Странники в ночи (СИ)
Странники в ночи (СИ) читать книгу онлайн
Десять или двенадцать лет назад моя жена Светлана рассказала мне поэтичную историю, которую придумала сама. Это было поздней ночью, точнее уже ранним утром, нам обоим хотелось спать...
Прошло время, и в моей памяти мало что сохранилось от той истории, а потом ни Светлана, ни я не возвращались к ней. Но там были двое... Эти двое стояли рядом и видели самих себя в иных временах и пространствах - себя, юных и наивных, исполненных тихого света, уходящих вместе в таинственную, печальную, несуществующую страну, где жгут осенние костры, и гордые флаги трепещут в чистом синем небе, и все впереди... Эти двое всегда оставались со мной, они присутствовали незаметно, ненавязчиво, порой и вовсе неощутимо, чтобы когда-то вернуться настоящими, в живых и ярких красках.
Другое воспоминание относится к заметкам, которые я делал в записной книжке лет пять назад. Они предназначались для некоей книги, но она так и не была написана, а взаимосвязь разрозненных набросков постепенно размылась. Сохранился только цветной кинематографический образ, несколько кадров мысленного фильма: лист рукописи, подхваченный порывом ветра и пролетающий сквозь стекло закрытого окна.
Этот лист рукописи и доверчиво держащиеся за руки двое, придуманные моей женой - то и другое через годы, когда уже не стало Светланы, соединилось в первоначальном замысле "Странников в ночи".
Я рад, что у меня есть возможность сказать добрые слова об Ольге Геннадьевне Дарвиной. Без её деятельного участия и самоотверженной работы этот роман не мог бы состояться, его бы просто не было.
Посвящаю эту книгу памяти моей жены, чья прекрасная предутренняя сказка была первой. Светлана, мы все - странники в ночи, и никто не проходит бесследно.
С любовью,
Андрей Быстров.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
В эту ночь Андрей так и не лег спать.
5
ИЮЛЬ 1991 ГОДА
МОСКВА, ГОСТИНИЦА "ЮНОСТЬ"
- Да, - сказал Андрей в телефонную трубку, - да, я буду вовремя, в двадцать два часа. Да, я помню, что эфир в двадцать три... Я, наверное, пойду не первым? Конечно... Спасибо... До свидания.
Закончив разговор с режиссером телепрограммы, Андрей отправился в ванную, чтобы ещё раз побриться. Ему предстояло первое в жизни выступление по телевидению, и он справедливо полагал, что даже легкая небритость будет ни к чему.
В Москву он приехал не для участия в программе "Собственное мнение", а для переговоров с издателем "Ученика Нострадамуса". Впечатляющий успех "Неоновых Псов" в столице привел к тому, что "Нострадамус" попал в планы издательства почти автоматически, оставалось обсудить детали. В редакторском кабинете на Андрея случайно наткнулась суетливая девушка, режиссер ночного молодежного канала. Последовало приглашение, от которого Андрей отказываться не стал.
Книга "Неоновые Псы", выпущенная приличным тиражом и раскупаемая, как газировка в жаркую погоду, принесла Андрею Карелину определенную известность. Он выступил по радио, дал несколько интервью газетам, причем ради одного из них столичный журналист специально приезжал к нему из Москвы. Интервью получило многозначительное название "Присоединяйтесь, барон". Подразумевался барон Мюнхгаузен из фильма Марка Захарова, и по мысли журналиста таким образом тонко намекалось на отличие Андрея от прочей современной пишущей братии. Андрей и за это был благодарен - в основном общение с представителями уже практически свободной прессы вызывало зубную боль. Ему хотелось рассказывать о важных, интересных вещах, о творчестве, о попытках понять, как устроено то или другое, а его спрашивали чуть ли не о том, с кем он спит...
Он вышел из ванной, тихонько напевая "Мир без героев"*. На глаза попался экземпляр газеты, успевшей опубликовать краткий анонс романа "Ученик Нострадамуса". Сложенная газета валялась в кресле у окна гостиничного номера. Андрей перебросил её на тахту, сел, закурил и принялся созерцать московское столпотворение внизу.
В дверь негромко постучали.
- Войдите, - отозвался Андрей, разворачивая кресло.
Дверь отворилась как-то очень робко, словно стоявший за ней человек далеко не был уверен в правильности своего решения прийти сюда и до сих пор колебался.
Возраст вошедшего нелегко было определить, с равным основанием он выглядел и на тридцать пять, и на сорок пять. Такая же неопределенность, приблизительность присутствовала и во всем его облике. Невысокого роста, коренастый, лысеющий, с бесцветными глазами и невыразительными чертами лица. Не красавец, не урод, ничего запоминающегося. Незнакомец был одет в скромный серый костюм; в одной руке он держал объемистый потертый атташе-кейс, а в другой - "Неоновых Псов" с портретом Андрея на обороте обложки и лаконичной биографической статьей. Впрочем, собственно биографических данных там почти не содержалось, их место занимали панегирики типа "Уже первая книга вывела Андрея Карелина в элиту мастеров жанра..." Словом, реклама.
- Здравствуйте, Андрей Константинович, - несмело произнес вошедший.
