Последний шанс

— Что такое евро?

— Европейская валюта. В настоящее время евро на треть дороже доллара.

— Так какова сумма? Что мне предлагают, Арни?

— Примерно четыре тысячи баксов в месяц.

Поскольку цифр было немного, они быстро отпечатались у Рика в голове.

— Если квотербек зарабатывает двадцать тысяч, сколько в таком случае получает лайнмен? [10]

— Какая тебе разница? Ты не лайнмен.

— Просто интересно. Ты чего такой ершистый?

— Потому что я трачу на это слишком много времени. У меня есть много других предметов для переговоров. Ты же знаешь, сколько проблем возникает после окончания сезона.

— Ты меня сбрасываешь со счетов, Арни?

— Разумеется, нет. Просто полагаю, что тебе лучше на некоторое время уехать за границу. Как говорится, подзарядить аккумулятор, подлечить мозги. Дай мне время, чтобы я здесь оценил ситуацию и определил размеры ущерба.

Ущерба! Рик попытался сесть, но тело не слушалось. Все кости и мышцы от пояса и выше болели. Если бы Коллинз не проворонил блок, его бы не снесли. Лайнмены — будь они неладны! Дались ему эти лайнмены!

— Так сколько зарабатывают лайнмены?

— Ничего. Лайнмены — итальянцы. Они играют, потому что им нравится футбол.

«Агенты там, должно быть, умирают с голоду», — подумал Рик, глубоко вздохнул и попытался вспомнить, когда в последний раз видел человека, играющего только потому, что ему нравится футбол.

— Двадцать тысяч, — пробормотал он.

— На двадцать тысяч больше того, что ты имеешь теперь, — огрызнулся Арни.

— Спасибо. Я всегда считал, что на тебя можно положиться.

— Послушай, парень, уезжай на годок. Посмотришь Европу. Дай мне время.

— Насколько хорошо там играют в футбол?

— Какое это имеет значение? Ты будешь звездой. Все квотербеки — американцы, но из второстепенных вузовских команд. Им НФЛ и не снилась. «Пантеры» пришли в восторг только от того, что ты согласился подумать над их предложением.

Кто-то еще испытывал восторг от возможности его заполучить. Приятная мысль. Но что он скажет родным и друзьям?

Каким друзьям? На прошлой неделе о нем вспомнили только два старых приятеля.

Арни помолчал, кашлянул и продолжил:

— Есть еще один момент.

По его тону Рик догадался, что ничего хорошего ждать не приходится.

— Выкладывай.

— В котором часу ты уехал сегодня из больницы?

— Не помню. Примерно около девяти.

— Выходит, разминулся с ним в коридоре.

— С кем?

— Со следователем. Одна из участниц группы твоей поддержки беременна и наняла адвокатов, тех еще прощелыг. Они намерены раздуть шумиху, чтобы увидеть свои рожи на страницах газет, и теперь выдвигают нелепые требования.

— Что за девчонка? — спросил Рик и почувствовал, как новая волна боли прокатилась по плечам и шее.

— Некая Тиффани.

— Абсолютная чушь. Она переспала с половиной команды. Почему ей понадобился именно я?

— Ты с ней спал?

— Разумеется. Но только потому, что подошла моя очередь. Если она собирается родить ребенка на миллион долларов, то с какой стати показывает пальцем на меня?

Резонный вопрос из уст самого низкооплачиваемого игрока команды. Арни занял ту же позицию, когда спорил с адвокатами Тиффани.

— Может быть, потому что папочка — именно ты?

— Исключено. Я был осторожен. С ней иначе нельзя.

— Она не сможет предать эту историю огласке до тех пор, пока не предъявит тебе иск. А для того, чтобы предъявить иск, надо сначала тебя найти.

Рик все это знал. С ним такое уже случалось.

— Укроюсь на время во Флориде. Там меня не отыщут.

— Не надейся. Адвокаты этой Тиффани полны решимости. Им нужна шумиха. Ты же знаешь, что существуют способы выследить человека. — Арни помолчал и выложил решающий довод: — Но тебе ничего не смогут предъявить, если ты будешь в Италии.

— Я ни разу не был в Италии.

— Выходит, пришло время.

— Дай мне подумать до утра.

— Нет проблем.

