Пуля для адвоката

— Отвечайте на вопрос, детектив. Если я покажу записи, на которых вы проводите свои проверочные заезды семь, а не пять раз, это будет фальшивкой?

— Нет, но я…

— Спасибо, детектив. Я просил ответить только «да» или «нет».

Голанц встал и попросил предоставить свидетелю возможность полностью ответить на вопрос. Стэнтон возразил, что он сможет это сделать во время повторного допроса. Но теперь сомнения возникли у меня. Раз уж Голанц вернется к данной теме на повторном допросе, наверное, лучше сделать это сейчас, когда у меня есть возможность обратить показания Киндера в свою пользу. Конечно, рискованно, ведь я мог потерять и то, чего уже достиг, зато если мне удастся продолжить в том же духе до конца дня, присяжные отравятся домой, усомнившись в действиях полиции. А это всегда хорошо.

Я решил рискнуть.

— Детектив, скажите, сколько проверочных поездок было прервано раньше, чем вы доехали до Малибу?

— Две.

— Какие именно?

— Вторая и последняя, седьмая.

Я кивнул.

— Вы прервали их, когда поняли, что не успеете добраться в Малибу до закрытия «окна», верно?

— Нет.

— Тогда почему вы их прервали?

— В первый раз меня отозвали для допроса кого-то из задержанных, а второй раз я услышал по радио, как полицейский просит помощи. Я вернулся, чтобы оказать ему поддержку.

— Почему же вы не отразили эти поездки в своем отчете?

— Я не стал их включать, потому что они не были завершены.

— Значит, прерванные поездки не отражены ни в одном из документов в вашей толстой папке?

— Нет.

— Выходит, нам остается просто поверить вам на слово, что поездки были прекращены именно по тем причинам, о которых вы сейчас сказали. Так?

— Да.

Я кивнул и решил, что выжал из него все, что сумел. Позже Голанц сможет реабилитировать Киндера на повторном допросе и, наверное, даже представит записи звонков, из-за которых детектив вернулся в отдел. Но я надеялся, что моя атака заронит сомнения в умы присяжных. Одержав эту маленькую победу, я двинулся дальше.

Следующим слабым местом, по которому я открыл огонь, являлся тот факт, что за полгода следствие так и не обнаружило орудие преступления и не смогло связать Уолтера Эллиота с каким бы то ни было оружием. Я бил в точку со всех сторон, и Киндеру приходилось повторять, что главная улика до сих пор не найдена, несмотря на то что у Эллиота, если он убийца, почти не было времени, чтобы спрятать оружие.

Наконец Киндер раздраженно буркнул:

— Океан, знаете ли, очень большой, мистер Холлер.

Я сразу ухватился за эту возможность.

— Океан большой, детектив Киндер? Вы хотите сказать, что у мистера Эллиота была лодка и он бросил оружие посреди Тихого океана?

— Нет, я не это имел в виду.

— Тогда что?

— Я хотел сказать, что оружие могло оказаться в воде и течение унесло его раньше, чем наши водолазы успели до него добраться.

— Могло оказаться в воде? Вы готовы поставить жизнь и свободу человека, опираясь на «могло»?

— Я этого не говорил.

— Зато вы говорите, что у вас нет орудия преступления, вы не можете связать подзащитного с каким-либо оружием, но ни секунды не сомневаетесь, что он убийца!

— У нас есть положительный результат теста на остатки пороха. Я считаю, что это связывает мистера Эллиота с оружием.

— С каким оружием?

— Мы его не нашли.

— Понятно. Однако вы со стопроцентной уверенностью заявляете, будто мистер Эллиот стрелял из пистолета в тот самый день, когда убили его жену и Йохана Рилца!

— Не со стопроцентной, но тесты…

— Спасибо, детектив Киндер. Вы уже ответили на мой вопрос. Пойдемте дальше.

Я полистал блокнот и пробежал взглядом следующую серию вопросов, которые приготовил вчера вечером.

— Детектив Киндер, следствие установило, когда Мици Эллиот познакомилась с Йоханом Рилцем?

