Дороги рая (СИ)

Джейсон запер люк слейдера хитроумной транскодерной комбинацией, и теперь никто - ни животное, ни любопытный абориген-дипер - не смог бы забраться внутрь. Четверо (Чак сидел в сумке) двинулись вдоль отходящей от площади улицы.

Их окружали дома, разрушенные столь давно и основательно, что представить их оригинальную архитектуру было уже немыслимо. Кое-где дорогу перегораживали поваленные столбы, а на углу лежала опрокинутая статуя очевидно, памятник, свергнутый ненавистниками или сметенный взрывной волной.

Полузабытые строки стихов припомнились вдруг Юле: "Ужас в бездне дверей шепчет вкрадчиво: "Поздно... Не вернутся назад те, кого уже нет". Но она вспомнила эти стихи лишь ассоциативно, не эмоционально. Здесь они как-то не подходили, воспринимались искусственно притянутыми. Не было тут ни ужаса, ни бездны, ни вкрадчивых шепотов. Катастрофа разразилась слишком давно, ничего не осталось, и развеялась в пустоте её жуткая аура. Просто старые развалины, ничего больше.

Неожиданно Юля схватила Джейсона за руку и развернула к стене. Там были видны пляшущие буквы длинной надписи, когда-то, вероятно, ярко-синей, а теперь изрядно поблекшей.

БЛАНТЫ БЕСПОМОЩНЫ, НЕЙРЫ ОПАСНЫ. ВЫХОД - В МИДЛЕРАХ!

- Что это значит? - в голосе Юли угадывалось плохо скрытое волнение.

Джейсон пожал плечами.

- Отголосок страстей тех времен, лозунг какой-нибудь группировки или партии... Что такое бланты, тебе известно. Нейры - это разумные машины, нейрокомпьютеры. А мидлеры... Видишь ли, некоторые считали, что можно совместить покорность бланта и разум нейра. Такие гипотетические машины называли мидлерами, но их так и не удалось создать. Почему ты так разволновалась из-за этой надписи?

- Я её уже видела.

- Такую же?

- Нет, именно её, но как будто только что сделанную. Вот пятно краски над буквой "В", и восклицательный знак утолщается внизу, как груша. Это она!

- Где ты её видела?

- Там... В моем мире, в моем родном городе. Перед тем, как попасть в аварию.

Озадаченный Джейсон взглянул на Айсинга, словно ища поддержки. Принцесса Элис в разговор не вникала, занятая созерцанием поверженной статуи.

- Это... - произнес Айсинг и надолго умолк. - Это, безусловно, ещё одна из наших загадок. Насколько я понял, Юля, в твоем мире нет ни блантов, ни нейров.

- У нас есть компьютеры, - сказала девушка, - но никто их блантами или нейрами не называет. А уж мидлеры и подавно не наша проблема.

Больше на эту тему не говорили, потому что сказать было в сущности нечего. Улица привела к самой окраине города - или тому, что стало окраиной после войны. Руины здесь пропадали в буйной растительности, город окончательно уступал лесу странных деревьев. Юля брела поодаль от остальных - конечно, не теряя их из вида, но отъединенная и одинокая, в плену своих мыслей и ощущений. Она и не заметила, как сильно отстала от Джейсона, Айсинга и Элис, чьи силуэты маячили теперь впереди среди уродливых, обвитых ползучими вьюнами стволов.

Думала она не о надписи, не о загадках и тем более не о давней войне на планете Дард, а о Джейсоне, о том сладком беспокойстве, какое причиняло ей все чаще каждодневное общение с ним. Кто он - неудачник, вечно попадающий в нелепые ситуации, или герой? Могло ли одно соседствовать с другим? Или накопиться, перейти, перетечь в другое по принципу отдачи? Это его прозрение или озарение на борту "Крейда"... Значит, теперь ему не только МОЖНО, но и ДАНО?

Обыкновенная девушка Юля не знала ответов на эти трудные вопросы. Может быть, она попросту впервые была восхищена человеком, с которым давно рядом... А он? Чувствовал ли, знал ли, подогревало ли его это, делал ли он хоть что-нибудь ради Юли, а не ради того, чтобы прервать цепь неудач?

На берегу ручья Юля заметила тесную колонию синих мохнатых растений, похожих на карикатурных пауков. "Они подползают к воде, - мелькнуло у нее, - и готовы... Воссоединиться с ручьем, рекой, океаном". Слово "воссоединиться" вновь напомнило о Джейсоне... Нет, не напомнило. Получился в мыслях опять Джейсон, и стали неинтересны синие пауки.

