Пуля для адвоката

Но Эллиот не успокоился. Поперек его лба легла глубокая морщина. Он чувствовал: что-то не так. Обернувшись, я взглянул на места для публики. Джули Фавро сидела в третьем ряду вместе с Лорной. Я им подмигнул, и Лорна подняла большой палец. Осмотрев другие ряды, я заметил, что за столиком обвинения образовалось пустое пространство. Немцев не было. Я хотел спросить Голанца, куда подевались родственники, как вдруг в зале за спиной обвинителя появился полицейский.

— Простите.

Голанц обернулся, и офицер наклонился к нему с каким-то документом.

— Вы из прокуратуры? — спросил он. — К кому мне с этим обратиться?

Голанц встал и вышел за перегородку. Он бегло просмотрел бумагу и вернул ее обратно.

— Это повестка в суд со стороны защиты. Вы офицер Сталлуорт?

— Да.

— Тогда вам сюда.

— Не думаю. Я не имею никакого отношения к этому делу.

Голанц снова взял документ и изучил его внимательнее. Похоже, он начал что-то соображать, но было уже поздно.

— Вы находились на месте преступления? Стояли в оцеплении или охраняли въезд?

— Нет, я был дома, отсыпался после смены. Работал в ночь.

— Подождите минуту.

Голанц вернулся к своему столу и открыл папку. Я понял, что он проверяет список свидетелей, который я представил две недели назад.

— В чем дело, Холлер?

— А что? Он есть в списке.

— Чепуха.

— Нет, не чепуха. Он там уже две недели.

Встав из-за стола, я подошел к перилам и протянул руку полицейскому.

— Офицер Сталлуорт, я Майкл Холлер.

Он не пожал руки. Чувствуя на себе взгляды публики, я продолжил:

— Это я вызывал вас сюда. Подождите пока в коридоре, и я постараюсь, чтобы вас пригласили сразу, как начнется заседание. Судьи еще нет. Но не волнуйтесь, я о вас помню.

— Тут какая-то ошибка. Я никак не связан с данным делом. В тот день я закончил свою смену и отправился домой.

— Офицер Сталлуорт, никакой ошибки нет, и, раз уж вас сюда вызвали, вы не можете уйти просто так. Нужно разрешение судьи и мое согласие. Если вы сейчас уйдете, судья придет в ярость. Вы же не хотите, чтобы он пришел в ярость?

Полицейский побагровел. Он бросал взгляды на Голанца, надеясь на его помощь, но тот тихо говорил по телефону. Видимо, звонок был срочный.

— Послушайте, — сказал я Сталлуорту, — вы просто выйдете пока в коридор, а я…

Кто-то из передней части зала позвал меня и Голанца. Обернувшись, я увидел, что у двери стоит судебный секретарь и кивком приглашает нас пройти в кабинет Стэнтона. Наконец-то что-то прояснится. Голанц прервал звонок и встал. Я повернулся к Сталлуорту спиной и проследовал за Голанцем к двери.

Судья сидел за столом в своей черной мантии. Судя по его виду, он был вполне готов к работе, но его что-то задержало.

— Садитесь, джентльмены, — предложил он.

— Мне пригласить подзащитного, ваша честь? — спросил я.

— Нет, нет необходимости. Просто присядьте, и я расскажу вам, что происходит.

Мы с Голанцом сели напротив судьи. Я чувствовал, что Голанц внутренне кипит, разозленный повесткой Сталлуорта и ее возможными последствиями. Стэнтон подался вперед и положил руки на лежавший перед ним листок бумаги.

— У нас возникла довольно необычная ситуация, связанная с неправомерными действиями со стороны присяжных. Ситуация все еще… развивается, и я хочу извиниться, что до сих пор не посвятил вас в суть дела.

Стэнтон встал, и я подумал, что он собирается пойти в зал или задать нам какие-то вопросы, но судья немного помолчал и произнес:

— В четверг в мой офис пришло письмо, адресованное лично мне. К сожалению, я смог прочитать его только в конце пятницы, после завершающей недельной сессии, где обычно решаются всякие мелкие дела. В письме сказано… впрочем, вот оно, письмо. Я его уже распечатал, но вы письмо лучше не трогайте.