- Здравствуйте, - кивнул Андрей, гадая, кем бы мог быть неожиданный визитер. Телевизионщик, журналист, сотрудник издательства?
- Позвольте представиться... Городницкий Владимир Сергеевич.
- Рад познакомиться. Проходите...
Городницкий прошел в комнату, присел на край тахты, положил кейс рядом.
- Вот, - он протянул Андрею книгу. - Будьте добры... Автограф.
Шариковой ручкой Андрей написал на титульном листе: "В. С. Городницкому с уважением и наилучшими пожеланиями от автора". Поставил дату, расписался, вручил книгу своему гостю.
- Вы только за автографом пришли? - поинтересовался он.
- Спасибо... Да... То есть не совсем... То есть совсем нет.
- Вот как? - удивленно протянул Андрей. - А зачем же?
Молча, упрямо Городницкий смотрел в пол.
- Мы с вами земляки. - буркнул он наконец.
- Да? Это приятно... Но что из того?
- Я сидел в тюрьме, - тихо вымолвил гость. - По несправедливому обвинению.
- Гм... - Андрей заметно растерялся. - Я, конечно, сочувствую вам...
- Я не мог доказать, - перебил Городницкий, - никаких доказательств не было. Она узнала... Она умерла. Теперь есть доказательства. Сейчас мы посмотрим видеокассету...
Он подцепил крышку кейса и вынул плоский видеоплейер "Орион". Подойдя к телевизору, он присел на корточки и принялся подключать плейер. Андрей следил за его действиями, не зная, что и сказать, потом решил ничего не говорить.
Городницкий вложил в плейер кассету, нажал кнопки на корпусе телевизора и на пульте дистанционного управления. На экране появилось нечеткое, смазанное изображение - два человека в комнате. Съемка велась под неудобным углом, при плохом освещении, и все же Андрей сразу узнал одного из персонажей. Да и мудрено было его не узнать: лицо этого человека постоянно мелькало в газетах, журналах, телепередачах. Его звезда взошла в восемьдесят пятом, когда Горбачев искал новых людей... Теперь, как помнилось Андрею, человек на экране занимал крупнейший пост в руководящих структурах КПСС, будучи при этом весьма популярным политиком. Только вот фамилия не вспоминалась... Как же его... Григорьев? Гаранин? Ах да, Гараев. Точно, Евгений Семенович Гараев.
Андрей повернулся к Городницкому, намереваясь задать вопрос, но тот поднял руку в предупреждающем жесте и кивнул на экран.
В отличие от изображения, звук был хорошим. Каждое слово, произнесенное двумя собеседниками, слышалось так ясно, будто они находились в гостиничном номере рядом с Карелиным и Городницким. Их разговор длился минут двадцать. Потом запись оборвалась, в динамике зашумело, по экрану заметались белые полосы. Городницкий выключил плейер.
- Вы узнали его? - спросил он. Судя по интонации, он не сомневался в ответе.
- Гараева? Конечно.
- Вы поняли, о чем идет речь?
- Примерно. Похоже, Гараев убеждал этого второго подставить кого-то... Создать видимость преступления с фальшивыми уликами...
- Не убеждал, а нанимал, - поправил Городницкий. - Когда вы посмотрите кассету вторично, вам все станет понятно. В конце отлично видно, как Гараев передает деньги. Запись сделана семь лет назад, когда Гараев работал прокурором города...
- Какого города?
- Нашего с вами родного города. Вы не знали?
- Нет.
- Ну да, разумеется, вы далеки от этих сфер... Теперь знаете. Я служил под его началом... И эти двое договаривались подставить именно меня.
- Право... Мне очень жаль, - сказал Андрей, машинально разминая в пальцах сигарету.
- Я хочу рассказать вам всю историю.
Прежде чем Андрей успел как-то отреагировать на это предложение, Городницкий начал говорить. Его речь была насыщена эмоциями до предела, что и не удивительно, учитывая, через какой ужас пришлось пройти этому человеку. Пока он рассказывал, Андрей выкурил две сигареты одну за другой. Когда Городницкий закончил и выжидательно, настороженно посмотрел на Андрея, тот неуверенно произнес:
- Я не совсем понимаю... Вы что, хотите, чтобы я написал об этом? Или ждете от меня совета?
- Нет. Мы должны восстановить справедливость. Точнее, вы должны, потому что у вас есть возможность, а у меня нет.
Андрей взглянул на Городницкого, как усталый психиатр на трудного пациента.
- Но что же я могу сделать?
- Сегодня ваше выступление по телевидению, в прямом эфире. Я оставлю вам пленку. Расскажите все перед камерой и передайте кассету журналистам.
- Помилуйте, Владимир...
- Сергеевич.
- Владимир Сергеевич. Почему бы вам самому не отнести пленку на телевидение, отдать журналисту, или пойти в прокуратуру, сделать заявление?
- Да вы представляете, кто такой Гараев? - взорвался Городницкий. Ему достаточно моргнуть, чтобы меня в пыль стереть. Если бы я мог сам выступить по телевидению! Когда мою историю узнают миллионы людей, расследование неминуемо, он не отмоется. Но кто я? Ноль. Вот вы говорите, отдайте пленку журналисту. Да какому, кому я могу доверять? А вы будете в прямом эфире.