Перепрыгнув ручей, Юля очутилась в зарослях разноцветных толстых стеблей, увенчанных пышными цветами. Воздух был тяжелым и влажным, а Юле почему-то стало уютно на этой художественной плантации, среди дурманящих ароматов. Ей казалось, что стебли - это руки, что растения раскрывают объятья... Что-то среднее между сонливостью и возбуждением овладело ей. "И так бывает, - молча удивилась Юля, - но с чего это я так размагнитилась?"

В запахах она различала звуки... Голоса. И отчетливее других звучал один голос, властный и желанный голос мужчины, неодолимо влекущий к себе. Так звучал аромат густо-желтого бархатистого цветка, и Юля подошла ближе, совсем вплотную. Внутри раскрытой цветочной чашечки она увидела нежно-белые лепестки, окружающую красную пульсирующую сердцевину, точно испускающую оргиастические волны. Так приятно было погрузиться в них... Вытянутые острые листья сладостно покалывали шею, щекотали кожу рук. Один лист склонился, коснулся груди девушки, и Юля почувствовала, как затрепетали её соски, будто и не было на ней комбинезона. Во власти неведомого опьянения она сделала полшага и вдохнула весь аромат этого цветка-мужчины. Закружилась голова, легко и счастливо Юля забыла душные ночи с Костей. Волна наслаждения захлестнула её всю... А потом пришел безмятежный покой.

- Я согрешила, - сказала она себе.

- Юля! - донесся издали голос Айсинга. - Где ты застряла?

- Иду!

Но торопиться как-то не выходило, и она утомленно пробиралась среди податливых стеблей.

22

- Вот дом Чарли Кемпа, - Джейсон указал рукой на маленький, плохо ещё видный деревянный домик у живописной излучины реки.

- А где кладбище кораблей? - полюбопытствовала Юля.

- За лесом... Близко, но отсюда не увидеть. Одно из кладбищ.

- Их много?

- Несколько, разбросаны по планете. Но Чарли прижился именно здесь, и я его понимаю. Посмотри, как тут красиво.

- Выпусти Чака, пусть побегает. Его ведь никто не съест?

- Вроде некому, - Джейсон расстегнул сумку. - Добро пожаловать в новый мир, Чак. Осваивай.

Чак радостно выпрыгнул на траву и завертелся в исследовательском раже, но далеко не отходил - очевидно, памятны были ему злоключения на крейсере.

Домик Чарли Кемпа произвел на размякшую Юлю впечатление чрезвычайно милое. Она словно попала в деревеньку, где жила её бабушка - крыльцо, резные наличники, колодец, опрятность и чистота. Только кур не хватает для полного сходства. Но эта иллюзия тут же развеялась, когда навстречу вышел не патриархальный деревенский житель, а индеец какой-то из романов Фенимора Купера. Одежда аборигена состояла из переплетенных кожаных лент, непропорционально большую голову украшал деревянный обруч с торчащими как на стилизованном терновом венце шипами, сморщенные губы беспрерывно жевали. Равнодушное красное лицо с бесцветными глазами обратилось к прибывшим.

- Да хранит вас Холи Хол, чужеземцы, - прошамкал абориген.

- Привет, - сказал Джейсон. - Где хозяин?

- Большой хозяин в доме ожидает гостей, - был церемонный ответ.

Стучаться в двери не пришлось - Чарли Кемп сам появился на крыльце. Он не показался Юле стариком, скорее пожилым человеком, вполне крепким. Плечистый, ширококостый, с длинными седыми волосами, голубоглазый Чарли Кемп был одет в просторную замшевую куртку и потертые джинсы. Именно джинсы, отметила Юля, а не что-то на них похожее. Она отметила также, что в молодости Кемп несомненно нравился женщинам, да и теперь не сдал всех позиций.

- Джейсон Рок! - Кемп размашисто спустился с крыльца и стиснул руку Джейсона в могучем пожатии. - Рад видеть тебя в добром здравии! Представь меня своим друзьям.

- Знакомьтесь - это Чарли Кемп... Чарли, это моя племянница Юля. Уэр Айсинг Эппл, Элис, принцесса Дестини...

От этого будничного перечисления Кемпа чуть удар не хватил.