Он развернул перед нами листок бумаги. Чтобы прочитать его, я встал с места и перегнулся через стол. Для Голанца при его высоком росте в этом не было необходимости.

Очевидно, письмо отпечатали на лазерном принтере. Не считая текста, его девственную белизну нарушали лишь две темные полоски на местах сгиба.

Я сел на стул.

— Вы сохранили конверт? — спросил я.

— Да, — ответил Стэнтон. — Обратного адреса нет, почтовый штемпель поставлен в Голливуде. Я хочу, чтобы кто-нибудь из криминалистов посмотрел эту записку и конверт.

— Надеюсь, вы не сообщили об этом самому присяжному, — вставил Голанц. — Заседание должно состояться в любом случае. Вероятно, это лишь уловка, с помощью которой человека желают убрать из коллегии.

Я не сомневался, что Голанц бросится на защиту седьмого номера. В его глазах это был «синий» кандидат.

Я тоже подал голос:

— Он хочет сказать, что это уловка защиты. Я возражаю против обвинения.

Судья успокаивающе поднял руки.

— Успокойтесь, друзья. Я еще не говорил с номером семь. Все выходные я раздумывал, как мне лучше поступить. Побеседовал с другими судьями и полностью подготовился к решению этого вопроса. Проблема в том, что номер семь не появился. Его нет в суде.

Мы с Голанцем замерли.

— Нет в суде? — протянул Голанц. — А вы посылали…

— Да, я отправил к нему судебных приставов, и его жена сообщила, что он на работе, а про суд, процесс и все такое она ничего не знает. Потом они поехали в «Локхид», нашли там этого человека и привезли его сюда. Но это не он. Не номер седьмой.

— Ваша честь, я совсем запутался, — вздохнул я. — Вы же сказали, что нашли его на работе?

— Да. Все это начинает напоминать Лорела и Харди с их «А кто на первой базе?»

— Эбботт и Кастелло, — вставил я.

— Что?

— Это были Эбботт и Кастелло. Они выступали с «Кто на первой базе?».

— Не важно. Суть в том, что номер семь не номер семь.

— Я не понимаю, ваша честь, — покачал я головой.

— В нашем компьютере номер седьмой записан как Родни Бэнгланд, инженер из «Локхид», проживающий в Палос-Вердес. Но человек, который две недели просидел здесь на седьмом месте, не Родни. Мы не знаем, кто он и куда делся.

— Он занял место Бэнгланда, но Бэнгланд об этом не знал, — произнес Голанц.

— Похоже на то, — согласился судья. — Бэнгланда — настоящего Бэнгланда — сейчас допрашивают, но он явно не в курсе того, что происходит. Он вообще не получал повестки.

— Значит, кто-то похитил ее и использовал вместо него? — уточнил я.

Стэнтон кивнул.

— Да. Вопрос только зачем, и я надеюсь, что полиция поможет нам это выяснить.

— А как же суд? — напомнил я. — Объявим несостоявшимся?

— Нет. Мы пригласим присяжных, объясним, что седьмой номер по некоторым причинам отстранен, заменим его новым кандидатом и пойдем дальше. А полиция тем временем проверит остальных присяжных и убедится, что они действительно те, за кого себя выдают. Мистер Голанц?

Голанц минуту раздумывал, прежде чем ответить.

— Ситуация довольно шокирующая. Но обвинение готово продолжать — как только мы убедимся, что с остальными присяжными все в порядке.

— Мистер Холлер?

Я одобрительно кивнул. Все шло так, как я планировал.

— У меня есть свидетель, он прилетел сюда из Франции, и я полностью готов к работе. Не хочу отменять процесс. И мой клиент тоже.

Судья подтвердил наше согласие.

— Хорошо, тогда возвращайтесь в зал, и через минуту заседание начнется.

На обратном пути Голанц шепнул мне с угрозой:

— Я тоже проведу свое расследование, Холлер.

— Правда?

— Мы найдем этого ублюдка и выясним, что он делал в коллегии присяжных. И если обнаружится какая-то связь с защитой…

Я не дослушал и быстро зашагал к двери. Все и так понятно.

Сталлуорта в зале уже не было — видимо, он все-таки последовал моему совету и вышел в коридор. Как только я сел за столик, Эллиот набросился на меня: