Ничего личного! (СИ)

– А живет он где?

– Понятия не имею. Вообще-то у него баба есть, может, у нее и живет. А на деньги, что квартиранты дают, пьянствуют вместе. Миша, он такой. Да вы лучше вон туда пройдите, и спросите возле конторы, где Миша. Его часто ищут, он у грузчиков вроде бригадира.

Я махнул рукой Володе, и он присоединился ко мне. Мы прошли к зданию администрации рынка. Там стояла группа личностей, общий вид которых не вызывал сомнений, что это именно те люди, которых мы ищем.

– Нам бы Мишу, – миролюбиво спросил я.

Невысокий коренастый парень, довольно молодой, одетый в невероятно грязную майку, угадать цвет которой сегодня не представлялось возможным, повернул к нам хитрое испитое лицо.

– Ну, я Миша. На кой предмет я занадобился?

Я вежливо попросил его:

– Разговор у нас к вам, деловой и конфиденциальный.

Мужики, с любопытством прислушивающиеся к нашему разговору, загалдели:

– Чего там?

Миша повернулся к ним и решительно сказал:

– А вы еще тут? Работы нет, что ли? Сказали же люди, по секрету поговорить хотят.

Колоритный тип в тельняшке прошепелявил совершенно беззубым ртом:

– Так бы и шкажали, што по шекрету. А то понавыдумали шлов вшаких, рушкому человеку шлушать противно…

Тем не менее, мужики разошлись, а мы с Мишей отошли в сторонку. Я показал удостоверение, и Миша заметно скис.

– Миша, откуда у тебя этот журнал?

Он вздохнул.

– Черт, ведь знал же, что не надо его брать, и все-таки бес попутал. Вот теперь вы на меня всех собак навешаете. – Он взмолился: – Слушай, начальник, мне в тюрягу никак нельзя, баба у меня здесь есть, беременная она, и люблю я ее. Она и так грозится аборт сделать, а из тюрьмы меня точно ждать не будет. Сказала, узнаю, что ты за старое взялся, даже не проси, уголовников плодить не буду.

– Давай все-таки попробуем разобраться. Так что там с журналом?

– Мы с Любкой как сошлись, я у нее поселился, в смысле насовсем. А квартира моя, что еще от мамки досталась, пустая стоит. Вы не подумайте, мебель там не очень, но квартира чистенькая, Любка за этим следит, чтобы деньги заработать. Так я квартирантов пускаю, все какая копейка. Вот недели две назад позвонил парень по объявлению. Все путем, и деньги за неделю вперед уплатил. А в воскресенье после обеда я к нему заглянул, как договаривались, чтобы еще за неделю получить, а его и след простыл. Ни вещей, ничего нет. А за диваном я журнал этот нашел. Сначала все ждал, что он вернется, а потом и решил, что продам его. Узнаю цену, и продам. А что? Деньги-то не лишние.

Я кивнул.

– Новые квартиранты в квартиру вселились?

– Нет, пустая стоит.

– Мы можем взглянуть на комнату?

Он пожал плечами.

– Пошли. Только ключи у меня дома, ну, в смысле, где я с Любкой живу.

– Ничего, мы заедем. Показывай, куда.

Квартира Мишиной сожительницы располагалась в первом этаже, окна на улицу по случаю жары были распахнуты настежь, так что скандал в благородном семействе не остался незамеченным общественностью.

Бабульки у подъезда прислушивались к крикам, доносившимся из окна.

– Зачем это тебе ключи понадобились среди дня? Если ты затеял с бабами шарахаться, так я этого не потерплю!

Миша урезонивал расходившуюся подругу жизни:

– Люба, чего ты разошлась? Ей-богу, перед людьми стыдно! И когда это я по бабам шарахался?

В окне появилась крупная блондинка лет тридцати, довольно вульгарного вида. Она с недоверием глянула на нас с Володей, и мы, не сговариваясь, кивнули ей, здороваясь.

Она сразу же сбавила тон:

– О, Господи! Миша, ты опять за старое? Ведь просила тебя, давай поживем как люди! Во что ты опять вляпался?

Миша, в чистой майке и причесанный, возник рядом с ней, нежно обнял ее за талию и строго сказал:

– Все, кончай свой кошачий концерт!

Совершенно неожиданно для нас эти слова возымели свое действие, и Люба притихла.

– Еще скажи, что они не из милиции! – пробурчала она.

– А хоть бы и так? Это не мои дела. Я тебе обещал, и слово держу.

Он смачно поцеловал ее и через минуту вышел из подъезда.