Рик закрыл глаза, но через десять минут проснулся, как от кошмара. Кредитные карточки оставляют след. Автозаправочные станции, мотели, стоянки грузовиков — все это связано в одну обширную информационную сеть. Сведения за долю секунды облетают мир, и нет сомнений, что можно найти кого-нибудь помешанного на компьютерах с мощным процессором, который за хорошее вознаграждение отыщет его и сообщит ищейкам. А те предъявят иск от имени Тиффани об установлении отцовства. За этим последуют новые заголовки в газетах. Утомительная судебная возня.

Рик схватил еще не распакованную сумку и бросился вон из мотеля. Следующий час он вел машину под впечатлением своих мыслей и нашел дыру, где сдавали дешевые номера за наличные — можно на час, можно на ночь. Рухнул на пыльный матрас, вскоре крепко уснул и, громко похрапывая, видел сон про «падающие башни» и римские развалины.

Глава 4

Тренер Руссо читал «Газзетта ди Парма» и, сидя на пластмассовом стуле в зале ожидания пармского вокзала, терпеливо ждал, не желая признаваться себе, что немного нервничает. Он единственный раз разговаривал по телефону со своим новым квотербеком, когда тот играл в гольф где-то в Калифорнии, и эта беседа оставила у него малоприятный осадок. Доккери не горел желанием играть за его команду, хотя был явно не прочь несколько месяцев пожить за границей. Похоже, Доккери нигде не хотелось играть. Пущенное журналистом прозвище «Величайший козел» стало известным далеко за пределами Кливленда, и он по-прежнему оставался предметом насмешек. Доккери был футболистом и хотел играть в футбол, но вместе с тем мучился сомнением, стоит ли по-прежнему связываться с этой игрой.

Он сообщил, что не знает ни слова по-итальянски, но в десятом классе изучал испанский язык. «Отлично, — подумал Руссо. — Проблем не будет».

Сэму не приходилось тренировать квотербека из профессионалов. Тот, что играл у него до Доккери, какое-то время защищал команду Университета штата Делавер. Впишется ли Доккери в их коллектив? Команду взволновало известие, что у них появится квотербек профессионального уровня. Но примет ли она его? Не отравит ли поведение новичка атмосферу в раздевалке? Сумеет ли он, Сэм, на него влиять?

«Евростар» из Милана подошел к перрону, как всегда, вовремя. Двери открылись, и из вагонов посыпались пассажиры. Стоял март, и многие были в теплых темных куртках. Люди все еще кутались от зимних холодов, хотя и рассчитывали на теплую погоду. Но вот появился Доккери — прямиком из Южной Флориды. С нелепым загаром, одетый, словно для выпивки в загородном клубе, — в кремовую хлопчатобумажную ветровку, желтую рубашку с тропическим рисунком, свободные белые брюки, не доходившие до голых бронзовых лодыжек, и ботинки из крокодиловой кожи — скорее красноватые, чем коричневые. Со всем этим прекрасно сочетались два чудовищных чемодана на колесиках. Доккери пытался с ними справиться, но безуспешно, поскольку у него на шее висела увесистая связка клюшек для гольфа.

Так состоялось прибытие квотербека.

Глядя на его мучения, Сэм сразу догадался, что до этого Доккери ни разу не ездил на поезде. Он вышел навстречу и представился:

— Рик, я Сэм Руссо.

Толкая вещи вперед, Доккери криво улыбнулся. Ему наконец удалось переместить клюшки за спину.

— Привет, тренер!

— Добро пожаловать в Парму. Позволь тебе помочь. — Сэм взял один из чемоданов, и они покатили багаж по вокзалу.

— Спасибо. А здесь прохладно.

— Холоднее, чем во Флориде. Как добрался?

— Нормально.

— Любишь играть в гольф?

— Еще бы. Когда здесь потеплеет?

— Примерно через месяц.

— У вас много площадок для гольфа?

— Не приходилось видеть ни одной.

Они вышли на улицу и оказались у миниатюрной, приземистой «хонды» Сэма.

Рик обвел глазами площадь и заметил, что другие машины такие же маленькие.

— Бросай все на заднее сиденье, — предложил Сэм, открыл багажник и втиснул чемодан в тесное пространство. Для второго места не оказалось, и он отправился на заднее сиденье поверх клюшек для гольфа.