Последний шанс

— «Львы», «Пантеры»… Все имеют такие же названия, как в НФЛ?

— Нет. Есть еще «Воины» Болоньи, римские «Гладиаторы», неаполитанские «Бандиты», миланские «Носороги», «Моряки» из Лацио, а также анконские «Дельфины» и «Великаны» Больцано.

Рик хмыкал при каждом названии.

— Что тут смешного? — поинтересовался Сэм.

— Ничего. Мне только непонятно, где я нахожусь.

— Обычное явление. Шок быстро пройдет. Втянешься, добьешься успеха и почувствуешь себя как дома.

Рик хотел было возразить, что успех и он — несовместимые вещи, но передумал и спросил:

— Значит, «Львы» и есть та команда, которую надо победить?

— Именно. Они без единого поражения выиграли восемь Суперкубков и шестьдесят один матч.

— Хочешь сказать, итальянских Суперкубков. Должен признаться, что это прошло мимо меня.

— Ты не одинок. На спортивных страницах газет о нас пишут после репортажей о плавании и соревнованиях по мотоциклетному спорту. Хотя игру на Суперкубок транслируют по телевидению. По одному из второстепенных каналов.

Рик испытывал ужас при мысли, что друзья узнают о его согласии играть в итальянский футбол, поэтому перспектива не попасть в газеты и на экран телевизора его вполне устраивала. Он не рвался добывать славу команде Пармы, хотел получать свои небольшие деньги и пересидеть здесь то время, пока они с Арни ждут, чтобы на родине свершилось чудо. Лучше бы вообще никто не узнал, что он в Италии.

— Как часто проходят тренировки?

— Поле в нашем распоряжении в понедельник, среду и пятницу с восьми вечера. Днем ребята заняты на работе.

— Что за работа?

— У каждого своя. Пилот, инженер, несколько водителей грузовиков, агент по продаже недвижимости, подрядчики. Один из парней владеет магазином сыров, другой управляет баром. Есть зубной врач, двое или трое преподают в гимназиях, парочка каменщиков и автомеханики.

Рик на мгновение задумался. Мысли вращались медленно, но шок постепенно проходил.

— Какова модель нападения?

— Придерживаемся общеизвестных основ. Напор, подвижность и обманные маневры. Наш прошлогодний квотербек плохо бросал, и это ограничивало возможности нашей атаки.

— Квотербек плохо бросал?

— Мог бросать, но не очень хорошо.

— В команде есть бегущий?

— А как же. Слайдел Тернер. Чернокожий маленький крепыш из Колорадо. Четыре года назад его выбраковали из клуба «Кольте» по причине роста.

— И каков его рост?

— Пять футов восемь дюймов, сто восемьдесят сантиметров. Слишком мал для НФЛ, зато для «Пантер» идеально подходит. Не многие могут за ним угнаться.

— Какого черта черный парень из Колорадо делает в Парме?

— Играет в футбол. И ждет звонка. Так же, как и ты.

— У меня есть принимающий?

— Да. Фабрицио. Он из итальянцев. Замечательные руки, великолепные ноги и огромное самомнение. Вообразил себя величайшим итальянским футболистом всех времен. С ним много хлопот, но парень он неплохой.

— Он способен принимать мои пасы?

— Сомневаюсь. Придется много тренироваться. Только не убей его в первый день.

Рик вскочил на ноги.

— Я замерз. Давай пройдемся.

— Хочешь посмотреть помещение команды?

— Конечно. Почему бы и нет.

Когда они приближались к северной зачетной зоне, за которой находилась раздевалка, мимо, совсем близко, прогрохотал поезд. Внутри длинное здание украшала дюжина плакатов, рекламирующих коллективных спонсоров. Большая часть помещения принадлежала регбистам, но и у «Пантер» имелся свой уголок, где находились ящики для одежды и хранилось снаряжение.

— Ну, что скажешь? — спросил Сэм.

— Раздевалка как раздевалка, — пожал плечами Рик. Он старался не делать сравнений, но невольно вспомнил роскошные хоромы на новых стадионах НФЛ. На полах ковры, в отделанных деревом ящиках хватило бы места для небольших автомобильчиков, кожаные кресла с регулируемыми спинками для лайнменов, отдельные душевые кабинки размером больше всей этой комнаты. «Ладно, ладно, — сказал он себе. — Пять месяцев можно перетерпеть».

