Письмо Россетти

– Полет прошел просто чудесно, – продолжала щебетать в трубку Гвен и покосилась на Клер. – Ты имеешь в виду лодки? Нет, еще не каталась. Зато знаешь, пап, я познакомилась с совершенно чудесной девушкой, ее зовут Стефания…

Клер уже знала, что последует дальше. Вчера вечером, уходя из дома Бальдессари, Гвен спросила, нельзя ли ей завтра, прямо с утра, поехать на пляж в Лидо вместе со Стефанией. Клер, разумеется, ответила отказом. Поскольку представляла, в какие неприятности может попасть Гвен, если оставить ее без присмотра на целый день. По дороге в гостиницу Гвен не переставала ныть и уговаривать ее, причем каждые пять минут не забывала заметить, что ее родители непременно разрешили бы.

– И она спросила, смогу ли я пойти с ней на пляж сегодня, – продолжала Гвен, – и я очень хотела пойти, но Клер не разрешила, и вот я подумала, может, ты поговоришь с ней… Да не со Стефанией, с Клер, конечно! И скажешь, что я в любое время могла ходить со своими друзьями куда угодно…

Стоит ли объяснять Эдварду Фраю, почему именно она запретила Гвен идти со Стефанией, подумала Клер. Нет, наверное, это невозможно, поскольку тогда придется рассказать о нескольких любопытных выходках его дочурки. С другой стороны, если отпустить Гвен в Лидо, весь день она сможет посвятить исключительно своим делам, просидеть, к примеру, в библиотеке, и никто не станет мешать ей и докучать – весьма сильный аргумент в пользу того, что экскурсия Гвен должна состояться. К тому же за последние двадцать четыре часа ее подопечная не была замечена ни в мелких кражах, ни в распитии спиртного, ни в обжимании с татуированными парнями. Да, это смело можно назвать настоящим достижением, и про себя Клер уже решила: если Эдвард Фрай даст согласие, она с удовольствием отпустит Гвен и займется своими делами. И что бы там ни натворила Гвен, ответственность в этом случае целиком падет на ее отца.

Гвен протянула ей телефонную трубку.

– Он хочет с вами поговорить, – шепнула она, а на губах ее играла торжествующая улыбка.

***

За стойкой дежурного консультанта в читальном зале сидела все та же эффектная и элегантная Франческа и сверяла стопку книг и документов со списком, поданным ей вчера Клер.

– “Выписки из заседаний Большого совета за март тысяча шестьсот восемнадцатого”. – С этими словами Франческа выложила перед Клер огромный том в кожаном переплете. – А также “Донесения маркиза Бедмара”.

Эту сравнительно небольшую книгу в полинялой и запятнанной бумажной обложке выпустил в восемнадцатом веке некий итальянский издатель. Бытовало мнение, что данное издание является прямым переводом подлинных “донесений” Бедмара, то есть его официальных докладов, которые он регулярно отправлял из посольства королю Испании.Иными словами, перевод был весьма близок к оригиналу, а сам оригинал находился в испанских архивах.

Затем Франческа осторожно взяла со стола пожелтевший листок пергамента в прозрачной пластиковой упаковке.

– Авто письмо Алессандры Россетти в Большой совет.

Клер изумленно, почти с благоговением взирала на листок пергамента. Четыреста лет назад Алессандра написала это письмо, она рисковала жизнью, чтобы спасти Венециюот заговора. Клер взглянула на черные буквы, выведенные витиеватым почерком, и поняла, насколько трудная ей предстоит задача. И дело даже не в том, что с рукописным текстом всегда сложней работать, чем с печатным. Эти архаичные слова и буквы с завитушками казались не поддающимися расшифровке, как какой-нибудь санскрит. Она вглядывалась в страницу с нарастающим волнением – да все это вообще не похоже на слова.

Ход ее размышлений нарушила Франческа.

– К сожалению, дневник, который вы заказывали, в настоящее время недоступен.

Клер была настолько сосредоточена на рассматривании письма, что слова Франчески дошли до нее не сразу.