— Мы выяснили, что она пригласила его в качестве дизайнера интерьеров осенью две тысячи пятого года. Если она была знакома с ним раньше, мне об этом неизвестно.

— А когда они стали любовниками?

— Этого мы сказать не можем. В ежедневнике мистера Рилца часто попадаются записи о его встречах с миссис Эллиот, у него дома или у нее. Они стали регулярными примерно полгода назад.

— Ему платили за каждую такую встречу?

— Мистер Рилц не оставил полной документации. Трудно определить, когда он получал деньги, а когда нет. Но в целом его гонорары постепенно возрастали, так же как частота встреч с миссис Эллиот.

Я кивнул, будто все услышанное подтвердило мои догадки.

— Хорошо. Вы также говорили, что убийство произошло всего через тридцать два дня после заключения добрачного соглашения между Уолтером и Мици Эллиот, после чего миссис Эллиот получила право на половину всего имущества супругов в случае развода.

— Верно.

— И это, по-вашему, стало мотивом для убийства?

— Отчасти да. Скажем так — усугубило ситуацию.

— Вы не видите никакой непоследовательности в вашей версии убийства, детектив Киндер?

— Не вижу.

— Разве из финансовых отчетов и регулярных встреч не было очевидно, что между мистером Рилцем и миссис Эллиот существовала романтическая или по крайней мере сексуальная связь?

— Я бы не назвал это очевидным.

— Почему?

В моем голосе звучало удивление. Я прижал его к стенке. Если бы Киндер признал связь очевидной, я получил бы нужный мне ответ. Если бы он стал это отрицать, то выглядел бы дураком, потому что она была ясна для всех присутствующих в зале.

— Вероятно, задним числом она кажется очевидной, но тогда я считал ее скорее скрытой.

— Тогда как мистер Эллиот о ней узнал?

— Неизвестно.

— Вы не смогли обнаружить орудие убийства, и это свидетельствует о том, что Уолтер Эллиот тщательно готовился к преступлению, не так ли?

— Не обязательно.

— Разве от полиции легко скрыть орудие преступления?

— Нет, но я уже сказал, что пистолет могли просто выбросить в море с задней веранды, и потом его унесло течением. Для этого не нужна тщательная подготовка.

Киндер знал, чего я от него хочу и к чему подталкиваю. Но я никак не мог загнать его в угол и попытался немного поднажать.

— Детектив, вам никогда не приходило в голову, что если бы Уолтер Эллиот знал о романе жены, то развелся бы с ней еще до заключения брачного договора?

— Нет никаких свидетельств, что он знал о романе. К тому же вы не учитываете фактор гнева и других эмоций. Видимо, деньги не являлись основным мотивом. Измена жены привела его в ярость, вот и все.

Мне так и не удалось добиться своей цели. Я был недоволен и считал, что потерял былую хватку. Да, я готовился к допросу, но это был первый умный и опытный свидетель, с которым мне пришлось иметь дело за последний год. Я решил отступить, а вскоре нанести Киндеру неожиданный удар.

45

Я попросил у судьи минуту и, вернувшись к столу защиты, наклонился над своим клиентом.

— Кивните, словно я сказал вам нечто важное, — прошептал я ему на ухо.

Эллиот исполнил мою просьбу, и я вернулся к кафедре. Раскрыв папку, я взглянул на свидетеля.

— Детектив Киндер, в какой момент вы решили, что Йохан Рилц являлся главной целью преступника?

Киндер хотел ответить сразу, но подумал и промолчал. Я надеялся, что присяжные это заметили.

— Ни в какой, — наконец произнес он.

— Ни в какой? Значит, Йохан Рилц не находился в центре вашего расследования?

— Он был жертвой убийства. Само собой, это ставило его в центр нашего расследования.

Киндер явно гордился своим ответом, но я не дал ему времени порадоваться.

— И поэтому вы отправились в Германию, чтобы узнать о его прошлом?

— Я не ездил в Германию.

— Как насчет Франции? Судя по его паспорту, он жил там до приезда в США.

— Туда я тоже не ездил.

— Может, там был кто-нибудь из вашей команды?

— Нет. Мы не видели в этом необходимости.