы в помещении, даже тогда, когда телефонная трубка лежит на аппарате. Ведь мембрана микрофона и в этом случае улавливает шумы, и они в виде слабых электромагнитных колебаний гуляют по сети. С помощью специальной аппаратуры, подключенной к соединительной сети телефонной станции, можно выделить, усилить и записать звуковые колебания в любом помещении, где стоит телефон. Однако и на хитрый винт есть гайка с контргайкой. Другая специальная аппаратура может засечь подсоединение к коммутации и вычислить, какой телефон "пасут".

Кто же влез на коммутацию? Опять МТБ или неопознанная до сих пор группа, люди из которой ходили по Поваровке?

- Ладно, - сказал Акопов Людмиле. - Выруби пока подслушку от греха подальше. Нам и без телефонной болтовни генерала хватает работы.

Заскрипела лестница. Наверх, пыхтя, поднялся Борис.

- Почему не разбудили? Вроде концерт начинается...

Уже перед закатом к фазенде свернула еще одна машина - темно-синий "Вольво". Акопов посмотрел на нового гостя, которого сопровождала "горилла", и почувствовал возбуждение. Сам заместитель начальника управления МГБ по Москве и Московской области пожаловал. Следом подкатил черный "Мерседес", длинный и широкий, словно сухопутный крейсер. Акопов припомнил пересуды о генералах ЗГВ, которые любили дарить такие машины московским воинским начальникам. Из чрева "Мерседеса" вывалилась жаба в мундире - заместитель министра обороны. Вскоре к "мерсу" припарковался "Форд" заместителя министра внутренних дел.

Подходящий пикничок, подумал Акопов. Шарахнуть бы по фазенде из гранатомета! Половина московских цветочниц выполнит годовой план...

Гости собирались, но Антюфеев так и не появился.

- Пожалуй, толстячка не будет, - просопел над ухом Борис. - Не позвали на чай - не в той весовой категории!

Между тем многозвездный генерал, похожий на жабу, по-хозяйски уселся во главе стола на втором этаже фазенды и прогудел:

- Кого ждем, бояре?

- Полковника Эсенова, - ответил Ткачев.

- Ну, пока чурка подойдет, давай стресс снимем. Банкуй, что ли, Гена!

Стресс снимали водкой и салатом. Заместитель министра внутренних дел опрокинул на колени тарелку. Замминистра обороны заржал:

- Ручонки-то играют, Дима? С перепою или со страху? Не ссы, прорвемся. Ну, разговаривал со своим?

- Нет. И не буду. Он меня за такие разговоры, Федор Васильевич, в землю вгонит по уши. Не пойдет с нами, уверен.

- Чему вас, Дима, в университетах обучают? - вздохнул заместитель министра обороны. - Человеком, чтоб ты знал, командуют страх смерти и хотение жизни. Твоего на голый крючок не возьмешь - ему не нужны ни деньги, ни портфели. А ты поставь его, падлу, перед выбором... Чтоб он знал:

не поможет нам сегодня, останется завтра без головы. А безголовому звезды и портфели не нужны. Ты как думаешь, Грищенко?

- Примерно так же, - отозвался заместитель начальника Управления. Играть надо за сильную команду. Тут вы, Федор Васильевич, правы.

- А почему вы так уверены, что наша команда сильнее остальных? спросил заместитель министра внутренних дел.

- Тю, Дима! - сказала жаба из Минобороны. - Половина людей вокруг Седого - за нас. Вторая половина станет ждать конца матча. А на поле выйдут Вооруженные Силы! У Седого нет шансов... Так что, Дима, еще раз объясни своему участковому, чем он рискует.

- А как дела у таманцев? - спросил Ткачев.

- Все в порядке, - ответил Федор Васильевич. - Если получат приказ идти на Москву, то у экипажей обнаружится пищевое отравление. С поносом в танке не высидишь. Дивизию имени Дзержинского отправим на учение под Белгород. Пусть ребята учатся брать промышленные объекты, захваченные, га-га-га, террористами...

Наконец, уже в сумерках, прибыл Эсенов, бывший премьер-министр республики Шаона, а ныне вице-президент российско-шведской нефтегазовой компании "Стандарт".