— Вот этот — твой, — показал Сэм на один из ящиков. Старая металлическая клетка была абсолютно пуста, за исключением висевшего на крючке шлема с символом команды «Пантер». Рик просил себе номер восемь, и он был выведен на задней части шлема. Размер семь с половиной. Справа находился ящик Слайдела Тернера. На ящике слева висела табличка: «Трей Колби».

— А это кто такой? — поинтересовался Рик.

— Наш задний защитник. Играл за Миссисипский университет. Под пару Слайделу — эти двое единственные черные в нашей команде. В этом сезоне у нас три американца. В прошлом было пять, но правила вновь поменялись.

На столе в центре раздевалки лежала сложенная аккуратными стопками форма игроков. Рик пригляделся.

— Неплохо.

— Рад, что тебе понравилось.

— Ты упоминал обед. Не представляю, какие блюда примет мой организм, но перекусить было бы недурно.

— Я уже выбрал местечко — это старинная траттория, которой владеют два брата. Карло заправляет на кухне, а Нино работает в зале и следит, чтобы все были сыты. А еще он твой центровой. Только не удивляйся, увидев его. Вероятно, твой центровой в школе был крупнее, но на поле Нино напорист и два часа каждую неделю поражает окружающих своим умением хорошо поразвлечься. Он также переводчик линии нападения. Ты даешь указания по-английски, Нино быстро излагает их по-итальянски, после чего начинается атака. И когда ты выходишь на линию гола, остается только молиться, что все переведено правильно. Многие итальянцы обладают элементарными знаниями английского, и их первая реакция, как правило, верная. Однако частенько они не ждут, что им скажет Нино. Бывали случаи, когда команда бросалась в разные стороны и никто не мог понять, что происходит.

— А мне что делать?

— Бежать, как ошпаренному.

— Смешно.

— Не то слово. Но ребята все воспринимают серьезно, особенно в разгар борьбы. Им нравится схватка — до свистка и после него. Они спорят, дерутся, а затем обнимаются и идут вместе выпивать. Не исключено, что за обедом к нам присоединится игрок по имени Паоло. Он прекрасно говорит по-английски. И может быть, два или три других. Всем не терпится с тобой познакомиться. Нино позаботится о еде и напитках, так что о выборе блюд можешь не беспокоиться. Поверь мне, он будет отменным.

Глава б

Они проехали рядом с университетом и оставили машину на одной из бесконечных узеньких улочек. Уже стемнело, мимо шли шумные компании студентов. Рик казался подавленным, и Сэм старался поддержать разговор.

— Траттория — непритязательное семейное предприятие, где подают самые вкусные местные блюда и напитки и накладывают щедрые порции по умеренным ценам. Ты меня слушаешь?

— Да. — Они быстро шли по тротуару. — Ты собираешься меня накормить или до смерти замучить разговорами?

— Я пытаюсь приобщить тебя к итальянской культуре.

— Просто раздобудь мне пиццу.

— А я что делаю?

— Ведешь меня в тратторию.

— Именно. В заведение, отличающееся от ресторана, где более изысканная и дорогая еда. Еще есть остерии — в традиционном понимании обеденные залы в тавернах, однако в наши дни они могут представлять собой все, что угодно. С баром мы уже познакомились. Энотека совмещает в себе магазин спиртных напитков и закусочную, где можно слегка перехватить. Вот, пожалуй, и все.

— Похоже, в Италии никто не останется голодным.

— Правильно понимаешь.

Вывеска над дверью сообщала, что кафе называется «Монтана». Сквозь фасадные окна виднелся длинный зал — пустые столики покрыты глажеными, накрахмаленными скатертями и сервированы синими тарелками и массивными бокалами для вина. Везде разложены салфетки.

— Мы немного рано, — объяснил Сэм. — Здесь будет людно к восьми. Но Нино нас ждет.

— «Монтана»? — удивился Рик.

— В честь Джо. Квотербека.

— Ты шутишь!

— Нисколько. Хозяева любят футбол. Карло в прежние времена тоже играл, но повредил колено. И теперь только кашеварит. Легенда утверждает, будто он записывает все нарушения правил игры.