Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)

Восход с непрозрачным ветровым щитком на нашей шахте тоже в

понедельник. Неужели он оттуда поехал в аэропартию? Может, он

деньги туда повез?

«Может, с ними в Солнечный хотел улететь?» -

поинтересовался у Толика Петр Пантелеевич. Как я понял, и он в

мотоциклиста в отряде поверил.

«Вряд ли», - ответил для него Толик, и повернулся ко мне, -

«он с прилетавшими летчиками не разговаривал, и даже не

подходил к ним. Посмотрел, вроде знакомых выискивал, и сразу

ушел. Больше я его не видел!»

А я чуть не обалдел! Хотя вида не показал.

«И что обо всем этом думаешь?» - начальник отряда

посмотрел на меня, чья голова в данный момент чуть ли не

лопалась от переполнявших ее мыслей. Опять мотоциклист, и

опять летчики, теперь другие! Что он хотел от них? Что-то взять,

или что-то передать? Сразу и не сообразишь. И здесь мне классно

помогла Света:

«Мальчики! Сколько можно! Муж мой фантазии рассказал, а

вы и поверили! У него с этим кладом не получается ничего –

теперь и вам голову дурит. Давайте лучше выпьем, ведь так редко

встречаемся!»

Ничего другого не оставалось, и дальше обед продолжился с

разговорами простыми, всем понятными и веселыми. Но мысли о

разных летчиках и для чего то желавшем с ними встретиться

подозрительном мотоциклисте голову мою не покидали, и даже как

то выстраивались в логическую цепочку, в итоге

трансформированную в важный вопрос: может быть, в отряд

прилетели не те летчики, которых мотоциклист надеялся там

встретить? Уже в конце дня, когда гости готовились сесть в

машину и ехать в отряд, я Петра Пантелеевича попросил:

«Не рассказывай никому, про мотоциклиста. Шофера о том

же попроси. И если можешь – узнай, какие летчики к вам деталь

везли, и не заменили ли их в Солнечном в последний момент

другими.»

Петр Пантелеевич покачал головой, как на фантазера, но

просьбу пообещал выполнить, и в партию по рации сообщить

результат.

Гости уехали, я помог жене навести после застольный

порядок, разобрался с добытым мясом – промыл, разрубил на

кусочки, спрятал в холодильник. Приготовил хороший кус Паше -

и прошел в огород подумать. Насчет мотоциклиста, навестившего

отряд аэропартии. Неужели наш клиент – последний из

оставшихся в живых участников аварии на асфальте - приезжал в

отряд специально? Верилось с трудом, все же от Мирного сто

пятьдесят километров, считай без дорог - для мотоцикла

далековато. Но его интерес к летунам, причем не отрядным, а

прилетавшим всего на пол часа - это настораживало, и сомнения

мои потихоньку размывало. Непонятные ранее вещи объяснялись!

Почему преступники сразу не спрятали деньги в долине, и с

места аварии побежали не к людной турбазе, что было бы логично,

а совсем в другую сторону – прятать их возле старой шахты? Да

потому что изначально планировалось везти их в отряд, а из него

вывезти самолетом! А шахта как раз и находилась на пути от места

преступления в отряд аэропартии! И «мотоциклист» изначально

знал, где деньги будут спрятаны, что бы в нужное время перевезти

их дальше. А двух подельников на шоссе застрелили из-за их

жадности – не сдержались, и несколько банковских упаковок с

собой прихватили. Что им точно было запрещено, кем-то более

умным, летчиками для примера.