Володя опасливо сказал:

– Серьезная у тебя подруга.

Миша с гордостью подтвердил:

– А то! Если честно, со мной иначе нельзя. Слабый я на выпивку, меня только Любка и удерживает. – Я покосился на него, и он сердито сказал: – Если вам наговорили, что мы пьем на пару, так это брехня: Любка и вовсе непьющая, а теперь еще и беременная.

Я пожал плечами.

Нужный нам дом оказался в числе тех, что еще не проверили помощники Володи.

Мы поставили машину возле подъезда, и тотчас на лоджию первого этажа выскочила маленькая сухая старушка и заверещала:

– Для машин есть стоянка, а ты, Мишаня, навострился с друганами на машинах приезжать, так уж тоже на стоянку ставьте. А то от вас ни днем, ни ночью покоя нет!

Мишаня неожиданно покраснел, набычился, но старушке ничего не ответил, справедливо полагая, что так она замолчит гораздо быстрее.

Я извинился, и переставил машину на стоянку метрах в пятидесяти от подъезда.

Удовлетворенная победой, бабулька ушла в комнату смотреть очередной бразильский сериал.

Мы поднялись в подъезд, и я обратил внимание на ключи в руках Миши: они были разительно похожи на ключ от квартиры Юркиной мамаши, где убили Ольгу Костромееву.

– Замки давно менял? – машинально спросил я.

– Нет, этой весной. Любка тут небольшой ремонт затеяла, заодно и замки сменили. Клиенты без конца ключи теряют. Вот и этот, последний, тоже ключи не вернул. Опять, видно, новый ставить придется.

Мы вошли в тесную прихожую.

Миша не обманул: квартирка была обставлена старой мебелью, но сияла чистотой и свежим ремонтом. Мы прошлись по двум крошечным комнаткам, заглянули в кухню и ванную.

Миша терпеливо ждал нас в прихожей.

Володя раскрыл дверцы встроенного шкафа в прихожей, и увидел одиноко висящую довольно щегольскую куртку.

– Твоя?

Миша отрицательно помотал головой.

– Квартиранта.

– Скажи, какой забывчивый попался.

Я проверил карманы и в нагрудном кармане обнаружил ключи.

– Ну, вот, а ты на парня грешил. Вот же они, ключи!

Миша ключи не взял и хмуро сказал:

– Не, это не мои.

Теперь уже мы с Володей переглянулись и с интересом присмотрелись к комплекту ключей на колечке. Никаких сомнений не было, это были ключи от квартиры Голембиевской. Судя по всему, пропавший Женин экземпляр.

Я вернулся в комнату. Миша уже совсем хмуро смотрел мне в спину.

Я повернулся к нему и спросил:

– А почему ты не продал куртку квартиранта? Это легче, чем найти покупателя на журнал.

Он пожал плечами:

– А я ее не видел. В шкаф не заглядывал. Сейчас лето, чего мне туда смотреть.

– А откуда знал, что ключи не твои?

Он сверкнул на меня глазами:

– Что я, свои ключи не узнаю, что ли? – Он помялся, и спросил: – Долго мы еще тут валандаться будем? Меня ребята ждут.

– Ребятам придется тебя подождать, Миша. – Я уселся к столу поудобнее, достал сигареты и спросил, вполне мирно: – Я тебе совет хочу дать. Если ты тут действительно не при делах, а я склонен думать, что ты здесь личность случайная, то советую тебе перестать придуриваться, и рассказать, как все было на самом деле.

Миша молчал.

Я кивнул Володе:

– Вызывай ребят, будем проводить осмотр по всей форме. И соседей поспрашивай, особенно ту бабульку, что на нас шумела.

Миша опустил голову и с ненавистью сказал:

– Ничего не найдете. А я вам помогать не буду, как же, нашли дурака.

Я с интересом посмотрел на него:

– Значит, врал ты своей подруге, и ничего для тебя не значит то, что она ребенка ждет, и тебя, дурака, кажется, любит.

Он взвился:

– А вот это тебя не касается! Знаю я вас, добреньких таких!

Я закурил, и помолчал.

– Миша, я не знаю, как там у тебя в прошлой жизни складывалось, только хочу тебе сказать, что пока тебя ни в чем не подозреваю. Хотя ведешь ты себя крайне глупо и подозрительно. Но это, я думаю, от того, что не доверяешь ты нам с Володей. Хочешь, я тебе слово дам, что не использую информацию, от тебя полученную, во вред тебе и твоему нерожденному ребенку?