– Дневник?…

– Ну да, вы же заказывали. – И девушка ткнула пальцем в список Клер. – Дневник Алессандры Россетти, январь тысяча шестьсот восемнадцатого года…

– Но мне крайне необходим этот материал. Если не считать письма, это самый важный документ в моих исследованиях. Вы что же, хотите сказать, у вас его просто нет?

– Есть, но уже заказан другим читателем. Материалы у нас разрешается выдавать на неделю. Как только дневник вернут, мы тотчас предоставим его вам. Это будет… в следующий понедельник.

– Но в субботу я уже улетаю.

– Сожалею. Понимаю, насколько все это для вас огорчительно, но он подал заказ первым. И мы просто были обязаны…

– Кто это “он”? – спросила Клер, и от дурного предчувствия у нее замерло сердце. Она и без того уже знала ответ.

Франческа сверилась с записью в журнале.

– Эндрю Кент.

“Ну конечно”, – подумала Клер. Он прибыл в библиотеку первым, опередил ее лишь потому, что ей с Гвен пришлось торчать в этой длиннющей очереди в аэропорту, а сам благополучно прошел паспортный контроль у стойки для членов Евросоюза. Да, во всем можно винить только его. Он наверняка выдумал всю эту историю о том, что здесь их с Гвен не пропустят лишь потому, что у них нет европейских паспортов. Сочинил ее специально, словно еще тогда знал, что она первым делом отправится в Библиотеку Марчиана заказывать этот проклятый дневник. В глубине души Клер понимала, что ее предположения сомнительны, однако была слишком разгневана и не могла мыслить здраво.

– У нас есть дневник Алессандры Россетти более раннего периода. Возможно, он будет вам интересен, – сказала Франческа и протянула ей небольшой потрепанный альбомчик в кожаном переплете ржавого цвета. – Покрывает период с июля по октябрь тысяча шестьсот семнадцатого года.

Клер кивнула в знак согласия. Пусть там не содержится описаний роковых событий начала 1618 года, но, возможно, ей удастся лучше понять внутренний мир Алессандры.

– И потом, не исключено, что доктор Кент закончит знакомиться с материалами раньше, – заметила Франческа. – И вы успеете получить дневник до отъезда.

Она оглядела полки с книгами и рукописями, что находились у нее за спиной. Высокую стопку толстых томов венчала небольшая потрепанная книжица в кожаном переплете, похожая на ту, что Клер держала сейчас в руках. То были книги, заказанные Эндрю Кентом, и небольшая книжица – второй дневник Алессандры Россетти. Он находился так близко и одновременно был недоступен. Ждал не ее, а Эндрю Кента, чтобы раскрыть ему все свои тайны.

– Нельзя ли хотя бы взглянуть на него? – спросила Клер.

И снова Франческа отрицательно покачала головой и смягчила свой отказ лучезарной улыбкой.

– Простите, но мы очень строго следим за прохождением материалов. Раз уж они заказаны кем-то другим, выдавать просто не имеем права. За последнее время участились кражи из библиотек Италии, и нас заставляют строго следовать всем инструкциям. – Она снова доверительно улыбнулась и придвинулась поближе к Клер. – Может, вы попросите его как следует, и он вернет дневник пораньше. Уверена, вы сумеете его уговорить, у вас получится.

Клер смотрела на библиотекаршу широко раскрытыми глазами. Франческа предлагала воспользоваться женскими чарами, чтобы заполучить столь необходимый ей дневник. И, судя по всему, ничуть не сомневалась, что ничего постыдного в том нет и все у нее получится.

– Но это… просто невозможно, – пробормотала Клер.

– Отчего же? Вы женщина, он – мужчина…

И Франческа игриво повела плечом.

Клер глупо захихикала против собственной воли.

– Я кажусь вам смешной? – спросила Франческа.

– Нет. Просто подумала, что прежде и представить себе не могла, чтобы работница библиотеки предлагала использовать сексуальные чары для получения нужной рукописи.

– А что толку в сексуальности, если не желаете ею воспользоваться?

– Э-э… Ну, в общем, да. Определенный смысл в этом имеется. Но вам не кажется, что это как-то… нехорошо? Большинству американок претит сама мысль об этом. А библиотекари, дающие подобные советы, должны призадуматься. Можно, знаете ли, нарваться и на судебное преследование.