Наше с Докой счастье, что Леня заметил возле шахты

зеленый мотоцикл – это была большая удача, можно сказать

случайность. В которую поначалу мы не очень поверили, и

разбираться с ней начали от безнадеги. Но когда этот же мотоцикл

появился в отряде и водила поговорил там с летчиками – многое

стало на место. Причем тонкий и важный момент появлялся: если

«мотоциклист» наш клиент, а в отряд прилетали летчики не те,

кого он ждал, то нужно узнать, они ли на данный рейс

планировались изначально. Окажется не они – тогда на сто

процентов уверен, что лететь должны были те, что гудели и не

единожды над Придорожном, подавая кому–то, вернее всего

нашему «мотоциклисту», сигнал. В таком раскладе все вставало

на места: никто в Солнечном к летчикам не подходил и гудеть над

Придорожном не просил. Они сами послали сигнал знакомому им

«мотоциклисту», когда убедились, что инкассаторы с деньгами

сидят в их самолете. Потом «мотоциклист» спрятанные в отвале

старой шахты деньги забрал, заранее зная, где они будут лежать,

перепрятал их и появился в отряде передать летчикам, которые

получаются подельниками преступников, и которых точно никто

проверять и обыскивать не будет. Вот так то! Хороший бред?

Только я уже говорил, что вся операция изъятия инкассаторских

денег хорошо придумана и продумана, до мелочей, людьми

умными, не обделенными интеллектом – и летчики в эту

категорию отлично вписывались. Побежал к Доке поделиться

очередными фантазиями.

Вот где слова мои падали на благодатную почву! Напарник

по делам криминальным соглашался со всем! Да, никакого

наводчика из банка в Солнечном не было – летчики увидели

инкассаторов с деньгами у себя в самолете и все, вот она и

наводка. Никто не просил их гудеть – они сами это сделали, для

«мотоциклиста», а что парень их об этом в Солнечном просил –

чистая лажа очень удобная, потому что если опер к ним будет

водить парней для опознания – будут бубнить, что другие были,

вот и поди проверь! И про похищенные деньги, что «мотоциклист»

увез их от шахты поближе к аэропартии, согласился. Только пошел

дальше:

«Раз они (летчики) в деле замешаны - нужно завтра к

Михаилу ехать! Все рассказать, и не только по инкассаторам, а и

про случай с профсоюзным босом!» - на что я головой кивнул,

соглашаясь полностью. Дока тут же захотел наш «успех» обмыть,

но в меня больше ничего вместиться не могло. С трудом от него

оторвался, получив указание завтра в девять быть «как штык» для

поездке к оперу.

Часть тридцать третья.

Утром он заявился в пол девятого. На пол часа раньше!

Правда, понимая о нарушении договоренности, не наехал как

обычно, чего мол чешешься, а скромно предложил:

«Давай вначале к гаражу подъедем, позвоним Михаилу. А то

неудобно без предупреждения вваливаться, воскресенье все же», -

надо же, каким вежливым стал!

К гаражу подъехали, Дока мотоцикл заглушил, но слезать с

него не торопился. Надеялся, что к телефону пойду я. Только

теперь у нас права равные – напарник не раз докладывал оперу о

делах и демонстрировал найденные улики - вот и сейчас пусть

сбегает к телефону, сам же предложил позвонить. Уже и Чапа из

люльки нас с удивлением оглядывал – что это без дела сидим.

Наконец Дока не выдержал, со вздохом с мотоцикла слез, и не

глянув на меня, пошел в диспетчерскую к телефону.

Отсутствовал минут пятнадцать, я уже подумал, что рандеву

с Михаилом сегодня не состоится. И вернулся он с физиономией

озабоченной, что мое предположение вроде бы подтверждало.

Оказалось, не все так плохо: с Михаилом он хоть и не переговорил,

но где тот в данный момент находится - узнал: в пивбаре. И не

сомневался, что мы туда должны ехать, прямо сейчас. Не стал

спорить, поехали.

Среди услаждающейся пивом публики, толпы какой-то,

опера нашли за пивбаром, в тени за его стеной, в компании с

двумя мужчинами интеллигентного вида. Заметив нас, махнул

рукой, а когда подошли и со всеми поздоровались, уведомил о

состоянии пивных дел:

«Освежиться приехали? Тогда несите баночку – там (кивнул

на здание) столпотворение, не меньше часа стоять будете. Ну а я»,

- подмигнул нам, - «быстро все устрою!»

Дока немедля рванул к мотоциклу за посудиной, которую из